Бессмертная тьма - Гирма Тигест - Страница 3

До исчезновения Джун записала пятнадцать видеороликов. Этот был первый, записанный в четырнадцать лет. Кидан слушала ролики каждый день, все, кроме последнего. Последний она смогла прослушать лишь раз, а потом стерла, чтобы не терзал.

Спрятанные в карман пальцы чертили треугольник, и Кидан наслаждалась скрежетом ногтей по ткани. Когда в своем видео Джун упомянула ее, треугольник превратился в квадрат.

Кидан ни на секунду не отвлекалась от постамата, но краем глаза видела неподвижную тень.

Под кривой веткой дерева стояла женщина. В свете уличного фонаря ее кожа цветом напоминала старую бронзу. На ней была темно-зеленая юбка, волосы убраны в гладкий пучок.

Женщина была удивительно неподвижна, не отличаясь от неясыти, которая сидела на карнизе и смотрела прямо на нее.

У Кидан закололо в затылке. Возникло невероятнейшее ощущение, что эта женщина, кем бы она ни была, ждала ее.

ВИДЕОЗАПИСЬ

10 мая 2017.

Джун, четырнадцать лет, снято на телефон Кидан.

Место съемок: ванная комната Мамы Аноэт.

«Привет, – зашептала Джун, хлопая глазами в камеру. Короткие косички обрамляли исцарапанный, прыщавый подбородок. – Я толком не знаю, с чего начать, поэтому сперва просто представлюсь. Меня зовут Джун. Я учусь в школе Грин-Хайтс. Этот ролик записываю из-за случившегося сегодня. Мне влетело за то, что я снова заснула на уроке».

Пауза.

«У меня парасомния. Знаю, слово серьезное. Это значит, я не просто хожу во сне, а кричу и пинаюсь. Сестра присматривает за мной, но.… Знаю, ей надоело. Я сама себе надоела. – Джун хихикает. – Я стараюсь побольше бодрствовать, но мне это аукается. Как сегодня, например. Знаю, о чем вы думаете, – обратись за помощью. Я пытаюсь, уверяю вас».

Ракурс съемки сместился, захватив столпотворение шампуней – четырех разных видов, – занавеску для ванной с бабочками, успокоительные и антидепрессанты.

«Психотерапевт нам не по карману, но наш школьный психолог очень ничего. Из-за нее и записываю это видео. Мисс Трис сказала.… Я чего-то боюсь. Чего-то, о чем не хочу никому рассказывать. Она велела мне изложить все на бумаге. Но я ненавижу писать. Вот она и велела записать видеоролик и, если хватит храбрости, поделиться им. Классная психологиня, да? – Слабая улыбочка Джун не осветила ее глаза. – Так чего же боюсь? – Джун неуверенно вздохнула и нервно взглянула на дверь. – Я боюсь.… вампиров».

Картинка потемнела. Камеру объективом вниз положили в раковину. Потекла вода, послышались отзвуки плеска, прошла минута. В кадре появилось коричневое лицо Джун, теперь чуть влажное, потому что она села в углу ванны.

«Вампиры, – голос Джун зазвучал сильнее. – Хорошие новости, если они в принципе есть, заключаются в том, что для всех вампиры больше не опасны. Так что те из вас, кто смотрит это видео, – если вы вообще мне верите, – могут спокойно спать, зная, что ваша кровь для них яд. Но им по-прежнему нужно кормиться, им нужна кровь, чтобы выжить. – Телефон слегка задрожал. – Кое-что под названием Первый Запрет заставляет вампиров кормиться лишь членами определенных семей. Около восьмидесяти семей застряли в этом круге на целые поколения. Отгадайте, чья семья одна из восьмидесяти. Ага, точно. – Джун оторвала взгляд от камеры, ее глаза покрылись поволокой. – Мы с сестрой ломаем представление о том, что значит неблагополучная семья. Впрочем, мы спаслись. После гибели наших родителей тетя Силия забрала нас из той жизни и привела сюда, в дом Мамы Аноэт. Здесь мы в безопасности, но я вижу их каждую ночь.… во сне.… порой даже в школьных коридорах. Я будто знаю.… что однажды они за нами придут. – Джун вдохнула, выдохнула, поиграла с тонким серебряным браслетом на запястье. – Кидан каждую ночь напоминает мне о Трех Запретах, которые связывают вампиров. Это немного помогает. Заставляет помнить, что легко им до меня не добраться. Второй Запрет частично ограничивает их силу, а Третий Запрет требует от вампиров огромной жертвы за то, чтобы превратить человека в им подобного. Кидан постоянно твердит, что Последний Мудрец не сумел раскрыть потенциал своего невероятного дара – что ему следовало перебить всех вампиров, а не накладывать на них ограничения. Думаю, она права. Поступи он так, мы жили бы совершенно иначе. – Пальцы Джун перестали теребить браслет из бабочек, глаза прищурились. – Зачем же я записываю этот ролик? Наверное, хочу, чтобы мисс Трис знала правду. Может, и мои друзья тоже. Может, и все. Не хочу так мучиться до конца жизни. Не хочу тратить каждую минуту каждого дня, гадая, когда они за нами придут. Хочу почувствовать себя в безопасности. Хочу.…»

Громкий стук в дверь заставил Джун выронить телефон.

– Джун, это я.

Джун бессильно ссутулилась, повернулась дверная ручка.

Кидан зло посмотрела на свой мокрый телефон.

– Скорее!

Джун спешно ввела пароль, чтобы ограничить доступ к роликам.

Ее паролем всегда были пять цифр, в сумме дававшие тридцать пять. Это был возраст, в котором умерла их биологическая мать, а также число вампиров – дранаиков, – приписанных к их семье. Тридцать пять вампиров, которые выпили бы Джун и Кидан досуха, если бы девушки от них не ускользнули.

Кидан потянулась за ножом, который носила в куртке. Его лезвие изгибалось ближе к острию, а зубья неприятно впивались в ладонь. От прикосновения к клинку по спине Кидан побежал холодок.

Пока Кидан подкрадывалась к женщине, ночная тишь казалась абсолютной, Кидан хотелось, чтобы она шевельнулась. Неподвижность характерна для животных, а анималистические черты – для дранаиков.

– Кто вы? – В тишине голос Кидан звучал до необычного громко.

Женщина была крупная, с широкими бровями и темными задумчивыми глазами. К груди у нее была приколота золотая брошь в виде дрозда с серебряным глазом.

– Я декан Фэрис из университета Укслей. Насколько я понимаю, ты меня искала?

Тротуар дернулся, нож скользнул в руке Кидан. Девушка лишилась дара речи. То, что она искала со слепой надеждой и сокрушительным разочарованием, могло вдруг обнаружиться, просто упав с неба.

– Укс… Укслей? – наконец переспросила девушка, боясь, что заветное место снова исчезнет.

– Да.

Ответ расчистил туман в голове Кидан. Что она делает? Пальцы отпустили рукоять ножа.

– Так вы пришли забрать меня? Обменять меня на Джун? – зачастила она.

Сердце Кидан наполнилось надеждой. Сколько ночей она пролежала без сна, представляя всевозможные вариации этой сцены. Это было чистым безумием, высокой целью, заставлявшей сердце девушки биться даже после пожара, когда оно должно было остановиться навсегда.

Декан сложила руки на груди.

– Укслей не занимается похищением людей. Сами наши законы против этого.

– Законы? – гневно повторила Кидан и шагнула к женщине. – Где были ваши законы, когда дранаики нашей семьи забрали мою сестру?! – Ее пальцы напряглись от волевого усилия: нет, декана душить нельзя. Во взгляде женщины мелькнула тревога. Отлично.

– Это серьезное обвинение. У тебя есть доказательства?

Доказательство Кидан ждало в ее квартирке, изолентой приклеенное ко дну кровати. В признании ее жертвы называлось имя ответственного вампира. Но оно также доказывало, что Кидан пытала и убивала.

– Вампир похитил мою сестру. – Голос Кидан прозвучал так низко, что мог разбудить мертвых.

Декан Фэрис склонила голову набок.

– Кидан, я говорю с тобой как представитель Укслея. Ты выросла, не получив образование в наших стенах, наверное, поэтому не понимаешь, что это подразумевает. Моя задача – обеспечивать мир между людьми и дранаиками. Я придаю этому первостепенную важность и выполняю свою задачу через законы и наказание. Ты считаешь, что с тобой обошлись несправедливо, но доказательств этому нет. Я призываю тебя образумиться вопреки твоему страшному горю. Ты не можешь обвинять одного из моих дранаиков бездоказательно.