Горный цветок (СИ) - Шах Ольга - Страница 10

Дверцы книжных шкафов оказались не заперты, так что я взяла наугад несколько книг и пролистала их. Парочка из них были явно старые, с рукописным текстом, вычурными закорючками букв и маленькими цветными рисунками явно божественного содержания. Поневоле, я скривилась – несмотря на массу свободного времени в той, своей старой жизни, и повальное увлечение словом Божьим среди местных бабулек, тех самых, что когда-то яростно пропесочивали на партийных собраниях нарушителей коммунистических идеалов, а потом столь же активно ворвались в новый капитализм, исправно таскались в храм, били поклоны и крестились перед ликами святых, большим поклонником религии я так и не стала.

Так вот… к чему всё это я? Боюсь, что я не слишком-то сведуща в слове Божьем и с большим трудом продиралась сквозь высокий штиль написания. Поняла только одно – религия местная довольно незатейлива – есть Бог, в нашем случае, Великий, и он крайне толерантен в своём требовании по собственному почитанию. Проще говоря, веруешь – веруй себе на здоровье, регулярно посещая храмы. Не веруешь – не веруй, но посещение храмов должно быть столь же регулярным, а улыбка при виде храмовников широкой и искренней. Имеются при этом и монастыри, то есть конвенты, в которых живут причты, которых я определила для себя в качестве особо озарённых священников. При этом я не обнаружила в местном аналоге библии ничего, говорящего в пользу войны именем Бога. То есть, наверняка войны и междоусобицы происходят, только без религиозного подтекста. Храмовники, в свою очередь, заботились о сирых и вдовых, в женских конвентах давалось строгое воспитание девочкам, причты присутствовали при родах и регистрировали браки.

В каждом городе непременно был храм Великого, а то и не один, да и в замках и поместьях часовенки имелись. Я напрягла память, но так и не вспомнила, может ли похвастаться наш дом местом для отречения от всего мирского. Хотя, наши ребята не слишком-то похожи на истово верующих, так что очень может быть, что они сочли храм явно излишним для себя.

Пробежавшись глазами по корешкам книг, обнаружила, что далеко не все книги имеют божественную тематику, поскольку рядом стояли… дамские романы вперемешку с атласами и сборниками кланов и родов благородного сословия. Думается мне, что моё первое впечатление оказалось верным – в этом доме книги нужны не для того, чтобы их читали. Они были всего лишь своеобразным капиталовложением и показателем достатка, поскольку наверняка стоили немалых денег. Я открыла ещё одну книгу с изображением печальной девицы в мрачных одеяниях, которая распростёрла свои руки вверх, и бегло прочитала несколько страниц. В книженции рассказывалось о девушке, которая была родом из Майдена. Девица та являлась столь набожной, что каждое своё действие согласовывала со словом Божьим. Её вольная трактовка Священного Писания привела к тому, что она отказалась травить крыс в собственной келье, потому как они тоже твари Божьи, отказывалась остригать волосы и даже мыться. Последние пункты вызвали во мне немалое удивление, хотя, кто его знает, возможно, что грязь и вши – это тоже некие непременные признаки святости? Тем не менее, но теперь отдалённый конвент в Майдене носит гордое имя этой сумасшедшей, и именно там самые строгое обучение девочек. Я отбросила книгу в сторону и взяла в руки ещё парочку.

Рассеянно перелистывая страницы, на корешке одной из них я нашла надпись, которая гласила, что книга эта является собственностью мужчины, имя рода которого мне ничего не говорило… О, как! Поневоле вспомнилось давнее дело, когда при обыске у «правильного авторитета» Гиви Арании было обнаружено несколько десятков дорогих наручных часов, с бриллиантами, вензелями и прочими красивостями. При этом сам он не носил даже старой «Чайки», полагал, что «ребята не поймут». То есть, просто собирал ценности, не думая ими пользоваться. Так и тут? Я крепко задумалась о том, какими судьбами все эти вещи могли бы попасть в клан Олвуд? Хотя, не совсем так – я думала только о том, как давно мои родичи занимаются разбоем и грабежами? Возможно, не они лично, конечно, предпочитая выступать в качестве скупщиков краденного. А почему бы и нет? Что бы там не говорили про подмену ценностей, но я, как и в советские времена, по-прежнему утверждаю, что для барыг в аду особый котёл должен предоставляться.

Я со скрипом разогнулась, вставая со стула с жёсткого стула, и подошла к большой карте, начертанной прямо на полу:

- В следующий раз, ежели пробьёт меня на желание устроить тут малый шмон, надо бы подушку из своей спальни прихватить, - задумчиво сообщила я, стараясь не думать о том, как я буду выглядеть с подушкой в руках, с независящим видом бредущая куда-то по коридору.

Интерес мой был вызван не только размерами самой карты, но и тем, насколько точно она была нарисована. На самом севере было изображено море с ревущими стальными волнами, обозначенное, как Море Бурь, южнее и восточнее расположены земли нескольких кланов, названия которых мне ничего не говорили, вот это синее пятно посередине – это явно наша территория, затем крошечный кусок гористой местности, по которой проходит граница Нортмандии. А южнее и западнее уже расположены Горы и Равнины Дейтона, принадлежавшие Энландии.

Я встала на колени для того, чтобы внимательнее рассмотреть карту. Выходит, что тот крошечный кусочек гор – это и есть владения клана Лейсхен, то есть моего несостоявшегося супруга. Однако! Не могу представить, для чего мой меркантильный родитель решил, что нам стоит породниться именно с этим кланом? Если только не эти милые ребята регулярно снабжали его ворованным добром, а лорд Свейн, со своей стороны, переправлял это дальше, в восточную или северную часть Нортмандии. Тогда кажется довольно логичными и мои предположения о том, что клан Олвуд, как опытный барыга, просто хотел закрепить своих «постоянных поставщиков».

За дверью послышались шаги, и я торопливо поднялась с колен, не желая, чтобы меня застали за таким делом, как изучение географии родного края. Открылась дверь и зашёл Ингвар, немало удивившийся тому, как я тут оказалась.

- Извини, не ожидал здесь кого-нибудь увидеть, - сказал он, однако, не высказывая при этом никакого неудовольствия.

- Ты знаешь, я… зашла сюда для того, чтобы взять почитать что-нибудь лёгкое на досуге, - счастливо улыбаясь, выдала я и схватила в руки первую попавшуюся книгу.

- Вот как? – уголки его губ чуть заметно дрогнули, но он продолжал с самым невозмутимым видом: - Что же, в таком случае, ты сделала довольно любопытный выбор.

Я уже приготовилась с жаром отстаивать точку взгляда, что не стоит делать поспешных выводов, мол, сколько людей, столько и мнений, но тут мой взгляд упал на то, что я держу в руках и я с трудом удержалась от того, чтобы раздражённо выругаться. «Страсти святой Агриппины». Ну, конечно, та самая книженция про придурочную, которой кто-то нашептал во вне, что мыться – это страшный грех.

Я запнулась о ступеньку, переступая через порог, и выпала из своих воспоминаний. Оказывается, пока я вспоминала вчерашнее посещение библиотеки, мы уже пришли в парадную столовую и Лейв галантно выдвигал передо мной стул. Я рассеянно думала о том, что правило, согласно которому мужчина должен помочь даме сесть, взялось как раз после того, как стали создавать неподъёмные стулья, словно выточенные из цельного куска дуба. Впрочем, я отвлеклась на мелочи и только сейчас обратила внимание на то, что мы всем семейством собираемся встречать гостей, сидя за столом, в то время, как я в какой-то занудной книженции прочла о том, что хозяева должны проявить уважение и встречать дорогих гостей, стоя с непокрытой головой на собственном крыльце.

Рядом со мной сидел с расслабленным видом самый старший из братьев – Ингвар, и я осторожно поинтересовалась о причине подобного небрежения к приглашённым.

- Много чести для них будет, сестрёнка! – горделиво усмехнулся братец, кидая нарочито равнодушные взгляды по сторонам, хотя в его взгляде я заметила некую маету. – Было бы тут перед кем шапку ломать! Лордов старых родов сегодня не намечается, так, шелупонь одна. Однако, папенька решил их приблизить к себе, с пока не до конца понятной мне целью, если честно. Во всяком случае, я не припомню ранее подобного желания приблизить к себе всех этих людей. Хотя, ты не хуже моего знаешь, что отец не привык делиться с кем бы то ни было своими планами.