Латте для одержимого раба (СИ) - Смаил Ева "Ева Смаил" - Страница 2

Этому пришлось забыть о своей детской мечте, как и большинству взрослых.

После того как я стал никем, ненужным Ей, у меня появилась новая мечта. Мечта уже взрослого человека, прошедшего через ад. Я мечтал умереть и переродиться здоровым, с целыми руками и ногами, и начать все сначала. На этот раз учиться еще больше, стараться еще сильнее, стать еще более… лучшим, чем когда-то был. И тогда снова бы смог показаться ей на глаза. Снова был бы достоин ее взгляда, хотя бы одной ее улыбки.

Но моя душа была закована в Этом навечно. Я не мог из Этого вырваться, никак не мог умереть, как бы ни молил, как бы ни проклинал Судьбу.

Сила, которую мне подарила Богиня Судьба, сделала тело бессмертным. Для меня стало невозможным умереть раз и навсегда. Она создала регрессора.

Каждый раз после того как умирал, я возвращался назад во времени. Возвращался в минуту до того момента, когда сделал что-то не так.

Например, я сказал «нет» своему хозяину, и он отрубил мне голову. После смерти вернулся в момент, когда собирался ему сказать «нет». Тогда сказал «да», сделал все мерзкие вещи, которые пожелал хозяин, и выжил. Продолжил жить дальше… и так жил обычной линейной жизнью до следующей смерти.

Если же продолжал говорить своему хозяину «нет», то умирал снова и снова, проживал одно и тоже снова и снова. Попадал во временную петлю, из которой можно было спастись лишь сказав «да» своему мучителю.

Если же не умирал, то никаких временных петель не возникало и жил как всегда. Как все нормальные дракары.

Сила Судьбы не давала мне освободиться, как бы не старался. Я был заперт внутри недвижимого куска мяса…

Каждый раз, когда делал неправильный Выбор, который приводил меня к смерти… после того как уплывал в спасительную темноту… я возвращался назад во времени в ту самую минуту перед тем как его сделал. И так продолжалось до тех пор, пока бы я не выбрал правильную линию поведения, которая позволила бы мне выжить. Судьбу не интересовало во Что Это превратилось, имело значение лишь теплилась ли в Этом еще жизнь?

Сначала я помнил абсолютно каждую секунду, которую прожил в повторяющихся временных петлях. Но проходили столетия и стал помнить меньше. Сейчас же в мозгу вспыхивали лишь небольшие неясные отрывки, будто вырванные из контекста, и моменты самих смертей.

Я жил тысячи лет. Эти 352 года в рабстве и сотни лет во временных петлях не смогли омрачить мой разум. Моя психика была очень сильной и стабильной, закаленной тысячелетиями бесплодных поисков своей истинной, правлением умирающим миром и попытками спасти исчезающий народ. Никакие пытки, насилие и унижения не могли полностью сломить меня…

Лишь в последние годы, когда у меня отняли руки, я начал замечать за собой аномалии. Ощущал, что медленно, но верно сходил с ума. Еще немного и люди бы добились своего. Я стал бы бесполезен не только в физическом плане, но и в умственном. Это бы действительно стало настоящим куском мяса без малейших мыслей. Родственниками Этого бы были курочка во фритюре, свинина по разломски и бегемот в кляре. Интересно, а как бы приготовили Это…? Моей драгоценной истинной бы понравился мой вкус…?

Я стояла на пышном ковре, тканом из волшебных нитей, в центре просторного кабинета ректора. Воздух был наполнен ароматом старых книг и магии. Вокруг меня были впечатляющие полки с фолиантами, что поднимались до самого потолка, украшенного магическими символами.

Ректор, мудрый и седовласый, сидел за массивным дубовым столом, украшенным сложной резьбой. Рядом, в тени, будто жулик, стоял некто, считающий себя профессором высшей математики. Мужчина средних лет, который выглядел подозрительно умным и очень располагающим к себе.

— Латте, — начал ректор, его голос звучал обманчиво тепло, но в нем чувствовалась скрытая строгость. После беглого просмотра документов, он отложил их в сторону. Старик посмотрел мне в глаза пронзительным взглядом, в котором чувствовался опыт прожитых лет.

— Твои успехи в изучении ноосферы и твой интеллект вызывают восхищение. Далеко не каждый осмелится окончить школу на 3 года раньше. И не просто школу, а гимназию с углубленным изучением точных наук. Красный диплом бакалавра, безупречные оценки, примерное поведение. Ты не раз показывала себя с лучшей стороны. Твое намерение стать ученым достойно восхищения и похвалы, а столь сильная целеустремленность поражает.

— Спасибо, — я стояла ровно, вслушиваясь в каждое его слово. Мои глаза, холодные и сосредоточенные, отражали высокий интеллект, но не выдавали эмоций. Мой ум был острым и аналитическим, поэтому меня сразу же насторожила данная ситуация.

В голове прокручивалось тысяча мыслей, но как бы не искала, не смогла найти где же могла совершить ошибку. А еще мне просто не давали покоя нарисованные на щеке ректора мужские гениталии.

Вот стою и размышляю, это я странная, он, или мода настолько продвинулась и стала настолько смелой, что даже мне стыдно на это смотреть.

— Однако, — продолжил ректор, и его голос стал более строгим. Он сцепил руки в замок. — Иногда, такие люди в стремлении получить желаемое могут перейти черту. Идти по головам, преступить законы и правила в стремлении достигнуть своей цели любыми возможными средствами. Как и ты. 18 лет, еще молоко на губах не обсохло, а личность до конца не сформировалась. Все может измениться. Поэтому, сегодня, я стану для тебя учителем. Не просто учителем, а учителем жизни. Ты должна запомнить этот урок.

Меня всегда раздражала эта черта в людях. Все эти прелюдии, намеки, хождения вокруг да около, пустые похвалы, литье воды. Предпочитаю говорить прямо, четко и по делу. Видимо, поэтому у меня и нет друзей.

— В чем я ошиблась? — слегка нахмурилась, совершенно не понимая, о чем он говорит.

— Ты ошиблась в том, что в попытке стать ученым дошла до плагиата. На данный момент, твоя выходка обошлась тебе всего лишь исключением из университета. Но ведь, могло быть и хуже. Это могло быть записано в твое личное дело. Тогда бы ты не стала ученым. В худшем случае, мы могли бы обратиться в полицию.

Каждая мышца в моем теле напряглась от его слов, а в душе появился небольшой страх. Исключение, да? А если буду рыпаться, дело дойдет до полиции? Но что же настолько серьезного я могла сделать?

Святые Логарифмы, они что, узнали, что забрала из Дисциплинарного Комитета все конфискованные порно журналы? Засекли, что посмотрела на вечно сползающий с лысины парик профессора Базиля больше секунды? Кто-то просек, что отломала листик от Трахибалтуса в кабинете ректора? Нет, бред какой-то.

Тогда я включила мозг и сразу подумала о работе, которую написала для защиты бакалавра. Но я ее успешно сдала еще полгода назад.

Работу давным-давно проверили и там было всего 2 % плагиата. А ведь приемлемо иметь до 30 %. Да даже если бы было 40 %, все равно таких проблем ожидать не приходилось. Пришла, отсоса… кхм, отговорила, то есть, препода, тебе палки в колеса ставить, и скоренько нормально переделала. Конечно, это я не со своего опыта, а так, просто птички нашептали.

Ничего другого еще не публиковала.

Все эти года, я проводила свои собственные исследования и делала некоторые изобретения. Но они были для личного пользования. Просто не видела смысла их делать публичными, пока не поступила на магистратуру. Тогда поняла, что для докторантуры нужно написать статью в какой-то научный журнал. Хотя некоторые мои творения нуждались в строгой конфиденциальности, ради сохранности людских умов, тел, и девственности.

Конечно, после бакалаврской работы у меня уже было некоторое представление о том, как правильно писать или цитировать. Но статья была совершенно незнакомым мне форматом. Поэтому небрежно выбрав улучшенный математический алгоритм поиска информации в Ноосфере (сфере знаний планеты, где сосредоточена вся известная информация), я обратилась за помощью к лысеющему профессору математики, который прямо сейчас стоял за спиной ректора.