Изгой Проклятого Клана. Том 6 (СИ) - Пламенев Владимир - Страница 10

— Господин Северский, ещё раз Вы осмелитесь угрожать в зале суда и будете отстранены от заседания! — грозно пожурил меня судья.

Я лишь вздохнул и коротко кивнул.

Ну тут да. Пожалуй, чуть перебрал. Здесь всё же не поле боя. Тем не менее…

— Уважаемый суд, я хочу удалиться, чтобы посовещаться со своим юристом… — заговорил Борис.

Но суд был неумолим.

— В Высшем Суде стороны отвечают на вопросы, а не состязаются в юридическом искусстве. Вы вызвались отвечать за клан Цепеш, по их заявке, оправдав это своей возможностью управлять «Медиумо», для дачи показаний. Вы не имеете права отлучиться для консультаций. Отвечайте на заданный вопрос. Я требую этого в последний раз. В противном случае будете конвоированы в зал дознания.

Вот тут Борис аж затрясся. Занервничали и Сталиновы. А члены клана Цепеш напряжённо смотрели то на одних, то на других, будто не понимая, что происходит.

— А н-на какой именно вопрос ответить? — спросил Борис, включая «дурачка».

— Ты пытаешься меня подставить или нет? — оскалился я. — Давай же, скажи! А менталист, которые уже копается в твоей голове, раскроет нам правду! И ты же за неё ответишь!

Пот струёй стекал по виску Бориса Сталинова. Больше всего он сейчас напоминал затравленного зверя. Его глаза забегали. Вправо, влево. Он поправил и без того свободный воротник своей одежды.

— Я… — он нервно облизнул губы. — Я… — он стрельнул в меня взглядом. На короткий миг.

Тот самый судья, который указал на него глазами, чуть ранее, видимо и был менталистом. Но, что интересно, я не ощущал в нём магии. Он прищурился, смотря на Бориса. А потом сделал едва заметное движение плечами.

Для кого-то оно стало роковым.

— Достаточно, — произнёс судья, придавливая Бориса Сталинова взглядом. В его глазах сверкнула неотвратимость. — Всё ясно. Взять Бориса Сталинова под стражу. Взять всех присутствующих членов клана Сталиновых под контроль. Теперь им запрещается выезд из столицы, на неограниченный срок. Передайте в гвардию Его Величества, что клан Сталиновых подозревается в использовании расследования по делу принцев Луки и Андрея, с целью увеличения своей власти.

— Господин судья, но мы… — вскочил один из Сталиновых. Но его уже никто не слушал. — Вы не имеете права!

Прозвучал последний удар молотка.

Как приговор.

Стражи суда, пусть их и было немного, подступили к Сталиновым. Ещё двое схватили затрясяшегося Бориса и повели его в один из боковых выходов.

Остальные Сталиновы попытались встать и возмутиться, но встретили только бесстрастные, словно восковые маски, лица стражников.

Нет, тут отвертеться уже не получиться. Разве что, попробовать вырваться отсюда с боем. Но это будет конец. И для клана Сталиновых, и для первого наследника.

А так, они могут хотя бы попытаться оправдаться, либо найти способ умаслить Императора. И клан Цепеш, чьи представители смотрели на Сталиновых, как на своих врагов. Фокус их ненависти сменился с меня.

Впрочем, это уже не мои заботы. Пусть они разбираются без меня. А у меня была масса других дел.

— Руслан Северский признан невиновным. С него сняты все подозрения, — равнодушно заявил судья в центре.

На этом заседание было завершено.

В мою пользу.

А мы с Владиславом отправились поговорить. В его же машину. Которую вовсю облепили журналисты.

Дело об убийстве двух принцев, пусть и было государственной важности, оставалось очередным способом кланов выяснить свои проблемы.

И средства массовой информации Российской Империи — были очередным инструментом в руках высокородных господ. Каждая газета, канал или издательство спонсировались определённой силой. На чьи интересы они и работали.

Самые мощные СМИ, конечно, работали непосредственно на государя и его власть. Но сейчас, в момент острой неопределённости, когда Император был не в столице, они были в замешательстве.

И на арену вышли СМИ кланов.

Журналисты, облепившие машину, бросились к нам, расталкивая друг друга. Они наперебой кричали вопросы. Пока охрана Владислава не встала на их пути.

Сам Владислав только раздражённо поморщился и направился к своей машине.

Но я не хотел упускать шанс. Я собирался сделать так, чтобы вся Империя знала о том, что против меня собирается заговор. А то и не один.

Так почему бы не устроить между всеми желающими небольшую потасовку?

Охрана начала оттеснять журналистов. Но я двинулся к ним навстречу, с непроницаемым лицом заявляя, громко и чётко:

— Вы хотели меня подставить? Теперь смотрите, что с вами стало.

Провокацию вбросил. Журналисты раскрутят эти слова. Каждый на свой лад.

Теперь надо поддать огонька и воззвать к тому, что дорого каждому подданному Империи.

Моё лицо исказилось в оскале и я добавил:

— Империю вам не сокрушить! На кого бы вы не работали, какие бы силы за вами не стояли, вы — предатели — все будете найдены и наказаны по всей суровости имперского закона.

Журналисты молчали, не издавая ни звука. Они смотрели на меня широкими глазами, будто я только что демонстрировал им священный грааль. А они жадно слушали, будто от моих слов зависит жизнь каждого из них.

Слушали.

Внимали.

Сжимали микрофоны побелевшими от напряжения пальцами.

Ха! Сегодня чья-то карьера пойдёт в гору, ребята.

К моему голосу добавился рык и я сказал:

— Кланы — это слуги государства. Их долг — бороться и, если надо, жертвовать жизнью ради защиты и процветания имперского общества. Ради вас — народа России! Ради нашего Императора! А раз они тратят силы на интриги и жалкие попытки опорочить верных защитников нашей державы… Значит они расплатятся за своё преступление. Властью и кровью!

На этом моя речь закончилась. Под вспышками фотокамер, я пошёл в автомобиль. Слушая оглушительный хор вопросов, которые посыпались на меня со всех сторон.

Каждый журналист хотел урвать хотя бы крупицу моего внимания. Только затем, чтобы его материал оказался хоть немножечко лучше, чем у других. Хоть немножечко сильнее.

Потому что конкуренция в мире журналистов — это жёсткий, беспощадный процесс. Даже если со стороны он кажется обычными разговорами и походами по интересным местам.

Как только дверь машины захлопнулась, она плавно двинулась в путь.

Владислав посмотрел на меня с недовольным видом:

— Только что ты создал кому-то очень много проблем…

— Так и задумывалось.

— Я не про Сталиновых.

— И я не про них. Теперь каждый, кто попробует хоть как-то надавить на меня или мой клан, встретится со вниманием десятков журналистов, которые будут собирать и выкладывать на них компромат.

— Простолюдины не знают тебя… они не знают, что ты приближённый Его Величества.

— И не надо. Это был сигнал не для них. А для тех аристо, которые всё ещё считают меня мелким графом из захудалой деревеньки. Со мной брат Императора, меня оправдал Высший Суд против кланов, родственных аж наследникам. Это ли не показатели особого расположения?

— Ты же не хотел…

— И не буду на острие ваших политических сшибок. Но я должен оставаться неприкосновенным для любой мрази. Потому что со мной — мой род и мой клан.

— Есть риск, что ты только усложнил всё.

— Риск есть всегда. Но что сделано — то сделано. Теперь к нашим вопросам. Для совершенствования лабиринта мне нужны кристаллы, несущие в себе стихию пространства. Если ты найдёшь их в достаточном количестве, то я не только улучшу лабиринт, но и создам новый. Если потребуется.

Он нахмурился. Задумался. Вздохнул.

— Я отправлю людей. Если они есть, в достаточном количестве, то я и найду. Если нет… у тебя есть альтернативные варианты?

— Нет, — не для тебя, Владислав.

В теории, можно было создать подобие живого кристалла. Но эта технология далека от этики и человеколюбия. Потому что для её исполнения можно было использовать живого человека. Превратить его самого в подобие магического кристалла.