Инвестиго, затерянные в песках (СИ) - Рэд Илья - Страница 8

Найша всё это понимала, как и то, что денег катастрофически не хватало для следующего этапа строительства. С этими вестями она и вышла от Бефальта, но внешне сохраняла спокойствие. Нельзя перед чужестранцами обнажать свои слабости, какими бы дружелюбными они ни казались.

Манеры Александра, его внешность, поведение и образованность покорили не одну знатную даму, но Найша родилась в семье крестьян, в опасной нужде и пережила не одну трагедию, в том числе и личную. Герцог Ягелло был хорошим парнем, но не более. Её сердце ещё не оправилось от потери.

— Мне нужно зайти в зал памяти, — вздохнула она, прекратив обсуждение государственных вопросов.

Сегодня ей хотелось побыть одной.

— Конечно, буду рад сопроводить вас и… И не буду мешать, обещаю, — он уловил её перемену настроения и тут же перевёл разговор на лёгкие темы, вроде многогранного искусства стран Жотинской федерации и обычных придворных сплетен с ноткой перчинки и юмора.

То, что надо после долгого переезда. Она посмеялась, поблагодарила герцога за компанию и вошла внутрь священного здания, чтобы предаться воспоминаниям о погибшем женихе. Вместе со смертью Йохима в ней что-то оборвалось внутри. Она успела к нему не просто привязаться, а именно полюбить.

Если её тяга к Гургу была томимой неопределённостью, влечением к человеку с сознанием куда взрослее, чем она, то к роману с Йохимом она подошла уже с пониманием, кто она и чего хочет от этой жизни. Это была настоящая первая любовь, медленно разгонявшаяся, но без смертоносных волн. Их океан отношений был гладким, наполненным глубоким уважением друг к другу. С такими людьми обычно проживают длинную счастливую жизнь, но…

«Не судьба, я оказалась твоим проклятием, прости».

Её грусть тоже не была надрывной, не уничтожала изнутри, а просто жила в сердце и никуда не уходила. Найша забывалась в делах, но не погружалась глубоко в себя, не смела так поступать — в её помощи сейчас нуждались близкие. Поэтому свои редкие посещения зала памяти она проводила в одиночестве. Никто не смел посягать на этот её кусочек души.

Она соблюла годичный траур, хоть официально не вышла замуж, и сейчас всё больше стала замечать мужское внимание к своей особе. Герцог не первый, кто восхищался ей, но романтика — последнее, что её интересовало. В их руках была целая страна, тысячи людей и полулюдей доверились им — пустить всё на самотёк, значит, обесценить жизни погибших друзей. Она должна быть сильной.

Закончив свой обряд памяти, она вышла к Гургу.

— Всё в порядке?

— Да поспрашивал насчёт тебя и уехал.

— Что-то важное?

— Ц, — закатил глаза мечник, и девушка поняла — герцог остался ни с чем, такой уж он новый Гург.

Они решили оставить ему это имя, а к новорождённому обращались как к Марку. Перед ней была точная копия её брата, но с сознанием совершенно другого человека. Вначале это навевало жуть, странные ощущения, но потом все привыкли. Вернувшийся из заточения мальчик быстро повзрослел, впитав опыт сотен предыдущих жизней. Он был молчалив, хмур и сразу отказался занимать какое-то значимое место в команде.

— Я устала, хочу принять ванну и поспать. Давай вернёмся во дворец.

— Как скажешь, — коротко ответил Гург и мигом отыскал следовавшую за ними королевскую карету, через минуту извозчик оказался рядом, и пара укатила в центр.

Гург покинул Найшу у ворот и твёрдым шагом направился в место, где мог забыться на какое-то время. Радость освобождения недолго пробыла с ним, ведь надо было заново выстраивать свою жизнь, а это оказалось не так просто.

Внешне Рилган почти не изменился, здесь всё так же кипела жизнь, туда-сюда катались кареты, бегали стайки детей, и можно было встретить представителей всех полулюдей. Однако иностранцев заметно поубавилось.

Если раньше улицы ломились от приезжих со всего мира, то сейчас при новом правительстве остались лишь самые смелые и те, кому нечего было терять. Крупные торговцы заколотили свои лавки, забрали товары и укатили через океан на другие материки. Никто не хотел последствий.

Гург раньше часто гулял по столице, но по некоторым причинам ему пришлось отказаться от этой привычки. Пройдя по горбатым мостикам над узкими протоками, а затем мимо шумных торговых рядов и глухих мастерских переулков, он, наконец, вышел к интересующему его зданию — крытому фехтовальному залу.

Бефальт распорядился отдать его в бессрочную аренду мастеру Альберту за заслуги перед отечеством. Тот оказал значительное влияние в подготовке повстанцев к восстанию, потому решено было перенести его школу из Ваабиса в столицу, где он приступил к подготовке будущей воинской элиты.

— Ты опоздал, разомнись, — поприветствовал его коренастый мужчина с колючим ёжиком усов, они гордо топорщились во все стороны, едва не попадая в рот.

Мастер был хорошо сложен, но отдельного внимания заслуживали его пальцы. Они напоминали дубовые сучья — грубые, узловатые, с широкими подушечками, будто их вытесали топором из векового дерева. Непропорционально большие кисти сами по себе были оружием — такие с лёгкостью разломят череп врага как арбуз. Так что в рукопашный бой с Альбертом лучше не вступать — если схватит, то уже не отпустит.

На тренировках это был демон во плоти, однако в свободное время добродушней человека не найти. Спокойный, уверенный в себе воин, многое повидавший на своём веку: и взлёты, и падения. Сейчас у него дела медленно, но шли в гору. Учеников не так много — всего десять, но среди них были и талантливые ребята. С каждым днём залом интересовалось всё больше народу, так что он к концу лета надеялся утроить количество подопечных. Среди основных клиентов — бывшая аристократия, остальные — сыновья ремесленников и торговцев.

Гург сделал пробежку, размял тело на турнике и брусьях, провёл комплекс упражнений с махами и вскоре выступил против учителя. Надо признать, прошлый хозяин тела содержал его достойно и даже успел приобрести кое-какие навыки, но делал упор больше на магию. Отличные рефлексы, мускулатура и нереализованный потенциал — всё это дало Гургу идеальный старт в новую жизнь.

— Бой! — скомандовал Альберт, и голова парня тут же избавилась от лишнего «шума».

Первая атака мечника заставила его уйти в оборону, но вскоре он окончательно включился в процесс и начал проводить контратаки. Оба использовали деревянные мечи, но даже от них оставались огромные фиолетовые синяки.

Гург еле увернулся от грязного удара кулаком и на секунду перевёл дух, когда сделал шаг назад. Альберт за любое использование подручных средств, не только мечей — всё, что у тебя есть, должно пойти в бой. Вот его концепция. Он её разработал, прежде всего, для уличных сражений, для неопытных бойцов, но потом довёл до ума, и это оказался не такой уж плохой стиль! Главное ведь победа, а не соблюсти внешние приличия.

Колющий от Гурга не заставил себя ждать. Учитель был крупнее, а значит, и площадь поражения больше. Как и ожидалось, удар был отведён в сторону лёгким движением, но это было частью комбинации. Левая нога резко полетела мастеру в живот и нарушила равновесие ещё когда парирование было на середине своей траектории.

Мышцы-стабилизаторы даже без магии ветра отлично справлялись с нагрузкой, и акробатические приёмы давались легко. Альберт не выразил удивления, лишь лёгкая усмешка скользнула по губам. В следующие полминуты он оборонялся от шквала ударов ученика, захватившего инициативу. Все, кто были в зале, прервали спарринги, чтобы посмотреть на их бой.

Казалось, мускулистый мечник терпит поражение, но Гург не обольщался — мастер мог притворяться и ждать подходящего момента. Конкретно в этом бою они магию не использовали, поэтому спектр уловок сильно сокращался.

«Вот же гад!» — прокатилась в голове, когда рука чуть не выронила меч.

Хват Альберта был чудовищным, и он воспользовался этим преимуществом, парировав мягким, как пёрышко, движением, но докрутил его уже всей своей грубой силой, так что кисть Гурга не выдержала и тряхнулась. Это неловкое движение потянуло ему связки, но клинок всё ещё не выпал. Он сразу же перекочевал в левую руку, и смотревшие на это подопечные уважительно закивали — мастер держал марку!