Инвестиго, затерянные в песках (СИ) - Рэд Илья - Страница 16

— А ведь это идея, давайте, — согласился Крижен и развёл руки, обнажая грудь для удара. — Готов пойти на заклание! Желторотик прав, вяжите. О, кара небесная, я попался, хнык-хнык…

— Командир? — с готовностью переспросил юный воин, от волнения покрепче сжимая рукоятку меча в ножнах.

— Остынь, Раймонд, у него есть сообщник, так что без толку.

Крижен щёлкнул пальцем и указал на командира.

— А котелок-то у тебя варит. Слушайся своего папочку, Раймонд.

Страж было двинулся вперёд, но его старший товарищ обхватил того за грудь.

— Не дури.

Крижен и командир начали игру в гляделки. При этом первый не стеснялся и спокойно себе кривлялся, выпучив глаза и ворочая шеей, как змея. Даже языком воздух попробовал на вкус.

— Открывай ворота, пусть идиот проходит.

— Но командир…

— Раймонд, два дня конюшен. Будешь чистить до блеска!

Это заставило всех замолчать, ворота лязгнули и открылись для белобрысого художника. С видом победителя он прошёл мимо наказанного стражника и тихо бросил через плечо.

— Говëная служба да брат?

Лицо этого молокососа надо было видеть, хе-хе. Крижен не стал дальше испытывать судьбу, быстро миновал фонтанчик посреди двора и оказался внутри здания. Тут было намного прохладней, чем снаружи. Его оставили под присмотром у входа. Командир сначала доложил Виктории о посетителе, и вскоре его ввели в банкетный зал, где шли приготовления к будущему приёму.

Увидев его издалека, Виктория величественно приказала слугам покинуть помещение, но глава стражи остался.

— Ты в нëм так уверена? — спросил Крижен бывшую, та колебалась оставаться наедине или нет. — Любовь моя, я не кусаюсь, скажи своему пёсику погулять. Тут целый дом охраны, я ж не самоубийца? Да и как можно обидеть такую красоту, в жизни себе не прощу.

— Да? В прошлый раз…

— Я был не в себе, — перебил он еë, — пьян, расстроен, каюсь — не ведал, что творил, но и ты пойми: раны душевные — это не царапины на коленке. Заживают не сразу.

Виктория закатила глаза.

— Душевные раны, у тебя? Что-то не верится.

— За железной оболочкой скрывается ранимая сущность, тебе ли не знать, моя королева. Ты такая же: строгая, дерзкая, один взгляд — и молнии мечешь, лепишь из бедных мужских сердец сувениры. А что на поверку? — спросил он, приподнимая её подбородок и отводя в сторону, чтобы был виден профиль, щёки Виктории покраснели. — Утончённая отзывчивая натура, сама женственность! Богиня нежности и сострадания, — он отошёл на шаг и преклонил колено. — Нет мне прощенья, моë прошлое догнало меня и всë испортило.

— Коллин, оставь нас.

— Госпожа, этот проходимец…

— Я знаю, не бойся — он не задержится во дворце, — твёрдо ответила хозяйка, и командир стражи вышел за дверь.

— Встань, что за представление ты устроил? Зубы свело от сахарности.

— Понравилось? — бросил он на неё исподлобья хищный раздевающий взгляд.

— Оставь это придворным мальчикам.

Он разогнулся и подошёл к ней как зверь к раненой добыче. Виктория не дала приблизиться вплотную, ткнув веером в грудь.

— Зачем пришёл, говори.

— Я же сказал, извиниться.

— Ага, вот как? — кивнула она сама себе, — А я думала за своим хламом.

— Я тебя умоляю, — закатил глаза Крижен. — Можешь оставить его на память.

— Так и знала, — кивнула та и поправила его растрепавшийся кармашек на груди, а затем положила руку на сердце. — Это ведь мелочи для тебя. Я всё отдала страже.

«Вот же дрянь! То-то они не хотели меня пускать, поживились за мой счёт!» — промелькнуло в мозгу у мага.

Высшая аристократка хладнокровно поставила ему ножку и внимательно следила за реакцией. Если он сейчас разозлится, то выдаст себя с головой. Плакали тогда его денежки.

— Потрахаемся?

— Что? — она не успела сообразить, как он уже грубо лапал её задницу, прижимая к себе. — Погоди, но мы не можем… В смысле я ещё не всё, ах… — она услышала свой стон и быстро пришла в себя, отстранив любовника, но было поздно.

Крижен увидел, как расширились её зрачки, и сквозь лёгкое платье почувствовал набухшие соски. Секунда и она снова оказалась в его объятьях: он целовал её шею, бегал руками по всему телу и нетерпеливо толкнул к длинному сервированному столу. Виктория сама не помнила, как на него уселась, приподнимая подол платья, но вдруг опять остановила себя.

— Нет, стой, у тебя на меня компромат? Ты хотел меня шантажировать? — рука с двумя шикарными сапфировыми кольцами упёрлась ему в грудь в ожидании ответа.

— Дурочка, я это сказал, чтоб твои шавки меня пропустили.

— Да?

— Да, — он, наконец, пробился ладонью к её мокрым трусикам и, довольный результатом, сгрёб тарелки, вилки, салфетки в сторону, на пол со звоном полетело и фарфоровое блюдце.

Виктория откинулась на спину и, прикрыв глаза, раздвинула ноги.

— Хорошая девочка… — сказал он ей, и стол завибрировал от толчков.

Когда тряска за дверью утихла, послышались вальяжные шаркающие шаги и Крижен вышел наружу. Встретившись с хмурым взглядом Коллина, он подошёл к нему. В коридоре они были одни.

— Слышишь аромат своей госпожи? — он сунул стражу под нос два пальца, на что тот резко перехватил руку у предплечья и яростно отвёл в сторону, желваки забегали по скулам, ещё чуть-чуть и он сорвётся. — Ты хотел сказать спасибо за денежки, да Коллин? — поднял бровь Крижен. — На здоровье, — он покрыл свою руку камнем, заставив стража одёрнуть ладонь.

— Какая же ты тварь…

Художник ухмыльнулся и прошёл мимо, прямиком в покои госпожи Альтенбрук. Вскоре вышла и она.

— Коллин, дальше без меня. Организуй как надо, буду позже.

— Слушаюсь, моя госпожа, — поклонился страж, скрывая обеспокоенное лицо.

Когда та ушла за поворот, он заглянул внутрь банкетного зала и увидел разбитую посуду, смятую скатерть и разбросанные салфетки. Рука сама собой вынула меч и разрубила в ярости ближайший стул.

Крижен этого не видел, да и по большому счёту ему было плевать. Их совместный секс-марафон продолжился наверху уже без одежды. Он оторвался по полной.

Выжатые, они лежали без сил на широкой двуспальной кровати, прикрываясь одеялом из тончайшего шёлка. Виктория положила голову ему на плечо и блаженно водила пальцами по волосам на его груди.

— Расскажешь мне, о ком ты тогда кричал?

— А, что? — оторвавшись от раздумий, спросил Крижен, признаться, он почти вырубился, тяжёлый денёк с дракой и погоней давал о себе знать.

— Ты обращался ко мне как… — она сделала паузу, — как к мужчине, кто он был? — Виктория привстала на локте и посмотрела на любовника сбоку. — С тобой сделали что-то ужасное, да? Что он заставил тебя сделать? Не засыпай! — она толкнула его ладонью.

— Давай потом, а? Такой момент…

— Рассказывай, — она требовательно выкрутила ему сосок.

— Ай, ненормальная! — он отпихнул её от себя.

— Говори или… — она хотела сказать «вылетишь отсюда вмиг», но сдержалась. — Ты что-то там говорил, что тебя заставили рисовать. Да, я точно помню, — она задумалась.

— Ничего такого, — но красноречивый взгляд Виктории, вынудил подкинуть побольше подробностей. — Ну хорошо, я три года провёл в рабстве на Атавире, довольна? Меня похитили в детстве и продали одному жирному извращенцу.

— О господи, — Виктория прижала ладони к губам. — Прости, прости меня, солнце…

— Довольна? Может, тебе нравится слушать о подобной грязи? Рассказать побольше, да что там давай, всё в подробностях, насладишься…

— Нет, не надо, только если потом сам захочешь, — она протестующе схватила его за руку, поцеловала и прижала к щеке.

В душе она была так рада, что он ей, наконец, открылся. За неприступной оболочкой безразличия, дикого таланта и необузданности пряталась такая страшная тайна. Это ещё больше расшевелило в ней старые чувства, в животе затрепетали бабочки, а в голове творился полный кавардак, но одно Виктория знала точно — больше она его никогда не отпустит, ни за что!