В самом Сердце Стужи (СИ) - Якубович Александр - Страница 37

Это был маленький реверанс в сторону матроны Иды — предупредить о моем приходе. Женщина смогла достойно подготовиться, подготовить домашних и привести в порядок дом. Судя по измученным лицам слуг и детей, в уборке принимали участие все, от мала до велика. А цель проста, как мир.

Купцы гордились своим происхождением и своей работой, как и чиновники на службе короля. Тот же стряпчий, который официально передал цепь лорда моему мужу, был простолюдином, который получил образование в школе при храме, а потом сделал карьеру в королевской конторе, дослужившись до дворцового стряпчего младшего звена. И люди гордились этим. Гордились тем, что получили что-то за свои таланты и труды, а не по праву рождения.

Если бы дом Легера посетил мой супруг — ему бы были рады более искренне, ведь он тоже до недавнего времени был простолюдином, пусть и командиром довольно крупного и успешного отряда наемников, который был способен получить королевский заказ на участие в рейдах на пограничные земли. А всех подряд туда не звали — сброда и ополченцев всегда хватало, а воевать на равных с варварами могли только профессиональные солдаты, как мой муж, или урожденные аристократы, которые получали соответствующее образование и воспитание с самых пеленок.

Но я же была другого поля ягода. Я была урожденной аристократкой, дочерью западного графа Фиано — то есть происходила из довольно старой по меркам Халдона семьи со своей историей и загородным поместьем.

Я была в этом доме чужой, но относиться ко мне с пренебрежением не могли. Поэтому, вместо теплой улыбки — вся эта роскошь с гобеленами и свечами, вместо искреннего приветствия — демонстративное построение всех домашних, дабы госпожа Ида могла похвастаться своей состоятельностью и как жены, и как матери. Пять детей — все чистые, ухоженные и воспитанные, это огромный труд для женщины даже с таким супругом, как господин Легер. И это только те, которые сейчас проживали в этом доме. А ведь были еще и старшие, которые уже покинули своих родителей и сами женились или вышли замуж.

Честно сказать, эта демонстрация меня чуть уколола. Умом я понимала, что Ида заплатила за эту прекрасную картину своим здоровьем и годами жизни, которые у нее отняли ее дети и супруг, но я, которая никогда толком не имела ни семьи, ни детей, я, которая даже собственного мужа уложить в постель была сейчас не в состоянии… Нет, определенно, госпоже Легер удалось меня задеть.

И от этого мне стоило быть вдвое внимательнее.

— Господин Легер, — я сдержанно кивнула в ответ на поклон бургомистра. — Госпожа Ида.

— Пожалуйста, будьте нашей гостьей, миледи! — воскликнула матрона, выходя вперед. — Рады вас приветствовать! Это наши младшенькие…

После пошло перечисление имен и возрастов, на которые я не обратила никакого внимания. Просто кивала с легкой улыбкой, переводя взгляд с одного отпрыска четы Легеров на другого.

В итоге меня усадили во главе стола, который только-только накрыли и который по своему богатству не уступал столам на нашей с бароном свадьбе. И тут госпожа Легер пыталась показать, что они, хоть и из купечества — но кое-что из себя представляют.

Не укрылось от меня и то, каким внимательным взглядом окинула Ида мое платье. Надо с Лили ускорить работу, в следующий раз в этом старье выходить из замка просто нельзя. Пока с бракосочетания прошло всего пара дней, и никто не воспримет всерьез отсутствие у меня достойных нарядов и украшений, но подготовить пару парадных комплектов все же придется. Тут глубокая провинция, здесь внешний вид играет намного большую роль, чем на западе или в центральных регионах, где смотрят в первую очередь на происхождение.

— Я зашла, чтобы лично поблагодарить вас за участие в церемонии моего вступления в брак с бароном Гроссом, — с улыбкой начала я, едва притронувшись к угощениям.

Госпожа Ида тоже не ела — лишь делала вид, что ковыряется массивными серебряными приборами в своей порции, поданной на тарелках из того же комплекта. Наверное, эта посуда использовалась для особых случаев, ведь судя по чеканке и толщине, это была семейная реликвия, которая стоила небольшое состояние.

Ответить женщина не успела. Над головой послышался какой-то грохот, видимо, в комнате над столовой что-то уронили.

— Ой, простите, миледи, — тут же смутилась хозяйка, а ее глаза опасно блеснули. — Но что вы, могли бы просто прислать сообщение или подарок, если посчитали, что эта старая женщина вам как-то помогла! Не стоило столь утруждаться, чтобы лично посещать наш скромный дом…

Хорошо, что я осталась только с Идой и ее старшими дочерями — двумя девчушками шестнадцати и четырнадцати лет. Если бы тут был бургомистр Легер, разговор стал бы намного сложнее.

— Ну что вы, госпожа Легер, — я выдавила самую фальшивую улыбку, на которую была способна, чтобы женщина однозначно поняла мои следующие слова, — я всегда буду рада пообщаться с вами, можете навестить меня в любой момент.

В переводе это означало одно — я здесь исключительно из вежливости, и если ты все же наберешься наглости заявиться в замок, то я найду тысячу занятий и причин, по которым даже не сумею выйти к воротам.

Госпожа Легер мой намек поняла. Спина женщины стала деревянной, а сама хозяйка дома уставилась в дорогую серебряную тарелку перед собой, словно в ней были сокрыты ответы на самые глубокие тайны мироздания.

Я же еще раз огляделась по сторонам.

Восковые свечи отличного качества, дорогие гобелены, серебряная посуда, столь тяжелая, что ею можно зашибить быка. Все в этом доме кричало даже не о достатке — о богатстве, и все это выставили напоказ, думая, что к ним с визитом придет юная девушка, которую насильно выдали замуж за простолюдина.

Вот только я не была юной девушкой, я прожила многие десятилетия и видела всё — от дворцовых комнат для избранных до грязных комнат борделей и землянок в лесу. Я видела самые богатые храмы, купеческие гильдии, которые ворочали делами целых государств. Я видела старинные крипты и пыльные архивы, посетила все три главных университета континента в поисках нужных в моих изысканиях записей и даже в последней жизни гостевала во дворце шебарского короля, сопровождая верховного жреца храма Алдира в его миссии.

Я видела все виды и типы бедности и роскоши, и сейчас однозначно могла сказать одно — внутреннее убранство первого этажа дома Легера совершенно не соответствовало его статусу бургомистра пограничного селения на шесть сотен душ, половина из которых была королевскими крепостными, а другая половина — мастерами, делающими не самые дорогие на рынке товары.

Трудами праведными не построить палат каменных — отличная поговорка, которая показывала, что у любого богатства есть свой логический предел. Праведными трудами в этом доме и не пахло, даже если целое поколение семьи Легер сидело на бобах и воде, купить один этот серебряный комплект на несколько персон — уже достижение. Я не была уверена, но скорее всего, это была работа фрамийских мастеров, крайне дорогая серебряная посуда с особой чеканкой, которая встречалась даже не во всех столичных домах состоятельных купцов и дворян.

— Ох, знаете, госпожа Легер, наверное, мне пора. Я же только заглянула к вам с благодарностью, но у людей моего супруга еще есть дела. Я слышала, они должны забрать какие-то вещи?

— Ах, ничего такого! — махнула рукой госпожа Легер. — Пара старых журналов, прямо сейчас этот мужчина, Ларс, в кабинете моего мужа. Обсуждают дела.

Я незаметно хмыкнула. Обсуждают дела. Интересно, что скажет Ларс, когда выйдет за порог?

К моему удивлению, все учетные книги были на месте. Я, делая вид, что скучаю в ожидании, пока мужчины попрощаются — Ларс будто бы понимая, что мне требуется время, заговаривал Легеру зубы — деланно-лениво открыла и заглянула во все шесть учетных книг. Сквозные даты сходились — ни один из массивных талмудов в деревянных обложках с железными углами утерян не был. А вот что касалось содержания этих записей… Тут мне предстояло много работы.