В самом Сердце Стужи (СИ) - Якубович Александр - Страница 29

Не так я представлял себе этот момент, но именно так все и закончится. Потому что, очевидно, Эрен сегодня не явилась, а резвиться с живой куклой мне было попросту противно.

Уж лучше так. Кресло, камин и терпкое вино.

И оглушительная тишина моей неудавшейся брачной ночи с баронессой Эрен Гросс.

Уже как полчаса я тихо лежала на огромном брачном ложе, укрывшись тяжелым одеялом, и вслушивалась в происходящее в комнате.

С момента, как барон порезал свою руку и приказал мне ложиться спать, мужчина словно исчез. Время от времени я слышала, как поднимается со стола кувшин с вином, как хмельная жидкость льется в глубокий кубок, как все пустеющий и пустеющий глиняный сосуд становится на место.

Всё.

Более — ничего.

Ни слова, ни вздоха, ни единого звука. Оглушительная тишина. Будто бы в комнате никого и не было. Вот только засов на двери был на месте, а значит, на месте был и барон, человек, который сегодня стал моим мужем и который пошел на преступление перед людьми, короной и Творцом, потому что не захотел взять меня, как женщину.

Всемогущий Алдир, что только что вообще произошло и что не так с этим наемником⁈ Я прокручивала в голове десятки различных вариантов, строила сотни предположений, но так и не могла найти достойного ответа поведению барона.

Все мужчины, с которыми я сталкивалась за прошедшие девять жизней, с легкостью переходили к делу. Одни были страстны и пылки, шептали мне на ухо слова любви и покрывали мое тело болезненными отметинами грубых поцелуев, чтобы наутро исчезнуть или бросить на меня лишь холодный взгляд. Другие — ложились со мной молча, подходя к процессу соития исключительно практично. Третьи — были жестоки и властны, с легкостью применяя ко мне силу.

Я точно знала, что ни один мужчина не мог устоять перед моим молодым и даже среднего возраста телом. Сколько раз моя внешность становилась проблемой? Покоя и безопасности я могла добиться, только запустив себя до невозможности, превращая волосы в большой колтун и не моясь неделями, буквально низвергая саму себя до состояния животного. Но даже в таком виде как женщина я не всегда была в безопасности.

Но сейчас случилось совершенно немыслимое. Виктор Гросс был властным человеком — другой не смог бы стать командиром столь успешного отряда наемников, и при этом удержаться на этом посту, выслужившись перед короной до получения титула. Такие мужчины по моему опыту как минимум напористы, а чаще — вовсе грубы. Они всегда получают то, чего желают, а то, как этот мужчина смотрел на меня сегодня, то, как он касался моих бедер, то, как дышал в мою шею, было более чем однозначно. Даже без всех этих знаков я отчетливо ощущала его напряжение и исходивший от него жар, когда он навалился на меня сверху.

Я знала, что лучшее в ситуации, когда над тобой нависает подобный человек — позволить ему делать все, что он пожелает. Без лишних звуков, без сопротивления и, конечно же, без слез. И я попыталась дать ему то, чего он хотел, но…

Одного взгляда ему хватило, чтобы раскусить меня, чтобы понять, что я отстранилась настолько, что и вовсе перестала присутствовать на ложе, оставив вместо себя пустую оболочку с внешностью Эрен Фиано, ныне — Эрен Гросс.

Это было плохо, это было опасно — так попасться, недооценив проницательность мужчины. Но вместо того, чтобы разозлиться, вместо того, чтобы отвесить мне грубую оплеуху, взять силой или заставить смотреть на него во время консумации, даже вместо того, чтобы просто проигнорировать мое состояние и продолжить отдаваться страстям, которые в тот момент захлестывали его тело и разум, Виктор Гросс остановился.

Именно остановился, глубоко оскорбленный таким моим пренебрежением, он мгновенно потерял ко мне всякий интерес. Напряжение мигом покинуло тело этого странного мужчины, а сам он превратился в огромную ледяную глыбу с двумя черными пропастями осуждающих меня глаз.

Да, он вел себя как человек, которому нанесли глубокое оскорбление, практически смертельную обиду, это я увидела в его тяжелом взгляде, и это обескураживало меня сильнее всего.

Ему было важно мое участие.

Ему было важно мое… мнение о нем?

Во время первой брачной ночи, которая должна была подтвердить наш брак и исполнение Гроссом воли короля Эдуарда?

И когда он понял, что я отвергаю его как мужчину, просто позволяя выполнить долг перед короной и Алдиром, он… отверг меня в ответ?

Внезапная мысль пронзила мой разум и так в нем и застряла, мешая здраво рассуждать. Это невозможно. В природе мужчины обманывать женщин, они делают это постоянно. Мужчины заводят внебрачных детей, портят девушек и разносят заразу, которую подцепили в очередном борделе или походе.

Но мужчины никогда не отвергают то, что уже им принадлежит.

По закону земному и божьему я целиком принадлежала этому человеку, я была его женой, его заботой и его ответственностью. С момента, когда король Эдуард подписал послание для моего отца, а королевский писарь поставил оттиск монаршей печати на капле сургуча над ярлыком, я была привязана к Виктору Гроссу надежней, чем нечистый на руку торговец к позорному столбу. Потому что торговца когда-нибудь отпустят, а я же была связана с Виктором Гроссом навсегда, пока не закончится моя десятая жизнь.

Но он все равно отверг меня, пренебрег. Не взял то, что и так его по праву. И это противоречие, эта нелогичность сводили меня с ума.

Одолеваемая потоками мыслей, я провалилась в глубокий тяжелый сон.

Когда я проснулась, кровать все еще была пуста. Из-за спинки стула, на котором сидел барон, выглядывала свешенная к полу рука. Камин уже почти потух, в покоях стало довольно прохладно.

Сначала я подумала, что мой новоявленный супруг еще спит, но едва я пошевелилась, рука исчезла, а сам барон встал со своего места.

Он уже был частично одет. Мужчина натянул сапоги, простые темные штаны и рубаху, а рука, которую он накануне ночью порезал ножом, была аккуратно перевязана куском льняной ткани.

Последнее мне особенно бросилось в глаза. По сути своей, барон вчера оставил на себе только длинную царапину, но даже в таком случае использовал он чистый нож, а после, пока я спала — сам обработал рану и нанес повязку. Другой бы на его месте оставил все, как есть, даже не слишком заботясь о чистоте. Это же царапина — само заживет.

— Милорд, приветствую вас, доброго утра, — я вскочила на ноги и, виновато сомкнув руки перед собой, склонила голову. — Простите мой неподобающий вид, мне следовало проснуться первой и…

— Леди Эрен, прекратите, — тяжело выдохнул Гросс. Голос мужчины звучал надтреснуто и глухо, видимо, он вчера выпил слишком много вина, оставив меня в одиночестве на постели. — Хотя как будет теперь правильнее? Миледи?..

— Да, милорд? — я осторожно подняла на барона взгляд, пытаясь угадать его настроение в данный момент.

— Уже рассвело, — начал мужчина, подходя к окну и распахивая ставни. В комнату тут же ворвался и порыв декабрьского ветра, и холодный зимний свет. — Я заберу простынь и пришлю вашу служанку, чтобы она помогла вам одеться.

— Да, милорд, — я опять склонила голову, едва барон повернулся.

Более этот мужчина ничего не сказал — просто прошел мимо, в одно движение сорвал окровавленную простынь с постели и, отбросив засов на двери спальни, вышел в коридор, оставив меня в полном одиночестве посреди пустой комнаты.

Через несколько минут в дверь тихо поскреблись и показалась голова Лили.

— Госпожа Эрен! — воскликнула девушка.

Лили сияла от счастья. Теперь она могла называть меня своей госпожой или миледи, ни капли не стесняясь и не боясь, что кто-то накажет ее за «слишком большое почтение перед этой девкой». В руках у Лили уже было мое повседневное платье и белье, которое мы приготовили еще вчера.

В спальне барона нашлось и медное зеркало-пластина, и небольшой столик, за которым Лили смогла привести меня в порядок.

По лицу служанки я видела, что девушку буквально разрывает на части от любопытства, но она до последнего сдерживается от неприличных вопросов, ведь я теперь — баронесса Гросс, а не внебрачная дочь семьи Фиано.