( Не) Счастливый случай (СИ) - Марика Ани - Страница 44

— Да, конечно, — киваю ему и поднимаюсь из-за стола.

— А куда это вы? Может быть, нам по пути, — подаёт голос матушка Анхелика.

— Не по пути. Мы на другую сторону улицы, — машет рукой муж. Кстати, да, его дом находится через площадь от особняка герцога. Удобно.

— К Роутфордам? — выгибает бровь женщина. — Как поживает Аарон?

Пока Гиль коротко отвечает на вопросы о жизни герцога, я наблюдаю за Ларетой, что внезапно густо краснеет и опускает глаза на собственные пальцы. Мне аж любопытно становится, что там за история между ней и герцогом. И знает ли Мира?

— А этот его братишка…. Как же ж его звали… — Анхелика щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить имя, и пихает Ларету. — Ты должна помнить, Лари.

— Леонель, — бурчит та.

— Точно, как Леонель?

— Мы как раз к нему и едем. Таня — его личный лекарь, — хмыкает Гиль и подталкивает меня.

Я ухожу переодеваться, решив для себя узнать у Лео историю отношений с Ларетой.

Дворецкий Роутфордов сразу же провожает нас к пациенту. Хозяев дома нет. Захожу в комнату с привычной решимостью. Леонель встречает, как обычно, с раздражённой язвительностью. Прям хочется бросить в него табуреткой.

— Снова ты, госпожа садистка. Не устала мучить меня своим солнечным светом, — бурчит.

— Опять я, смирись, — фыркаю с улыбкой и раскладываю многочисленные баночки на тумбу.

Гильермо обычно не вмешивается в наше общение. Но в последнее время замечаю, что Лео вредничает больше при нём. Будто больше хочет его вывести из себя, чем меня задеть. Наедине он общается вполне мило.

Вновь лечу блондина светом. Вытягиваю ещё часть тёмного проклятья. А после, немного отдохнув, провожаю Гильермо. Он уезжает в ведомство.

Вернувшись к пациенту, закатываю рукава. Сегодня снова массаж.

— Глубоко вдохни, — приказываю я, надавливая на затвердевшие мышцы.

— Нежнее можно, ребро сломаешь, — хрипло бросает Лео.

— Сломаю — сращу. Нашёл проблему, — прижимаю ладони к бокам. Большими пальцами надавливая на позвонки. — Так, вот тут потерпи, будет больно.

Лео рычит и вздрагивает.

— Ты специально, да? — цедит сквозь зубы.

— Ага. Месть за все твои ехидные подколки, — киваю и давлю чуть сильнее.

Проходит несколько минут в относительной тишине, если не считать его постанываний.

— Я начинаю подозревать, что ты получаешь от этого удовольствие, — бормочет он, прищурившись. — Есть в тебе что-то садистское.

— Могу принести плётку и отхлестать тебя. Хочешь? — выгибаю бровь и успокаивающе глажу напряжённую спину.

— М-м-м, соблазнительное предложение, — огрызается Лео.

Закончив с массажем, спрыгиваю с койки и двигаю кресло поближе. Мужчина, кряхтя, поднимается. Удерживает вес на руках. Переставляет, хватается за опору. И почти пересаживается, но одна ладонь соскальзывает с кушетки. Он теряет равновесие. Я подпрыгиваю ближе, стараясь подхватить. Он инстинктивно хватает за руку. И всем немаленьким весом утягивает меня за собой.

Мы с глухим стуком падаем на пол. Благо там мат постелен. Лео падает на спину, а я приземляюсь на него, ещё и локтем по рёбрам бью, выбивая весь дух из парня.

— Проклятье! — со стоном хрипит он, больно впиваясь пальцами в бока.

— Обязательно было хватать меня за руку? У тебя под носом висит дуга, — шиплю я, морщась и пытаясь приподняться.

— Признайся, ты хотела оседлать меня, — бурчит он, тяжело дыша.

Ладонями упираюсь в его голую и очень каменную грудь. Чувствую, как быстро бьётся его сердце. И дышит он рвано, тяжело. Впрочем, как и я.

— Лежи спокойно. Сейчас встану...

— Нет. Что ты там говорила? Если дотянешься? Дотянулся, Пресветлая.

Он произносит с лёгкой издёвкой и нахальной улыбкой. И не успеваю опомниться, его ладонь резко ложится мне на затылок. Крепко, властно давит.

— Леонель, не смей! — успеваю пикнуть.

Но кто б меня услышал.

Он целует меня. Нагло. Жёстко. Без предупреждения и игнорируя сопротивление. Губы давят, дыхание обжигает, и я, застыв, упираюсь руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть.

— Прекрати! — выдыхаю я, куснув за язык.

Он только сильнее прижимает меня к себе, удерживая затылок в захвате, как будто боится, что исчезну. Его язык пробирается внутрь, грубый, настойчивый, и всё во мне кричит, что так нельзя. Но тело… тело предательски поддаётся. Горячая волна пронзает позвоночник, меня в дрожь бросает, пальцы соскальзывают с его плеч.

Мне начинает нравиться.

Через секунду я уже целую его в ответ. Рвано. Глубоко. Так, как будто всё это между нами копилось с первого дня. В спорах, в колкостях, в ехидных замечаниях.

Прерываю поцелуй и обалдело смотрю в лицо. Сердце стучит где-то у горла.

Он смотрит в ответ. Улыбается. Широко. Нахально. Как мальчишка, которому с рук сошёл самый отчаянный поступок.

— Ну.. — лениво тянет Лео, — для первого поцелуя у нас получилось довольно неплохо.

Замахнувшись, бью по щеке. Звонко. Больно. Слишком эмоционально.

— Ты охренел, Леонель! — соскакиваю с него как ошпаренная.

— Очень даже, — самодовольно отвечает он, не стирая улыбку. — И, судя по всему, не зря.

Я бросаю на него последний взгляд — яростный, пугающе сбитый с толку — и выхожу, громко хлопнув дверью. И только за пределами комнаты позволяю себе дотронуться до губ.

Проклятье. Они до сих пор горят!

Бегу по коридору. Как будто Лео за мной погонится. Хотя понимаю, что убегаю от собственных ощущений. Мысли путаются, а образ самодовольного повесы так и стоит перед глазами.

Добравшись до столовой, наливаю воды из графина и залпом выпиваю полстакана. Будто смыть пытаюсь вкус чужого поцелуя. Медленнее пью оставшуюся воду. И, наконец, восстанавливаю дыхание.

— Всё хорошо? — раздаётся спокойный голос сзади.

Я вздрагиваю, чуть не расплескав воду.

— Аарон! — выдыхаю, поворачиваясь.

Герцог стоит у дверного косяка. Как всегда, спокойный и сдержанный. Только в глазах мелькает лёгкое беспокойство.

— Как мой брат? — спрашивает он. — Не сильно достаёт?

Я закатываю глаза и поднимаю вверх стакан, как будто произношу тост:

— Самый невыносимый пациент за всю мою практику.

— Это диагноз? — хмыкает Аарон.

— Это приговор. Мне, — отвечаю я, наливая ещё воды.

— Если будет сильно доставать, зови меня, — улыбается герцог.

— Я справлюсь, спасибо.

Натянуто улыбнувшись, иду обратно в палату. Сердце уже не скачет, но внутри какая-то пружина по-прежнему сжата. У порога, толкнув дверь, останавливаюсь.

Лео уже поднялся, возможно, с помощью Аарона, а может и сам. Сидит в кресле и в рубашке. Взгляд устремлён в окно. Даже не шевелится, не язвит и не смотрит.

Подозрительно.

— Ты что-то замышляешь? — решаю просто отпустить эту ситуацию и свести всё к шутке.

— Устал, — тихо отвечает он.

Прищуриваюсь, пытаясь понять, что изменилось за эти три минуты. Блондин, наконец, отрывается от окна и переводит взгляд на меня. Чуть улыбается, почти невинно, почти ангельски. И это пугает больше всего. Потому что Лео никогда так не улыбался мне.

Пересекаю комнату и двигаю маты, готовя место для растяжки. Напряжение не отпускает. Виском чувствую взгляд голубых глаз. Я теперь в вечном режиме максимальной настороженности буду. Леонель молчит, но я точно знаю: он что-то задумал.

И судя по этой улыбке... мне ещё предстоит узнать что.

Остаток терапии проходит на удивление спокойно. Никаких язвительных комментариев. Ни одного саркастического замечания. Лео позволяет мне делать с ним всё, что захочу. Даже сам приподнимается, когда прошу, и ни разу не закатывает глаза.

— Всё в порядке? — не выдерживаю я, собирая разбросанные баночки да полотенца. — Ты пугающе сговорчивый. Или это затишье перед бурей?

— Просто прислушиваюсь к ощущениям, — отвечает он. — И к тебе…

Резко выпрямляюсь и таращусь на блондина. Он полулежит с закрытыми глазами.

— Я пойду. Отдыхай, — бормочу себе под нос и направляюсь к двери.