Профессор магии на полставки. Том 2 (СИ) - Сомхиев Георгий - Страница 30

— Помнится, вы же сами говорили, что находитесь на стороне реформаторов. Что изменилось? — с интересом спросил я. Он и в прошлый раз меня этим озадачил, но тогда у меня голова была занята совсем другими вещами.

— Как ни посмотри, Аристарх Евгеньевич слишком по-варварски меняет систему, — не стесняясь в выражениях, сказал граф. — К моим доводам он не прислушался. Взять в пример хоть те же так называемые чистки. Ректор хочет, чтобы в Академии в первую очередь приходили за знаниями, а не ради знакомств и дружбы.

— Его понять можно. В Академии должны обучаться магии, а знакомиться и обрастать связями можно на балах, благотворительных вечерах и подобных мероприятиях, — сложил я руки на груди и покачал головой. — Иначе Академию будут воспринимать не как учебное заведение.

— Я с этим и не спорю, — угрюмо посмотрел на меня мужчина, словно я точь-в-точь повторил слова ректора. — Проблема в том, как он это делает. Одно дело, когда такие методы обучения вводятся потихоньку. Сначала изменить принятую большинством программу обучения, через полгода-год поднять проходной балл. И то — сделать это не со всеми группами, а с одной-двумя отдельными, чтобы свериться с результатами, чтобы студенты хотя бы успели свыкнуться с реалиями. А по итогу получается, что их поставили перед фактом, и плевать на уплаченные деньги вместе с потраченным временем. Ясное дело, что будут недовольства.

— Вот оно что, — задумчиво сказал я, положив большой и указательный пальцы на подбородок.

Я не сильно задумывался над тем, что Ланцов по факту проводил эксперимент с тринадцатой группой. Никакого плана обучения он мне не давал, целей тоже никаких не ставил. Про экзамены он даже не заикнулся.

Другими словами, ректор дал мне полную свободу действий. Что хочешь со студентами делай, главное, чтобы они стали сильными магами. В итоге моя группа подтвердила, и он показал тому же принцу, что схема рабочая, и что Академию нужно менять в эту сторону.

Правда нарочито умолчал, что вся тринадцатая группа состоит сплошь из одарённых магов, и что преподаватель их ни капли не жалеет. Станут ли так себя вести другие профессора, зная, что они могут испортить отношения со множеством родов? Очень и очень вряд ли.

Тем более непонятно, что за интригу крутит ректор. Вряд ли она направлена только против Яковлева и его сторонников, раз в деле замешан сам принц. Оболенский точно не просто так его упомянул в нашем прошлом разговоре.

Что ж, значит они не оставляют мне выбора. Не люблю я заключать союзы, но плясать под чужую дудку мне не нравится ещё больше. Если уж и играть по правилам, то только по своим.

— Значит, Дмитрий Александрович, вы сейчас придерживаетесь нейтралитета, как и я? — решив не ходить вокруг да около, прямо задал я вопрос.

— Это… — на секунду растерялся он от такой прямолинейности. Причём мужчина явно почувствовал подвох, но не мог понять откуда — Не думаю, что смогу остаться в стороне. Если придётся выбирать между Лаврентием Матвеевичем и Аристархом Евгеньевичем, я выберу последнего.

— Тогда как насчёт встать на мою сторону?

Я планировал ещё встретиться с Голицыной и Зориной для личного разговора, однако сегодня они обе покинули Академию по личным делам. Так что разговор пришлось отложить на другой раз.

— Тебе графа этого-то не жалко было? — спросил Ворон, летая вокруг меня, пока я неспешно возвращался домой.

— А чего его жалеть, я не пойму? — поднял я голову вверх, смотря на фамильяра. Что-то он сегодня странно себя ведёт, болтливый какой-то.

— Ты до этого всем видом ему показывал, что не в восторге от идеи союза. А тут вы с ним знакомы чуть больше месяца, и вдруг предложение выступить против Яковлева с Ланцовым, — весело прокаркал Ворон, словно наслаждался увиденным. — Как минимум от того, кого с этой Академией практически ничего не связывает, слышать подобное странно.

— Твоя правда, — согласился я с мнением фамильяра. — Поэтому я ожидал, что он попросит время на обдумывание решения. Если согласится, то хорошо. Не согласится — всё также буду искать других союзников. На Ланцова в случае чего я смогу надавить долгом. С Его Императорским Высочеством та же история — хотя бы за ту пилюлю, которую я выбил, и информацию о убийце. С Яковлевым сложнее, на него нечем давить. Пока что.

— Я бы не говорил, что он твоя самая большая проблема, — Ворон приземлился мне на плечо. — Как мне видится, человек просто хочет дорваться до власти. Даже если он сотрудничает с организацией, желающей твоей смерти, сути это не меняет. Убрать его будет легче лёгкого. А вот если ты начнешь враждовать с ректором и принцем, это будет очень и очень плохо. Шансов против них у тебя маловато будет.

— С чего ты взял, что я собираюсь с ними враждовать? — приподнял я левую бровь, повернув голову в сторону фамильяра. — Ланцов не плохой человек, и заслуживает уважения., но Про принца я могу сказать то же самое, разве что он ещё жутко хитрый. Какой мне смысл делать этих двоих врагами?

— Тогда я не понимаю, чего ради ты третью фракцию, назовем её так, создаёшь? — прокаркал Ворон и щёлкнул клювом, словно требовал, чтобы я скорее ответил.

— Чтобы было меньше желания использовать меня в своих планах, — рассмеялся я в ответ. — Если бы происходящее касалось только Академии, я бы оставил всё как есть и сохранял нейтралитет — пусть сами разбираются в своих делишках. Ланцову выгодно поддерживать меня, и пока его решения не затрагивают моих студентов, на остальное мне плевать.

— Всё равно не понимаю — а зачем тебе тогда граф и другие преподаватели? — моргнув пару раз, спросил меня Ворон. — Если граф не согласится, то в первую очередь он доложит об этом ректору. Тот от такой подлости будет не в восторге. Если же согласится, то все равно эта информация дойдёт до старика. Зачем портить отношения на ровном месте, если тебя всё и так устраивает?

— Это что касается обучения студентов, А вот отношение некоторых профессоров и Яковлева ко мне — уже другое дело, — я покачал головой и стал загибать пальцы. — Во-первых, одной защиты ректора мало. Если оставлю произошедшее без ответа, Яковлев и его приспешники продолжат пытаться на меня давить. Во-вторых, мне легче будет продавливать свои интересы, и чем больше будет людей на моей стороне, тем лучше. В-третьих, это хорошая репутация и отдельный показатель силы в Академии. Ну и в-четвёртых — так легче будет продвигать свои интересы.

— Мне казалось у тебя тут только один интерес — мучить своих студентов, — весело прокаркал Ворон. До дома, к слову, осталось идти всего ничего.

— Есть за мной такой грех, — хмыкнул я в ответ. — Впрочем, я их мучаю не просто так, а чтобы они сильнее стали. Для этого придётся пойти на такие меры, от которых вряд ли кто-то будет в восторге. Даже Ланцов.

— Но что ты с ними собираешься сделать, ты мне, конечно же, не расскажешь, — Ворон стал выглядеть мрачным как туча.

— Само собой. Потому что я злой и хочу, чтобы ты страдал, — рассмеялся я в ответ, зная слабую точку Ворона.

— Ты смеешь использовать мои фразы против меня самого, Алекс? — обидчиво ответил Ворон, после чего растворился во тьме. Ничего, скоро вернётся.

В первую очередь я принялся читать письма, оставленные почтальоном. Ничего интересного в них не было — опять приглашения на разные мероприятия, ничего интересного. «Любовных писем» было три, и я уж на мгновение подумал, что они от разных людей, но нет. По почерку убедился, что писал один и тот же человек, только даты разные.

Я в них не вчитывался и бросал к остальным, не требующим особого внимания письмам. Если со второго раза девушка не поймет, что этим она ничего не добьётся, то поговорю с почтальоном, чтобы мне от неё письма не слали.

Отдельно написала письмо Некрасова, попросив меня зайти к ней гости, как появится свободное время. Причём тоже в конверте, словно подозревала, что телефон могут прослушивать.

Про то, о чём она хотела поговорить, я догадывался, так что с решил не тянуть с визитом и завтра вечером заглянуть к ней в гости. Даже интересно, что по итогу показала экспертиза. Всё-таки я не представлял, как бывший командир отряда «Когтя» мог перевоплотиться в другого человека.