Последняя кайнозойская ПОВЕРХНОСТЬ - Абдалов Сергей - Страница 5

Лишь небольшой процент воинских подразделений тихо ждал своей участи, а командиры боевых частей уже морально готовились к переформированию вверенных им батальонов и полков, смиренно ожидая перевооружения. В таких частях ещё имелись автоматы Калашникова, снайперские винтовки и самоходные артиллерийские установки – всё то, что в переквалифицированных подразделениях уже разместили на ёмкий корпус роботизированной техники «Танкобот». Поместив на своём теле корабельные и авиационные пулемёты, гранатомётные системы, противотанковые ракетные комплексы и артиллерийские пушки, «Танкоботы» взяли солдатский труд на себя, сыграв роль самостоятельной боевой единицей, управляемой обученным пилотом.

После катастрофического события территория «Вавилона» оказалась захваченной силами Неродов. Чтобы защитить архипелаг от дальнейших нападений и обеспечить безопасность островитян, командование космического корабля «Ева», возглавляемое младшим сыном Знаменского, принимает решение сформировать специальные подразделения под названием «Медуза». Эти элитные группы развертываются на территории Союзной Конфедерации рядом с Островами и эффективно противодействуют агрессивным действиям банды Неродов, существенно ограничивая их активность и восстанавливая порядок.

Но то, что просматривается с высоты полёта над Вавилоном, ещё не является стратегически важными объектами для военных целей. Всё самое ужасное спрятано глубоко под землёй. То, чему поклоняются Нероды и что наводит ужас для пленённых ими женщин. Мерзопакостное, вызывающее дрожь в коленях и рвотный рефлекс одновременно, искусственно созданный профессорами Неродов мутант. Инку́б. Для Неродов он является ничем иным, как божественным существом. И рождённые в Вавилоне дети так и думают, что их произвело на свет именно оно. Хотя доля правды в этом всё же есть…

***

Чай был допит быстрее, чем докурена самокрутка, набитая чистым золотым табаком: ароматным, как сам чай, и крепким, словно дым из выхлопной трубы.

Я всё же надел на себя джинсы и тёмный свитер. Сунул в задний карман портсигар с самокрутками; обулся в резиновые сланцы, почувствовав неописуемое сравнение с железной обувью «Потрошителя» и портянок. Да уж: я, наверное, впервые за долгое время обратил внимание на свои ноги. На них были сплошные шишкообразные мозоли; пальцы распухли и росли внахлёст друг друга. Машинально поднёс к глазам ладони. Ещё пара лет, и они превратятся в медвежьи лапы, а пальцы просто-напросто утонут в уродливых мозолях.

А ещё надоедливый, удушающий утренний кашель. Грёбаная угольная крошка. Внутри лёгкие давно превратились в наждачную бумагу и при каждом вздохе теперь сдирают с плевры уцелевший слой. Интересно: сколько нужно ещё сделать вздохов, чтобы лёгкие вконец прошоркались?

Да, такому или дрочить всю жизнь, или робота трахать. А ещё этот извилистый шрам от левого уголка рта до самого уха. В детстве в буквальном смысле меня поймал на крючок один из Неродов и порвал мне рот. Мужики тогда отбили меня и спасли от изнасилования. Тому Нероду тоже хотели порвать рот, но так увлеклись, что сняли лицо с черепа. Выродок сдох, а мой шрам остался.

Кстати о ходячих резиновых куколках. За время нашей помывки в бане и отмачивания в самогоне верхние этажи общежития № 8 уже превратили в бесплатный публичный дом. Как позже выяснится, на триста семьдесят мужиков «Ева» выделила всего триста пятнадцать девчат. Статистика, конечно, не в рифму песни, но мои братья по подземке не огорчились новостью. Значит, одна инкубаторша будет обслуживать сразу несколько членов… моей бригады..

«Но главная новость такая: на пятьдесят девятом году жизни умер сын профессора Знаменского – основателя Института Продолжения Человечества. Его должность занял Искусственный Интеллект «Разум».

Губернатор

Темнота, таившая в себе неизвестность, была наполнена разнообразными звуками. Окружавший всех мрак беспорядочно рыгал, смачно чавкал и булькал на всём пространстве. Эти звуки раздавались повсюду – высоко вверху, внизу и кружились рядом, вызывая дрожь в коленях. Поверхность под ногами, отвратительно скользкая и мягкая, засасывала по щиколотку двух женщин в своё тёплое нутро. Точнее говоря: одной, оказавшейся здесь, ещё не исполнилось двадцать лет; другая, отчаянно цеплявшаяся за её руку, едва достигла пятнадцатилетнего возраста.

Оба чувствовали, как стучат в страхе перед приближающимся ужасом сердца друг друга. Сердце билось столь стремительно, будто уже не оставалось места внутри грудной клетки. Всё ухудшал окружающий мрак – живой и вязкий. Женщин словно затянуло в болото, и каким-то волшебным образом оставаясь живыми, они видели происходящее изнутри. Именно такой представляется топь под слоем липкой и холодной грязи. Что-то тёплое и мягкое скользнуло по ноге старшей девушки. Испугавшись, она вскрикнула и отпустила руку сестры. В полной темноте под ногами шевелилось нечто, похожее на прогретую солнцем змею. Неприятно щекоча пятки, десятки слизистых существ ожили под ступнями, начинали обвиваться вокруг щиколоток и заползать между пальцами.

Пиявки? Толстые жирные пиявки, объевшиеся кровью? Или маленькие детёныши гигантской змеи, скрывающейся прямо сейчас во мраке, размером с поезд? Ответ дал свет.

Поочерёдно, гудя от напряжения, далеко вверху загорались прожекторы. Они висели настолько высоко, что девушки с новой волной страха поняли: насколько глубоко они находятся в этой… пещере. И правда: сестры оказались в огромной пещере красноватого оттенка, похожей на раскрытые челюсти зевающего великана. Опять взявшись за руки, девушки живо огляделись, опасаясь, что свет снова исчезнет, так и не открыв тайны их местоположения. Но увиденное вокруг заставило обеих вскрикнуть от ужаса, закрыть лица руками и буквально опуститься вниз, едва не присев на шевелящиеся под ногами щупальца.

Стены пещеры – впереди и вокруг девушек – были покрыты человеческими телами. Тысячи обнаженных женских тел, будто черви, греющиеся на тёплом трухлявом пне, сплошным живым ковром заполнили пространство, извиваясь и корчась на стенах. Женщины выгибали спины, внезапно приподнимаясь на цыпочках, словно пытались встать; судорожно дёргались и кусали друг друга каждый раз, когда чья-нибудь нога или рука случайно оказывалась на лице другой. Сотни тысяч остекленевших от безумия глаз. Сотни вопящих и стонущих от боли ртов. Каждая женщина инстинктивно старалась вырваться наконец из цепких объятий стен, подобно насекомым, попавшим в ловушку, однако жёлтая вязкая слизь намертво удерживала их спины на скале.

Тем немногим, кому удалось освободиться и упасть на другие женские тела возле уровня рта, тут же грозила участь быть съеденными заживо. Почувствовав возможность утолить голод, женщины, охваченные психозом, впивались зубами в дряблую кожу, отслаивая её слоями и постепенно доходя до мышечной ткани. Куски мускулов жадно отправлялись внутрь практически не пережёванными, стремясь быстрее насытить организм ценным белком ради поддержания жизни растущего внутри ребёнка. Глаза жадно высасывались, губы и соски грубо отрывались. Некоторые погружали головы прямо в распоротый живот, выхватывая оттуда внутренние органы, захлёбываясь кровью и чавкая похлёбкой чужого организма. Все части тела пожирались дочиста, кроме одного – оставляли лишь плаценту.

Изуродованное тело отбрасывалось прочь, а зародыш оставался жить дальше, подпитываемый через пуповины, прикреплённые к другим маткам..

Тела женщин имели безобразный вид разжиревших от беспорядочной еды людей. Все они потолстели настолько, что походили скорее на победивших всех соперников сумоистов, нежели на привлекательных девушек. Огромные животы, раздутые до размеров фитболов цвета яичного желтка, с пучками натянутых между женщинами пуповин, уничтожали фигуры, превращая их в куски жира.

Старшая девушка сразу поняла: все эти несчастные беременны. Они носят внутри выродков чудовищного Нерода: Инкуба, искусственно созданного мутанта из крови вирусов и человеческой плоти. И сейчас обе девушки сами оказались в логове этого монстра. Её догадку о беременности жертв Инкуба почти мгновенно подтвердила женщина, висящая посреди отвесной стены на толстых нитях слизи.