Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв - Страница 14

– Почему сто пятнадцать? – спросил немного обалдевший Дмитрий.

– Ну, девяносто пять. Тебя такая цифра устраивает?

– Значит, не понравилось, – подытожил ее жених. – А вот в журнале «Ваш стиль» написано, что такие очки придают значительность и уверенность в собственных силах. С таким человеком сразу хочется иметь дело.

– Это тоже в «Вашем стиле» написано? Любит ваш брат журналист морочить голову простому народу.

– То, что ты называешь «народом», зачастую просто серая необразованная масса. – В голосе Димки слышались нотки раздражения.

Он хотел, чтобы она его похвалила, сказала, что выглядит он замечательно и вообще он – клевый парень и отличный журналист. Ульяна его, конечно, мало хвалила, любила резать правду-матку в глаза, вот он и решил избавиться от нее при первом удобном случае.

Теперь она грызла себя за невнимательность, черствость и недостаточное преклонение перед любимым мужчиной. «Мужики как павлины, распушат хвосты – и вперед. А ты считала, что можно смело указывать на недостатки и не бояться этого. Так чего ты теперь удивляешься, что тебе предпочли другую», – разговаривала сама с собой Ульяна.

«Если он ждет меня в отеле, я изменюсь, ей-богу, пересмотрю свой характер и избавлюсь от вредных привычек, я стану совсем другой – настоящей женщиной: милой, нежной и кроткой». Хотя Ульяна подозревала, что это ужасно скучно – все время смотреть в рот мужику и во всем ему поддакивать.

Закончив есть и расплатившись, Ульяна поехала в отель. В номере, вопреки ее ожиданиям, никого не было. Она спустилась к стойке и спросила: появлялся ли синьор Дмитрий. Портье – высокий темноволосый итальянец лет сорока – наклонил голову так, что блеснул аккуратный пробор, и отрицательно покачал головой:

– Ноу, – и повторил для большей убедительности: – Ноу.

– Грацие. – На глазах Ульяны выступили слезы: она вдруг ощутила себя старой, неуклюжей и никому не нужной. Так вот и бросают мужики надоевших им женщин: уходят гордо и красиво, влюбившись с первого взгляда в загадочных незнакомок, с которыми могут ходить в европейских шарфиках и очках с тяжелой оправой. А такие серые мышки, как Ульяна, которые вечно все критикуют и всем недовольны, остаются одни.

Она побежала к лифту, ей хотелось спрятаться от всепонимающего взгляда портье и дать волю слезам. В номере Ульяна бросилась ничком на кровать и расплакалась, уткнувшись в пухлую подушку, остро пахнувшую мятой и лавандой. Наволочка была прохладной и освежала разгоряченное лицо Ульяны. Жених исчез, она в Риме одна. И возвращаться он, видимо, не собирается. Он нашел свою вторую половинку, подкараулившую его в старинном кафе с тенью Гоголя. Вторая половинка была свежей, аппетитной, хрустящей как поп-корн и упругой как теннисный мячик. Ульяна была не такой и поэтому выбыла из конкурентной борьбы за сердце журналиста Дмитрия Дронова.

Что делать? Ночной Рим шумел, плескался весельем за окнами, оставаться одной в номере стало невыносимо. Хотелось куда-то бежать, суетиться, искать Димку – это все лучше, чем бездействие. Она прошла в ванную и сполоснула лицо холодной водой. Из зеркала на нее смотрела бледная девушка с покрасневшими глазами. Приехал лифт, где-то громко стукнула дверь, и она навострила уши – кажется, идут по коридору. Шаги приближались, рванув к двери, Ульяна распахнула ее и выглянула. Пожилой мужчина, судя по виду, американец, стоял около своего номера, который находился рядом. Он улыбнулся Ульяне во все тридцать два ослепительно-белых зуба и кивнул.

– Хау а ю? – услышала она.

– О’ кей. Хау а ю?

– Гуд. – И он скрылся за дверью.

Это была ложная тревога. Ульяна посмотрела на дисплей сотового. Двадцать два ноль-ноль. Время пролетело не просто быстро, а молниеносно. Значит, остров Тиберина пройден, остальная обязательная часть программы тоже выполнена. И что теперь? Произвольная программа в отеле, где остановилась коварная девица?

Здесь он не был. Или все-таки успел побывать? Ульяна зажгла свет и посмотрела на вещи. Все – насколько она могла судить – было на месте. И новенький темно-коричневый пластиковый чемодан, который они взяли один на двоих, большая сумка с надписью «SPORT». И пакет поменьше. Она обвела взглядом комнату. На столе стоял маленький ноутбук. «У журналиста работа не прерывается ни на час, – с гордостью говорил ей Дмитрий. – Мы стоим на страже самой последней информации». Самая последняя информация состояла в том, что ее, Ульяну Павлову, бросили средь бела дня в славном городе Риме и даже не удосужились объясниться. Так с ней еще никто не поступал за все ее двадцать семь лет жизни. Никто и никогда.

Она без конца звонила Димке на мобильный, но телефон был отключен и не подавал никаких признаков жизни. Она держала сотовый в руке, потом легла на кровать и незаметно заснула, не раздеваясь.

Солнце било в глаза, первые минуты Ульяна растерянно озиралась, соображая: что с ней и как она сюда попала. Потом все до боли четко встало на свои места, истина явилась во всей своей неприглядной красе. От нее удрал жених, который был надежен как шкаф советского периода. И что теперь прикажете делать? Где его искать, если «абонент недоступен» и не подает никаких признаков жизни?

День прошел бестолково и тускло. Рим отошел на второй план, она даже удивилась, что так бывает. Вроде бы она в Риме, и в то же время далеко. Вся она свернулась в тонкую мембрану и ждет сигнала мобильного или прислушивается к лифту. Она разрывалась между желанием рвануть на популярные туристические объекты и там разыскивать пропавшего жениха и засевшей в голове мыслью, что он может приехать в отель за вещами и надо остаться здесь, чтобы не проморгать возвращения «блудного сына». Что она будет делать, когда его увидит – Ульяна не знала. Плакать, уговаривать его вернуться к ней или просто укажет ему на дверь…

В конце концов она решила остаться. Если честно: не было сил бегать по городу, да и куда бежать – она себе не представляла. Смутно она помнила еще много непроставленных галочек на карте Дмитрия. Куда он поедет в первую очередь, а куда – во вторую… И будет ли сладкая парочка мотаться по городу? Скорее новоиспеченные любовники предпочтут остаться в номере отеля и заниматься любовью за плотно зашторенными окнами. И может, ее робкий и скучный в сексе жених наконец превратится в мачо и секс-героя. Нужно было ей быть смелее, отчаянней, раскованней. Их секс никогда не был спонтанным, они им занимались словно по расписанию. Он шептал ей положенные слова, она тоже отвечала «как полагается».

Когда все заканчивалось, Дмитрий проводил рукой по ее волосам и уже через несколько минут сворачивался калачиком и засыпал.

Он любил все «приличное», без выкрутасов. А ей иногда хотелось послушать тяжелый рок или лечь в ванну, наполненную пеной, и громко, во весь голос, запеть.

Дмитрий любил, когда вещи находятся на своих местах – его ноутбук, чашка с видом Биг-Бена, одежда в шкафу.

В памяти Ульяны всплывали какие-то мелочи, детали, которые казались безвозвратно забытыми, но сейчас им был дан некий импульс, и они ожили, потянулись из прошлого, как трава под воздействием солнца.

В обед Ульяна спустилась в ресторан при отеле и быстро поела, посматривая на экран мобильного: не раздастся ли звонок.

Телефон молчал весь день, вечер и половину ночи. Сон не приходил, в голову лезли жуткие мысли.

А вдруг все не так, как она думает.

Память имеет свойство возвращаться к тому, что хочется настоятельно забыть. Ульяна решила снова воскресить тот момент, когда они пришли в кафе «Греко» попить капучино.

Обворожительно-дурманящий запах кофе, контраст между золотисто-синим небом и красными стенами со старинными картинами. Столик в углу, незнакомка – нога на ногу в брючках, обтягивающих бедра. Копна кудрявых волос, насмешливые глаза. Дмитрий увидел ее не сразу… девица смотрела на экран мобильного: вот она подняла голову и встретилась глазами с Димкой, и он застыл, прилип к ней взглядом. Ульяна помнила, что она в тот момент испытала приступ сильного раздражения. Ей эта ситуация показалась крайне неприличной. Он смотрел на девицу… как? Был ли в его взгляде восторг, восхищение? Вроде нет, с удивлением поняла Ульяна. Нет. Восторга не было. Она села на кровати. Не было и «сладкого взгляда», он был каким-то… Ульяна задумалась. Остекленевшим… Она схватила подушку и сжала ее. Да, застывшим, как будто увидел… Что? Он не сводил с девицы взгляда, как ни пыталась Ульяна отвлечь его и переключить внимание на себя. Но Дмитрий был погружен в созерцание незнакомки и ни на что не реагировал. Он был как сомнамбула. А потом направился к ней.