Тетушка против (СИ) - Алатова Тата - Страница 47

Девчонка торопливо уронила руки и, старательно не глядя на облачающегося господина, объяснила:

— Так ведь это… велено позвать.

— Кого позвать? Кем велено? Куда велено? — терпеливо уточнила Пруденс. Рауль даже забыл про пуговицы, залюбовавшись безграничной выдержкой этой женщины. На ее месте он бы уже запустил в девчонку чем-нибудь тяжелым.

— Госпожи Жанна и Соланж ждут госпожу Пруденс в гостиной, — собравшись с силами, отрапортовала девчонка.

— И для чего же? — резко спросил Рауль, смутно вспоминая, что успел наговорить своим сестрам в минуты помрачения.

— Не знаю, — залупала глазами служанка.

— Хорошо, — Пруденс невозмутимо направилась к выходу, а Рауль стремительно натянул жилет и поспешил следом.

— Я с вами.

Черт, черт, черт! Да ведь его дорогие сестрички похуже адских духов — узнав, что их брат сделал предложение бедной экономке, они растерзают ее похлеще стервятников.

— Вам бы отдохнуть, ваша светлость, — посоветовала Пруденс.

— Отдохну, — пообещал Рауль, любезно открывая перед ней дверь. Надо ли предупредить о предстоящей пытке? Или она сама разберется в происходящем?

Разберется, ну конечно же разберется. В противостоянии между избалованными графинями и бестрепетной Пруденс сомневаться в победителе не приходилось. Зато потом!

Потом эта женщина мокрого места не оставит от бестолкового графа, поставившего ее в столь сомнительное положение. Ах, бабушка Кристин, ну почему ты не добралась до меня прежде, чем разъяренная Пруденс!

Маргарет понятия не имела, зачем ее вызвали вниз, но нисколько не тревожилась на этот счет. Должно быть, сестры Флери хотели отдать распоряжения об ужине.

Мысленно она уже сочиняла письмо для своей приятельницы, формулируя требования к дому. Никакого новодела, спасибо. Нужен старинный, не слишком большой особняк в приличном состоянии и с меблировкой. Возможно, на Виноградной или Соляной улицах, тихих и благопристойных.

Хорошо бы узнать точную сумму, которую Соланж получила от Лафона. Так будет проще рассчитать траты и не оставить их вдруг с пустыми карманами.

В Арлан возвращаться не хотелось, ведь Флери наверняка окунутся в светскую жизнь, начнут жить на широкую ногу и принимать гостей. А значит, сплетен не избежать: тетушка оставленной невесты нынче служит в доме жениха, скандал! И — шурх-шурх-шурх — поползут шепотки и сплетни.

Поморщившись, она велела себе не тревожиться из-за пустяков. В конце концов, если Пеппа и вызывала определенный интерес на рынке невест, то ее безликая опекунша мало кого интересовала. Возможно, ее и вовсе никто не узнает, надо просто постараться не попадаться общим знакомым на глаза.

Остановившись перед дверями в гостиную, Маргарет оглядела Рауля, указав взглядом на незастегнутые пуговицы на жилете и вздохнув из-за его встрепанной шевелюры. С локонами-то получше будет. Вот бы его светлости поспать хоть пару часов, с чего он вообще увязался за ней?

А потом, коротко постучав, вошла.

Сестры Флери сидели рядком на диване, забытое рукоделие валялось на столике, а чай бессмысленно остывал на подносе.

— Наконец-то, — явно взволнованная Жанна, еще более прямая и высокомерная, чем обычно, небрежно указала на кресло перед собой.

— Как удивительно, Рауль, что ты тоже присоединился к нам, — усмехнулась Соланж, тоже весьма нервно, но с долей веселья. — Прежде ты не очень-то жаловал наше общество.

Маргарет молча опустилась в указанное кресло. Напряженная атмосфера в гостиной насторожила ее, и она предпочла занять выжидательную позицию. По сути, она никогда не числилась прислугой, ведь в юности брала заказы то у одной дамы, то у другой, а в доме Пеппы сразу подмяла всех домочадцев под себя. И теперь не совсем представляла, какого поведения от нее ждут.

Рауль, преувеличенно безмятежный, устроился в другом кресле и тоже замолчал, благодушно взирая на сестер из-под опущенных ресниц.

Жанна откашлялась.

— Итак, Пруденс, откуда вы?

— С побережья, — скупо ответила она.

— А ваш отец?..

— Моряк.

— Ваша матушка?..

«Была дурочкой», — мысленно усмехнулась Маргарет, а потом представила, как сообщает, что та ушла из дома Бернаров — тех самых Бернаров, с которыми Флери надеялись породниться, — и стала еще малословнее.

— Моя матушка была женой моряка, — произнесла она сухо.

Жанна облила ее холодом, вот у кого нужно учиться ледяному презрению! Если бы Маргарет умела так смотреть, то нянюшка Латуш бы у нее по струнке ходила.

— Пруденс с юных лет сама о себе заботится, — вмешался Рауль, и в его голосе прозвучали откровенно предостерегающие нотки.

Она не повернула к нему головы, уставившись на точку за плечом Жанны и недоумевая: а что, собственно, тут происходит?

— Каким же образом?

— Прежде я занималась починкой кружев.

— Правда? — обрадовалась Соланж. — Что же вы раньше молчали! У меня столько нарядов нуждаются в умелой руке… — смешалась под двумя разъяренными взглядами — брата и сестры — и спросила с напускной живостью: — И вы никогда не были помолвлены, Пруденс?

Маргарет удержала лицо, не позволив брови задраться вверх. Это еще что за бестактность?

— Полагаю, вас это не касается, — только и сказала она.

— А мне весьма любопытно, — живо возразила Соланж, — ведь женщина вашего жизненного опыта наверняка имеет за душой несколько увлекательных романтических историй.

Ого! Да она же прямо назвала ее древней!

— Я простая старая дева, — спокойно ответила Маргарет, все еще удивляясь происходящему, но не позволяя злости затуманить ее разум.

— Не наговаривайте на себя, Пруденс, — мягко попенял ей Рауль, а потом вдруг пересел на подлокотник ее кресла, недвусмысленно занимая ее сторону и противопоставляя себя сестрам.

От такого демарша губы Жанны сжались в ниточку, а Маргарет ощутила надвигающуюся панику. Какого дьявола?..

Ее статус в этом доме и без того был сомнительным: явно уже не сиделка, больше, чем экономка, ведь Рауль то и дело позволял себе всякие вольности, вроде помощи с подносами, а то и вовсе приглашая за господский стол. Неужели его сестры решили отчитать Маргарет за нахальное поведение? Это было бы весьма неприятно.

Она терпеть не могла, когда ее отчитывают.

— Починка кружев, — уже не скрывая ядовитой насмешки, процедила Жанна, — какое полезное ремесло. И оно, видимо, приучило вас к близости к вещам, вам не принадлежащим…

— Это ремесло приучило меня ценить порядок, — отчеканила Маргарет, — Каждый стежок должен занимать свое место в узоре.

— Ну хватит, — прервал их Рауль, мягко облокотившись на спинку кресла. Она чувствовала его близость, но этому прохиндею все же хватило сообразительности хотя бы не касаться ее. — Я сделал Пруденс предложение. Дважды, — подумав, добавил он, видимо проведя мысленные подсчеты. — И теперь тешу себя надеждой, что однажды она его примет. А вы, мои дорогие сестрицы, лишь раздражаете ее своими дурными манерами. Что вы о себе возомнили? Что я позволю вам?..

Спина Маргарет окаменела, а перед глазами все поплыло.

Да как он осмелился так с ней поступить!

Никто, никогда в жизни не компрометировал ее столь вульгарно, столь…

Волнующе?

Сердце застучало с таким грохотом, что оглушило ее.

Разве это не пустая болтовня? Не беззаботный флирт скучающего в заточении повесы, готового ухаживать хоть за табуреткой, лишь бы занять себя чем-нибудь?

Ну конечно нет, ответила она сама себе. Будь ты действительно уверена в этом, не целовалась бы с ним под осенним небом.

Маргарет сохранила свою неподвижность и молчаливость, погрузившись в бурю хаоса, бушевавшую внутри, и не находя в себе сил хоть что-то заявить в ответ. Отвергнуть все обвинения — а обвинения будут, кто бы сомневался — или поставить Рауля на место.

Она просто впала в кататонию.