Тетушка против (СИ) - Алатова Тата - Страница 15

— Еще и болото, — вздохнул он. — Кажется, у нас выйдет очень занятный месяц.

Она улыбнулась ему — не хотела, а просто как-то само собой так вышло. И он улыбнулся в ответ.

— Когда я был маленьким, отец прятал по замку разные штуки — коробки с шоколадом, или игрушки, или украшения, — рисовал карты и заставлял меня все это искать. Так что я отлично умею искать клады. Не переживайте, Пруденс, мы справимся в два счета. Тогда вы простите мне отказ от службы у герцога?

Этот человек то и дело выпадал из роли хозяина, разговаривающего с прислугой, и Маргарет поймала себя на мысли, что ее это вполне устраивает. Если бы он вел себя иначе, ей было бы куда сложнее оставаться в заброшенном замке с совершенно чужими людьми.

— Это зависит от того, сколько сокровищ окажется в сундуках. Кто знает, не потребую ли я свою долю.

Ухмыляясь, Рауль подмигнул ей.

— Я буду драться за каждый медяк до крови. В конце концов, мне еще выдавать замуж двоих сестер, а у вас лишь одна племянница.

И осекся, сообразив, что именно ляпнул. Вцепился в бокал вина, как в спасительную соломинку, и снова захлопали вверх-вниз ресницы. Господи, что за жалкое зрелище! Попадись этот птенчик ее отцу — и от него бы мокрого места не осталось.

— Ах, чтоб вас, — проворчала Маргарет, даже не удивившись. Ей лишь было жаль, что он испортил такую прекрасную игру. Они ведь просто отлично притворялись! А что теперь? Снова превращаться в суровую тетушку, которая придирается к неудачному жениху Пеппы? Такая скука.

— Простите, — выдохнул он виновато.

— И как давно вы знаете? — сухо спросила она, выведенная из себя его несдержанностью. Раз уж он взялся за роль хозяина, так нечего сворачивать с половины пути!

— С самого начала, — признался Рауль.

— Что? — поразилась она. — Как?

— Милая Пруденс… — он замялся, — то есть тетушка Маргарет…

Тут она фыркнула с такой яростью, что Рауль мгновенно поправился:

— Пруденс, конечно. Я узнал вас с первой минуты: я все же не настолько беззаботен, чтобы не навести справки о единственной родственнице своей невесты. Я даже просил Жозефину представить нас, но она сказала, что не стоит навлекать на меня неприятности раньше времени.

Скрестив руки на груди, Маргарет угрюмо взирала на него. Ну и что теперь прикажете делать? Собирать саквояж и убираться восвояси?

— Пожалуйста, — проговорил он умоляюще, — может, мы просто оставим все, как было? Мне еще долго куковать в этом склепе — вашей, между прочим, милостью, — так не оставляйте меня без компаньона. Искать клады в одиночку невероятно тоскливо. Не думаю, что Жанна или Соланж способны пережить мертвую экономку без обмороков и истерик. Останьтесь со мной, Пруденс.

— А вот и останусь, — важно обронила она, — если вы пообещаете мне, что оставите Пеппу, когда мы отыщем ваши сокровища.

— Если они вообще существуют, — скептически возразил он, — То есть…Как вы можете просить меня предать мою великую любовь!

Маргарет невольно рассмеялась, восхищенная тем, как верен он своей патетике.

— Что ж, — чопорности ее голоса мог бы сейчас позавидовать самый ярый блюститель церемоний, — вероятно, я могу потратить на вас немного своего драгоценного времени. Этот замок явно нуждается в твердой руке.

— Что вы думаете про клад, который якобы закопал наш великий предок-завоеватель? — спросил Рауль за ужином. — Это правда?

— Ничего он не завоевал, — тут же возразила Соланж, — а просто ограбил парочку соседей.

— Как ты смеешь! — ахнула Жанна. — Честь рода — это все, что у нас осталось.

— Разумеется. Наш замок ведь совершенно случайно стоит на бесплодной глиняной земле. Ой, простите, я ошиблась. На самом деле мы здесь потому, что возвышенность — стратегически выгодное место. А то вдруг соседи бы вернулись за награбленным, а у прапрапрадеда — укрепленные стены.

— Что ты об этом знаешь? — заинтересовался Рауль, который всю жизнь пропускал мимо ушей родительские рассказы о деяниях предков.

— Я ведь младшенькая, — объяснила Соланж. — Ты уже кутил в столице, Жанна пряталась от всего мира среди своих кукол и игрушечных замков, мама умерла, а папа вдруг спохватился, что я последняя, кому он еще может успеть рассказать фамильные сказки. И он пичкал меня ими до тех пор, пока я не заливалась слезами и не умоляла отпустить меня в сад…

Шаркая ногами, в столовую вошла Мюзетта с блюдом, на котором посреди оливок гордо возлежала утка. В прежние времена Рауль ни за что не позволил бы такой неопрятной старухе подавать на стол. Как же они докатились до всего этого?

— Пруденс нашла небольшую оливковую рощу на южном склоне, — сообщила Мюзетта, начиная разделывать птицу. — У нее полно глупых идей в голове. Шатается по окрестностям без всякого дела и называет это прогулками! Вот уж бесполезнее занятия не найти.

— Не больно-то она вам по душе, — заметила Жанна. Даже подобные мелочи занимали ее теперь, хотя в городе она не всегда могла вспомнить имена собственных горничных.

Хитрая, много повидавшая на своем веку служанка бросила на графа осторожный взгляд и уклонилась от прямого ответа:

— Сиделки все себе на уме. Возьмите беднягу Глэдис, что ходила за старым графом, страннее особы не сыскать было.

— Экономка Глэдис Дюран? — встрепенулся Рауль.

— И экономка тоже. Она тут, почитайте, разве что дымоходы не чистила. Ну до чего суетливая была особа! — Мюзетта неодобрительно поджала губы и шмякнула солидный кусок на тарелку Соланж. — Тоже все бегала повсюду, покуда не сгинула на болотах.

— Она пропала до смерти отца или после? — спросил он.

— Исчезла из замка в ту самую ночь, когда вашего батюшку удар хватил, — не задумываясь ответила служанка. — И все заботы о больном графе упали на мои плечи. Лежачим он был вдвое сварливее.

— Это правда, — печально вздохнула Жанна. — Недели, когда папа не вставал с постели, тянулись невыносимо медленно.

— Исчезла, да не совсем, — голосом, которым пугают непослушных детей, произнесла Соланж. — Нянюшка сказывала, что Глэдис Дюран спятила, совсем спятила. Якобы ее видели на Пестрых болотах, где она бродила простоволосой и что-то бормотала. А сердце ее будто бы светилось во тьме кроваво-красным.

— Да что всех слушать! Деревенские олухи только болтать и горазды, — вспылила Жанна.

— Спорим, что злая ведьма Дюран бормотала проклятия, — не унималась Соланж. — Маленькой я боялась, что она меня сожрет — ну, из-за всех тех кабанов, которых они с папой сжигали в печи.

Жанна так резко взмахнула вилкой, что кусок утки сорвался с зубцов и, очертив широкую дугу, упал возле окна. Все проводили его взглядом.

— Ты была еще ребенком, — яростно проговорила она, — и понятия не имеешь, о чем говоришь! Какие еще кабаны?

— Дикие.

— Мюзетта, разве в нашем замке сжигали диких кабанов? — обратилась Жанна к служанке, явно рассерженная подобной нелепицей.

— Не в замке, — безмятежно поправила ее Соланж, — а в алхимической лаборатории прапрапрадедушки Кристофа. Отец нашел ее прямо за склепом и пытался восстановить.

— Господи, — выведенная из себя Жанна резко вскочила, вилка со звоном упала на тарелку, грубо отодвинутый стул пронзительно взвизгнул. — Слышать не могу подобных глупостей! Алхимическая лаборатория, ну надо же! Наш доблестный предок Кристоф Флери прославился ратными подвигами, а не тем, что мешал дерьмо со ртутью.

И с этими словами она выбежала из столовой, взбешенно стуча каблуками.

Соланж ойкнула и совсем по-детски прижала ладони к щекам, восхищаясь сквернословием старшей сестры.

— Мюзетта, — сказал Рауль, — ступайте на кухню и поужинайте остатками утки.

Та изобразила нечто вроде корявого книксена, забрала поднос и отправилась выполнять поручение. А он вдруг забеспокоился, не подумает ли Пруденс, что ей бросают объедки с хозяйского стола.

С Пруденс — тетушкой Маргарет — все было непонятно. Рауль понятия не имел, как себя вести, чтобы не обидеть ее ненароком и не вызвать подозрений у сестер, поскольку решено было сохранить инкогнито будущей родственницы. Или же — как они теперь оба надеялись — будущей неродственницы. Клад маячил перед ними призрачной надеждой на счастливое избавление друг от друга. Если его все-таки удастся найти, то Рауль увильнет от необходимости жениться на молоденькой глупышке, и в таком случае его сестры никогда не узнают, кто именно скрывался под личиной сиделки Робинсон. Так к чему устраивать переполох?