Тетушка против (СИ) - Алатова Тата - Страница 12

— На стуле? — свирепо переспросила она и остановилась, глядя на него с таким ледяным прищуром, какой заморозил бы целый пруд, а то и озеро. — Вы сказали, на стуле? Как по-вашему, я курица, которые проводит свои ночи на насесте? За кого вообще вы меня принимаете?

— Но вы же… — растерялся он, столкнулся взглядом с безжалостным стальным блеском ее глаз и счел за лучшее отступить. — Конечно. Простите.

Она торжественно кивнула и снова зашуршала юбками к хозяйскому крылу.

— К слову, — обронила небрежно, — оставьте мне вашу рубашку. Вот увидите, к утру она станет как новенькая.

— Предлагаете мне раздеться прямо в коридоре? — уточнил он, все еще переживая свое поражение. Бедная Жозефина! — Это же неприлично.

Из тетушки Маргарет вылетело резкое фырканье.

— Ради бога, в этом замке нет зевак, которые оценивали бы приличность. Здесь даже нет строгих тетушек, которые бы сверлили вас неодобрительными взглядами. Вы можете разгуливать хоть в подштанниках, никому и дела нет.

— Пруденс! — охнул он.

Тут они достигли ее комнаты, и она протянула руку. Рауль сначала подумал, что она ждет оплаты за день, а потом сообразил и торопливо стянул рубашку.

— Вот так-то, — сама себе кивнула Маргарет. — Доброй ночи, ваша светлость, — и она почти скрылась у себя.

— Постойте, — вырвалось у Рауля. — Неужели вы действительно намерены отправиться в кровать? Мы ведь только что видели мертвую экономку! Разве нам не надо об этом поговорить?

— Безусловно, — согласилась она. — Утром. У меня к вам только один вопрос: разве вам не хотелось отправиться в Арлан на карнавал герцога?

— Куда? — удивился он, едва припоминая ее выдумку. — Ах да. Но, милая Пруденс, моя любовь к прекрасной Жозефине…

— Понятно, — скривилась она и все-таки закрыла за собой дверь.

Оставшись в одиночестве в коридоре, Рауль торопливо огляделся в поисках разных там мертвецов, а потом торопливо помчался к комнате Жанны. Наверняка она разрешит прикорнуть на диване в ее будуаре.

***

Проснулся Рауль далеко за полдень. Яркие лучи упрямо пробивались сквозь грязные окна, нагревая его пятку и колено, торчавшее на весу. Кушетка была короткой, узкой и неудобной, и понадобилось много времени, чтобы поместиться на ней почти целиком. В итоге заснуть удалось только на рассвете, и Рауль чувствовал себя старой развалиной.

Ночные приключения теперь казались смутным сном, и ему стало стыдно за то, каким трусом он себя показал в глазах тетушки Маргарет. Зачем ей давать лишние карты в руки? Наверняка теперь она будет талдычить своей племяннице, что ее жених не только бедняк и распутник, но еще и лишен даже зачатков храбрости. Хотя для чего может понадобиться храбрость в семейной жизни? Отгонять ею бедных родственниц?

Перевернувшись на спину, Рауль уставился в высокий растрескавшийся потолок, вспоминая жуткую покойницу. Какого дьявола она бродит по замку? Нет, он, конечно, слышал, что временами такое случается — благодаря алхимикам или колдунам, а то и деревенские ведьмы поднимут по какой-нибудь надобности целое кладбище. Но одно дело пугающие сказки и совсем другое — когда они оживают прямо у тебя на глазах. Да еще в собственном родовом гнезде, где ты заперт на целый месяц. Некуда даже сбежать.

Поднявшись, он с хрустом потянулся. Даже если Рауль больше не владеет своей жизнью, то он все еще хозяин этого замка. А значит, не позволит происходить здесь какой-то дьявольщине. Правда, пока непонятно, как это сделать.

Сейчас он позовет Жана и получит ванну теплой воды, чистую одежду и вчерашнюю газету, а потом как начнет хозяйничать!

Покинув будуар, он пересек личную гостиную сестры, вышел в коридор и заорал, свесившись с лестничных перил:

— Жан! Ну или кто-нибудь там!

Обходиться без камердинера казалось абсолютной дикостью, как будто ты перенесся в далекое прошлое и теперь скачешь следом за королем в дальние земли, и спишь прямо в седле, и твой меч в крови, а впереди тебя поджидают подвиги и слава.

— Жан! — снова заорал Рауль, выругался и спустился вниз, как был — в одной ночной рубашке.

В гостиной восседал герцог Лафон собственной персоной, а перепуганные и взволнованные сестры так старательно вытягивали спины, как будто к ним привязали по кочерге.

— Граф Флери, — приветливо улыбаясь, кивнул герцог.

Рауль замер на пороге, не зная, что и делать: извиняться и бежать приводить себя в порядок или принять высокого гостя, как есть, без промедления.

— Вперед, — раздалось едва слышное шипение за его спиной, и тетушка Маргарет шагнула в гостиную с подносом в руках.

Уж она-то и не думала волноваться! Прекрасная в своей будничной невозмутимости, эта женщина опустила поднос на столик, мимолетно ободрив улыбкой бедную Соланж, юбками прикрывавшую дырки в диванной обивке.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — собравшись с духом, ответил Рауль и послушался своей строгой сиделки: прошел вперед и отвесил поклон, довольно изящный для человека в его одеянии.

Глаза Жанны стали квадратными от ужаса, а Соланж — узкими от сдерживаемого смеха.

— День уже, — мягко заметил герцог и сделал легкий жест рукой, позволяющий хозяину сесть.

Ох, как Рауль не любил людей, стоявших выше его по положению, — было в них что-то крайне неприятное, несправедливое. Велика ли заслуга случайно породниться с королевской семьей? Совсем не то же самое, что служить трону поколениями

Опустившись в кресло, Рауль положил одну ногу на другую, отчего стоптанный шлепанец едва не слетел на пол.

— Какой восхитительный сюрприз, — произнес он, широко улыбаясь и игнорируя сползающую с плеча рубашку. Он не будет ее поправлять, еще чего не хватало. Тетушка Маргарет права: приличные люди предупреждают о своих визитах заранее, а явившись с бухты-барахты легко застать хозяина дома в неглиже.

Он тут, в своем фамильном замке, имеет право разгуливать хоть в подштанниках.

Подумав так, Рауль искоса взглянул на Маргарет, которая не торопилась покидать комнату и замерла за диваном, явно заинтригованная. Он бы тоже не отказался от одобрительной улыбки или хотя бы взгляда, но все ее внимание было приковано к жилету герцога. Хмурясь, она изучала роскошных павлинов на парче, и сведенные вместе брови выражали суровый приговор.

— Мой дорогой граф, — начал герцог, выдержав паузу, предназначенную для рассыпаний в любезностях, и прочая, и прочая. Рауль заполнил ее безмятежной и раскованной неподвижностью, а сестры — тревожным ерзаньем. — Как вы тут устроились? Замок Флери просто памятник истории, восхитительно.

— Вы так думаете? — обронил Рауль, делая вид, что не заметил насмешки в приторном «восхитительно».

— Ах! — вскричала Жанна так неожиданно и громко, что Соланж даже дернулась. — Стоит закрыть глаза — и сразу былые роскошь и величие предстают, как наяву! Эти стены помнят вашего прадедушку, ваше сиятельство… — тут она осеклась, сообразив: да ведь Лафоны получили титул всего поколение назад, и дедушку нынешнего герцога Флери, скорее всего, даже на порог бы не пустили.

— Значит, вы приехали осмотреть замок? — торопливо спросила Соланж, стремясь исправить оплошность сестры.

— О нет, — отмахнулся герцог с таким небрежением, будто сам минуту назад не выражал восторг от памятника истории. — Такого рода архитектура никогда меня не привлекала. Эти резкие очертания, острые шпили, зубчатые башни… Так и тянет сотворить что-то зловещее. Нет, я люблю южный стиль — арочные окна, живописные патио, изящные балясины.

Губы Маргарет шевельнулись, словно она повторила последнее слово про себя. Пора было перестать на нее пялиться, но это румяное, круглощекое лицо завораживало Рауля своей выразительностью. Тетушка-дракониха обладала тяжелым нравом, это правда, но и каким-то волшебным образом успокаивала тоже.

— Арочные окна, — мечтательно выдохнула Соланж и даже глаза закатила. Жанна, недовольная тем, что ее обожаемый фамильный склеп не нашел тут ценителей, поджала губы.