Хозяйка драконьего поместья (СИ) - Дорель Лина - Страница 11

Но еще удивительнее были цветы. Розы действительно начали цвести невиданными оттенками. Золотые переливались на солнце, а черные поглощали свет так глубоко, что казалось, в их лепестках можно утонуть. К серебристым, синим и фиолетовым добавились изумрудные - они помогали сосредоточиться, и медные - успокаивающие головную боль.

Талион ходил между грядок как во сне, то и дело останавливаясь, чтобы погладить особенно удавшийся цветок или вдохнуть аромат невероятных плодов.

- Госпожа, - обратился он ко мне однажды вечером, когда я обходила сад перед сном. - Я садовничаю уже тридцать лет, но такого никогда не видел. Эта малышка - настоящее сокровище.

Лавра, которая как раз перелетала с розы на розу, проверяя их состояние, услышала комплимент и смущенно спряталась за лепесток.

- Она у нас скромная, - засмеялась я. - Но трудолюбивая не по годам.

Утром третьей недели после появления Лавры я проснулась с необычным ощущением. В воздухе словно витало предчувствие чего-то важного, а магия под кожей покалывала сильнее обычного. Зефир беспокойно переминался с лапы на лапу, а его перья топорщились.

- Что такое, мальчик? - погладила я его по голове. - Чувствуешь что-то?

Грифончик негромко заскулил и посмотрел в сторону окна. Я подошла и выглянула наружу. Сад выглядел как обычно: Лавра уже порхала между цветами, Талион возился с новыми грядками. Но что-то определенно было не так.

- Госпожа! - В дверь постучала взволнованная Лира. - Простите, что беспокою так рано, но там... в лесу... Мирель говорит, что слышала странные звуки.

Я быстро оделась и спустилась вниз. В кухне собрались все слуги, и на их лицах читалось беспокойство.

- Какие звуки? - спросила я у Мирель.

- Как будто кто-то плачет, - неуверенно ответила девушка. - Но не человек. И голос такой печальный.

Элдан нервно помешивал кашу, которая сама собой не варилась в его руках. Это верный признак того, что повар сильно волновался.

- Может, просто ветер в ветвях? - предположил он. - Или олень какой...

- Нет, - покачала головой Мирель. - Это определенно не олень. И звук шел из глубины леса, со стороны Старой поляны.

Зефир, который спустился за мной, вдруг резко поднял голову и заскрежетал клювом. Так он делал, когда чувствовал что-то магическое.

- Хорошо, - решительно сказала я. - Я пойду посмотрю.

- Госпожа, это может быть опасно! - испугалась Лира.

- Поэтому я возьму с собой Зефира. А вы оставайтесь дома и не волнуйтесь.

Честно говоря, мне самой было страшновато. Но ветеринарная практика научила меня одному: если животное страдает, нужно помочь, а не рассуждать о рисках. А интуиция подсказывала, что где-то в лесу действительно кто-то нуждается в помощи.

***

Старая поляна находилась примерно в километре от поместья, в самой чаще Лунного леса. Я шла по едва заметной тропинке, внимательно прислушиваясь. Зефир летел рядом, время от времени поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

Звук я услышала, когда до поляны оставалось метров двести. Мирель была права - это определенно был плач. Тихий, протяжный, полный такой безнадежности, что у меня сжалось сердце. И действительно не человеческий.

- Осторожно, - прошептала я Зефиру, и мы замедлили шаг.

Старая поляна представляла собой идеальный круг, окруженный древними дубами. Трава здесь росла особенно зеленая, а цветы - особенно яркие. Место силы, как сказал бы Талион. И посреди этого магического круга лежало существо, которое заставило меня забыть обо всем.

Единорог.

Настоящий, живой единорог. Белоснежный, как первый снег, с серебристой гривой, которая переливалась в утренних лучах солнца. Его рог - спиральный, перламутровый - тускло мерцал. А из-под передней ноги сочилась кровь, окрашивая траву в алый цвет.

- О боже, - выдохнула я.

Единорог поднял голову при звуке моего голоса. Его глаза - огромные, темно-синие, как ночное небо - смотрели с такой болью и одновременно такой мудростью, что я почувствовала, как по щекам катятся слезы.

Он попытался встать, но тут же упал обратно, издав тихий стон. Рана была глубокой, возможно, след от когтей какого-то крупного хищника.

Я медленно подошла ближе, стараясь не делать резких движений. В институте нас учили, что раненые животные особенно опасны, но интуиция подсказывала: это существо не причинит мне вреда.

- Привет, красавец, - тихо заговорила я, присаживаясь на колени в нескольких шагах от него. - Что с тобой случилось?

Единорог внимательно посмотрел на меня, затем на Зефира, который осторожно приземлился рядом. Казалось, он оценивает можно ли нам доверять.

Затем произошло нечто удивительное. В моей голове зазвучал голос - мелодичный, печальный, определенно мужской:

«Ты слышишь меня?».

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

- Ты говоришь со мной? Мысленно?

«Да. Ты обладаешь даром. Немногие люди могут слышать наш голос».

- Как тебя зовут? - спросила я, осторожно приближаясь.

«Луминос. А ты - целительница. Я чувствую твою магию».

- Эйрин. Можно я посмотрю на твою рану?

Луминос колебался.

«Мы не доверяем людям. Слишком много зла видели от вашего рода».

- Я понимаю, - кивнула я. - Но я хочу помочь.

Единорог долго смотрел мне в глаза, словно читал душу. Наконец, он медленно кивнул.

«Теневой волк. Напал три дня назад. Я сражался. Волк убежал, но рана... Она не заживает. В ней темная магия».

Я осторожно подползла ближе и осмотрела повреждение. Рана была действительно серьезной - три глубоких параллельных разреза, как от когтей. И вокруг них кожа имела странный сероватый оттенок.

- Темная магия мешает заживлению, - пробормотала я. - Нужно сначала очистить рану, а потом лечить.

«Ты сможешь? Обычные целители не справляются с темной магией».

- Не знаю, - честно ответила я. - Но попробую.

Я положила руки на рану и сосредоточилась. Сначала попыталась почувствовать темную магию. Она ощущалась как что-то холодное, липкое, неправильное. Затем начала медленно пропускать через себя целительную энергию.

Ладони засветились привычным золотым светом, но как только он коснулся раны, что-то словно толкнуло меня изнутри. Свет стал ярче, теплее, и я почувствовала, как что-то меняется.

Темнота стала отступать. Медленно, упорно сопротивляясь, но отступать. А вместе с ней начала затягиваться и рана.

Процесс занял больше получаса. Когда я наконец убрала руки, то почувствовала такую усталость, будто пробежала марафон. Но рана исчезла. На белоснежной шкуре Луминоса не осталось и следа от повреждения.

«Невероятно, - прозвучал его голос в моей голове. - Ты не просто очистила темную магию. Ты превратила ее в энергию исцеления».

- Что? - я не поняла.

Единорог осторожно поднялся на ноги. Теперь, когда он стоял во весь рост, я поняла, какой он огромный и величественный. Его рог сиял как маленькое солнце.

«Обычные целители могут только изгнать темную магию. Но ты сделала нечто большее. Ты трансформировала ее в силу света. Это очень редкий дар».

- Я даже не знала, что умею такое.

«Потому что ты лечила с любовью, а не только магией. Любовь - самая сильная трансформирующая сила в мире».

Луминос подошел ко мне и осторожно коснулся рогом моего лба. Я почувствовала, как через меня прошла волна невероятно чистой, светлой силы.

«Это мой дар тебе, Эйрин-целительница. Благословение единорога. Теперь твоя магия станет сильнее, а связь с природой - глубже».

В тот момент я почувствовала, как что-то кардинально изменилось. Раньше моя магия исцеления была как ручеек - приятный, полезный, но небольшой. Сейчас же я ощущала в себе целую реку силы. И не только исцеляющей. Я чувствовала каждое растение в радиусе сотни метров, слышала разговоры птиц, понимала язык ветра в листьях.

- Это невероятно, - прошептала я.

«А теперь, - Луминос слегка наклонил голову, - позволь отблагодарить тебя еще одним способом. Ты спасла мне жизнь. По законам моего народа, я теперь должен служить тебе».