Круассаны… и парочка убийств - Клэр Энн - Страница 7

Они потягивают «Оранжину» из стеклянных бутылок. Сэндвичи из багета, завернутые в бумагу, лежат у них на коленях. Открытая пачка чипсов со вкусом камамбера манит меня с раскладного столика.

Бернард дружелюбно здоровается. Би машет рукой и указывает мне на свободный стул.

Я опускаюсь на него.

– Итак… – начинаю я. Не хочется портить всем настроение, но молчать об этом тоже нельзя.

Надя усмехается и отпивает газировку.

Бернард, как настоящий джентльмен, протягивает мне чипсы. Он поглаживает белую бороду и перекрещивает длинные ноги. Одет он в свою обычную форму: велосипедные шорты, велоджерси, льняная куртка и элегантная соломенная шляпа.

– Наша Надя утерла нос этому задире, – довольно говорит он.

Я беру у него чипсинку. Как же вкусно! Беру еще горсть. Пакет сообщает, что я таким образом поддерживаю мелких бретонских фермеров.

– Настояла на своем, – говорит Би. – И правильно сделала, дорогая.

– Exactement[13], – соглашается Бернард.

Я поднимаю брови и перевожу взгляд на Надю.

– Импровизация, – пожимает она плечами. – Ваш мистер Эпплтон не хочет уходить от вай-фая. Говорит, я ему докучаю. Капаю на мозги. Я даже не слышала такого выражения.

– Извини, – говорю я. Конечно, это не я с ней так разговаривала, но ведь Дом здесь из-за меня.

Надя продолжает:

– Говорит, ему нужен вай-фай, потому что… – Надя вскидывает руки. – Что-то про телефон и грабежи и дороги?

Я поняла: Дом – скряга, который платить за роуминг не собирается. Соответственно, его телефон и телефон Джудит, если рядом нет вай-фая, – всего лишь навороченные камеры.

Отряхиваю пальцы от чипсовой пыли со вкусом камамбера и объясняю слова Дома про грабежи. Далее спрашиваю:

– Как ты вообще вытащила его на улицу?

Надя изобразила, словно тянет веревку.

– Я отняла вай-фай. Вуаля.

– Наша девочка, такая находчивая, – говорит Би. Она замечает мое замешательство и объясняет: – Надя попросила мадам Лоран отключить модем.

Надя кивает.

– Да-да. Мадам Лоран такая добрая и понимающая. А все остальные гости сами гуляли, наслаждались Францией.

Добрая и понимающая? Та мадам Лоран, которую знаю я, может все Средиземное море заморозить одним лишь взглядом.

Надя продолжает:

– Мистер Эпплтон кричит, что я ему испортила все цифры и письма. Да какие цифры, когда тут его семья? Я бы все отдала, чтобы сейчас кататься со своими на велосипедах.

Тут замолкают и шумные сверчки, и свист ветра.

Представляю свою боль от потери Джем и умножаю ее во столько, сколько даже невозможно подумать. Надя приехала сюда не за мечтой.

Надя машет рукой, словно прогоняя эти мысли.

– Наконец он залезает на велосипед, но все равно жалуется и жалуется. Он показывает неприличные жесты руками, пропускает поворот и падает в лужу. Говорит, из-за меня. Говорит, скажет тебе меня уволить и что ты его послушаешь.

Тут на ее лице проступает беспокойство.

Хмурый взгляд Би мог бы потопить корабли. Это они с Бернардом наняли моих главных сотрудников, Надю и нашего технаря-механика-ремонтника Жорди. Би объясняла, что они искали не только способности, но и душу. Они хотели взять на работу тех, кому радости велопрогулок пойдут на пользу.

С Надей все было понятно. История Жорди чуть более, если можно так сказать, сложная. Ладно, у него есть судимость. Сначала меня это беспокоило, но теперь уже нет.

Думаю, я – тоже часть их добрых деяний. Когда я подавала заявку на покупку «ПеДАлей», я предлагала, как мне кажется, хорошую цену и достойный опыт. Я подробно расписала, как умею обращаться с цифрами, а также год, когда мы с Джем на велосипедах объездили Прованс. А потом шел вопрос-эссе. Тема следующая: «Почему вы хотите проводить велотуры как гид? Куда наш бизнес может вас привести?»

Я написала это поздно вечером, как сообщение бывшему, только в формате эссе: пишешь именно то, что думаешь, даже если на следующий день пожалеешь.

Я рассказала, как хочу прожить мечту, за себя и за Джем. Мне было почти тридцать – такой возраст, когда нужно быть практичным, остепеняться, проходить все положенные жизненные этапы. Дети, ипотека, наборы посуды, копилка на колледж, пенсия. Работа мечты подождет… до чего? До пенсии? До выигрыша в лотерее? У Джем этого уже не будет.

Мне было нечего терять, да и я думала, что они мне не ответят. Чем больше я размышляю, тем больше осознаю – с интуицией у меня так себе.

Надя потирает глаза.

– Дом тут не главный, – твердо говорю я. – Я с ним побеседую.

Надя пожимает плечами, снова надевая маску воина.

– Не надо. Я в порядке.

Я улыбаюсь.

– Ты правда взяла и отключила его? И правильно, это ему нужно.

Надя важно кивает.

– Oui[14], его нужно отключить.

Звучит мрачно. Я говорю себе, что это просто неудачный перевод – в конце концов, эта девушка умещает у себя в голове четыре языка одновременно. Поправлять ее я не буду. Я сама часто использую множественное число где не надо, когда не могу вспомнить род существительного на французском.

Мне пора возвращаться к группе. Поднимаюсь со складного стула, когда внезапный шум заставляет нас всех обернуться.

– Ой, прошу прощения, это я шумлю.

Конни – или Филли? – выходит из темного склада, по пути удерживая от падения одну из бочек.

Да уж, «ой». Надеюсь, она не слышала, как мы обсуждаем другого гостя.

Чувствую, как краснеют щеки.

– Я как раз собиралась к вам возвращаться. Нас ждет десерт. Тарты, печенье, кофе.

– Роскошно! Тогда нам больше достанется.

Это точно Филли. У нее чуть сильнее вьются волосы, а у правой брови есть родинка. Но ее слова меня смущают.

– Что значит «больше достанется»?

Из-за ее спины появляется Конни.

– Мы тут потеряли часть мужчин. Или, лучше сказать, проблемную их часть. Дом и Фокс. Они поехали наперегонки. Младший Эпплтон тоже уехал.

– Куда уехали? – спрашиваю я, уже представляя, как мое четко спланированное расписание улетает за ними вслед.

Сестры пожимают плечами. Конни отвечает:

– Никто не знает, видать.

Филли усмехается и подмигивает Наде.

– Не больно-то и хотелось знать, да?