Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 4

Король Подземельных занял своё любимое место — полосатый коврик возле прилавка. Но не уснул, а замер в ожидании. Он встречал каждого посетителя лавки, а некоторых даже удостаивал особой чести и провожал к витринам. Сведущий в торговых делах, Король иной раз лучше посетителя знал, в каком именно углу лавки гость отыщет искомый товар.

А товар здесь имелся всякий. Причём в большинстве своём, кто бы мог подумать, необычный — такой, который отыщешь не в каждом городе, что уж о лавке говорить. И, следовательно, такой, который пригождается не каждому и не на постоянной основе.

Были, конечно, и такие экземпляры, за которыми в лавку к Алесте иногда заходили и сами жители Плуинга. Например, музыкальные шкатулки, под которые в Лавке странностей была отведена отдельная полка. Шкатулки классической формы — круглые или прямоугольные — относились к меньшинству. Большинство же шкатулок изображало знакомые предметы: дома, печи, даже швейные машинки. Но в каждую был встроен механизм, запускающий шестерёнки и молоточки, которые, в свою очередь, ударяли по тонким металлическим пластинкам, и каждый такой удар вносил в мелодию свою ноту.

И всё-таки чаще к Алесте обращались именно те, кто связал свою жизнь с магией.

Ни один профессиональный маг Глейменса не обходился без использования приборов, которые позволяли бы ему концентрировать, видоизменять и направлять магию. Магов в Глейменсе было достаточно. И многие востребованные приборы производились массово. Однако существуют в магическом мире и куда более интересные изобретения — разработанные гениями, предназначенными для определенных, не самых распространенных, целей.

Алеста собирала такие артефакты. И предлагала заинтересованным покупателям. Как-то так и обстояли дела в её лавке.

Первым пунктом в планах на день стояла уборка. Сухой тряпкой Алеста смахнула пыль с внутренней стороны круглых окошек, с равнодушием отметив, что на улице вновь пошёл снег. Затем сходила в кладовую, тесную комнатушку, заставленную картонными коробками, которые неплохо было бы однажды разобрать… Лестница прислонялась к дальней стене — чтобы её достичь, пришлось сделать целых два шага. Подхватит лестницу за тетиву, Алеста перенесла её в основной зал, по пути едва не задев парочку представленных экспонатов. А следом сходила за ведром. Тут сухой тряпкой не обойдешься, надо идти до колодца, набирать до ожогов ледяную воду… В Олтере многие жители уже пользовались водопроводом, им даже воду нагревали в особых баках, но обитателям крошечного Плуинга такая роскошь была пока не доступна. И вряд ли станет доступна в ближайшие десятилетия.

Вот и приходится испытывать собственную кожу на…

— Алеста! Скажите мне, что вы уже слышали!

…морозостойкость.

В Лавку странностей ворвался вихрь. Вихрь в лице Паолы из соседней лавки. Женщина принесла с собой пригоршню свежевыпавшего снега, мокрые следы от подошвы и свежеиспеченную новость. Предвкушающе зазвонили колокольчики над входной дверью.

— А если нет, то я вам прямо сейчас расскажу.

Ногами она постучала о пол, с головы стянула меховую шапку. Дублёнку расстегивать не пришлось, потому что Паола не удосужилась прежде её застегнуть. То ли так спешила поделиться новостью, то ли решила дать свободу пышному, как подошедшее тесто, телу…

Вообще говоря, Паола родилась в семье пекарей, родители и прародители вплоть до десятого поколения которых тоже были пекарями. И доставшейся по наследству профессии служила гордо вот уже тридцать лет. Хлеб у неё получался отменный, поджаристый. Лепёшки поражали обилием вкусов. А творожные булочки, любимая выпечка Алесты, прямо-таки таяли во рту…

И всё-таки новости она раздавала куда стремительнее пирожков. Ничего плохого этого, в общем-то, не было. Местное издательство Плуинга перестало работать ещё раньше, чем фонтан на торговой площади, так что новости приходилось передавать из уст в уста.

— Здравствуйте, Паола. Расскажите. Я пока ничего не успела услышать. Да и вообще сегодняшнее утро, как мне показалось, на удивление тихое…

Король Подземельных поднялся с законного места и неохотно дошёл до Паолы. Он отчего-то не питал к соседке особо тёплых чувств. Быть может, бедного пса одолевала мигрень, едва он различал голос Паолы. Или он просто не любил постоянное мельтешение перед глазами…

А вот Паола питала к Королю Подземельных нежную, почти материнскую любовь. Хоть и не называла его иначе, как…

— Миленький, миленький Бобби! — Паола потрепала пса за щеки, вздыбила шерсть на холке. — Потому и не слышали, Алеста, что вся живость этим утром сосредоточилась возле гостевого дома! Вчерашним вечером к Зене заявился гость — удивительно, как смог договориться на ночлег, с её-то несговорчивостью… Видимо, деваться было некуда, а к кому более гостеприимному не догадался постучаться. А сегодняшним утром… Алеста, поставьте лучше ведро на пол, уроните после того, что я скажу вам прямо сейчас! Напугаете этого славного мальчика.

Алеста ведро поставила. И даже сделала шаг в сторону Паолы, чтобы не упустить ни единого слова.

— Сегодняшним утром его нашли мёртвым, — призналась Паола заговорщицким тоном. — Открыл окно, да так и смёрз… А Зена открытое окно заметила утром, пошла ругаться. Заходит, а ругаться-то уже не с кем…

— Ужас какой, — только и сказала Алеста.

— Не волнуйтесь так! — Паола всплеснула руками. — Зена говорит, обычный пьяница был, он ей сразу не понравился. Но вы не хуже меня знаете, Алеста, что эта женщина слишком любит преувеличения.

— И что теперь будет? Начнут искать родственников… чтобы простились с этим беднягой?

Король Подземельных, уставший от ласки, вернулся на коврик. Скрестил передние лапы, опустил на них чудаковатую морду и тяжко вздохнул, будто и в самом деле печалился о судьбе случайного постояльца Зены.

— Вот тут и начинается самое интересное, — призналась Паола. Понизила тон, будто кто-то посторонний мог подслушать этот разговор, а потому Алесте пришлось сделать ещё один шаг ей навстречу, сократив расстояние до предела. — Соль в том, что никто не понимает, откуда этот юноша взялся… А он ведь молодой совсем, я же не сказала? Ваш, пожалуй, ровесник… Молодой и ухоженный, явно с достатком, зря Зена о нём так грубо. Я вам больше скажу, он ведь до гостевого дома на своём транспорте доехал! Разве пьяницам доступны такие привилегии? Что будет… Ждём заключение Джонти. Я видела его издалека, идёт весь, трясётся… Давненько у нас не происходило ничего подобного. Я расскажу вам о его выводах, как сама узнаю, хотите? Дождёмся заключения и будем решать. Его пока к Зене в погреб снесли. До весны он там точно протянет, в таком холоде даже крысы жить отказываются. Но лучше бы, конечно, всё это разрешилось раньше, чем придёт весна.

Завершив монолог, Паола поставила руки в бока, подняла голову.

— Я думаю, всё разрешится, — заметила Алеста. — Джонти свою работу всегда выполняет добропорядочно… Вы к себе, в лавку? Я с вами дойду, мне нужно до колодца.

Ведро вернулось обратно, в правую руку.

— Я бы тоже растерялась, скажи мне кто — а испеки-ка торт на сотню гостей с начинкой из свежих ягод! Да побыстрее, к вечеру. А у меня из запасов — только сушеные грибы, и муки осталось на десяток пирожков. Так что его можно понять.

Вообще, по профессии, Джонти был кем-то вроде констебля — то есть единственным хранителем порядка в Плуинге. Он разрешал мелкие стычки, среди которых: делёж одного гуся между двумя соседками, каждая из которых признает в гусе своего главного любимчика; или решение возникшего между пьяницами спора, когда они в слишком агрессивной манере философствуют на тему того, что было первично — материя или всё-таки мысль.

Конечно, такое ужасающее событие, как гибель человека, едва прибывшего в Плуинг, не могло не выбить его из привычной колеи и лишить спокойствия.

Да и вряд ли кого это событие могло оставить равнодушным…

С небес на землю Алесту вернул поток ледяной воды, который она направила из ковшика прямо на руку, удерживающую ведро, вместо самого ведра. Ладонь, ещё не успевшая растратить тепло, инстинктивно дернулась, и ведро покачнулось, едва не угодив на дно колодца. А дно у него было глубоким, в холодных краях подземные воды не поднимаются близко к поверхности. Пока ведро летело бы вниз, Алеста наверняка успела бы вернуться в лавку.