Усадьба госпожи Аннари (СИ) - Шахрай Юлия - Страница 10

Рессор на телеге совершенно точно нет – моя пятая точка чувствует каждую ямку и каждую кочку на дороге. Пытаюсь сесть по-всякому, но, похоже, удобного положения просто не существует. Если рессор нет и у дорожных карет, три месяца покажутся адом. И ладно я, но дочке будет ещё тяжелее.

Чем дальше, тем сложнее отгонять от себя мрачные мысли. Зато увидев вдалеке дома, за которыми возвышается крепостная стена, чувствую огромное облегчение.

Рансон распоряжается ехать к постоялому двору «Два петуха» на окраине города. Снимает комнаты, договаривается об уходе за лошадьми, отсчитывает три серебряных за всё, а потом мы берём с собой старосту и отправляемся смотреть, что и где можно купить. К моему огромному облегчению, пешком.

Пока идём, с любопытством осматриваюсь по сторонам. На окраине города расположились внушительного вида особняки, некоторые трёхэтажные. Часть из них украшена колоннами и лепниной, многие больше походят на домики, что я видела на картинках про Италию. Центральная дорога и те, что ведут к особнякам, вымощены булыжником, а вот остальные дороги выглядят как наши просёлочные. За богатым кварталом идёт тот, в котором явно живут без достатка – дома здесь одноэтажные, рядом с каждым есть небольшой огородик с грядками. Потом начинаются ряды двухэтажных домов без собственных земельных участков. Транспорта почти нет: изредка можно встретить телеги, один раз я увидела экипаж. Всадники на лошадях встречаются чаще всего. И все они мужчины.

По пути замечаю три лавки, в которых продают мясо и овощи (это можно рассмотреть через открытые нараспашку двери), но никаких других магазинов или кафе здесь нет.

Горожанки одеты в платья самого простого покроя – без выточек и подвязанные пояском. Подолы длиной выше середины щиколотки я не увидела, так же как и брюк на женщинах. Декольте скромные, но не пуританские. На некоторых дамах кокетливые шляпки, но большинство с непокрытой головой. Что касается причёсок, то либо распущенные волосы, либо косы, либо хвост на затылке. А вот макияжа, похоже, на дамах нет, либо он очень незаметный.

Мы сворачиваем с главной дороги и подходим к рынку. Самые удачливые торговцы стоят за деревянными прилавками, а остальные разложили товар прямо на земле. Причём торгуют всем без разбора – изделия кузнеца соседствуют с пирожками и тканями. Рынок не особенно большой – за полчаса обходим его полностью.

Прошу старосту назвать здешние овощи и фрукты. Так мне удаётся выяснить, что помидоры здесь ярко-оранжевого цвета, а свекла – нежно-розовая. В остальном всё очень похоже на то, что росло в моём мире.

Привычных мне сумок нет – местные ходят с корзинами или с мешочками, которые крепятся к поясу. Покупаю себе небольшую корзинку на случай, если захочется что-то купить, а я не найду ничего удобнее.

Часть рынка, где продают животных, отделена оградой. Договариваемся, что сегодня идти туда смысла нет.

– До какого часа работает рынок? – уточняю я у старосты.

– До темноты.

– Одежду и обувь можно купить только в этом месте?

– Есть ещё торговая улица.

– Покажи, пожалуйста.

Торговая улица вымощена плиткой. Дома на ней двухэтажные и часть из них имеет витрины. Проходим мимо ювелирного магазина, лавки кузнеца, лавки оружейника, продуктового магазина, загадочных "Женских радостей, постоялого двора, магазина тканей и, наконец, доходим до магазина готовой одежды. Ценников на вещах нет, поэтому приходится расспрашивать хозяйку – черноволосую даму в почтенном возрасте. Ткани и качество пошива здесь выше, чем на рынке, поэтому решаю вернуться сюда с дочкой. Лучше пусть будет немного дороже, зато качественнее.

Дальше расположилось заведение под названием «Пивнуха». Через открытую дверь видны столики, за которыми расселись мужчины разных возрастов.

За ней здание пекарни. Захожу внутрь, чтобы купить что-нибудь вкусненькое. Выбор того, что здесь пекут, оказывается не особенно большим: белый хлеб, тёмный хлеб, пирожки и пироги.

Проходим мимо харчевни «Сытый гусь» и приближаемся к обувной лавке. Качество обуви мне нравится здесь больше, чем на рынке, так что решаю приобрести обувь для дочери именно тут.

Дальше по пути аптека и мастерская артефактора, но туда я решаю заглянуть позже. За ними магазин с посудой и товарами для дома, а потом начинается сквер, засаженный липами.

Вернувшись на постоялый двор и пообедав, узнаю, что до закрытия работного дома ещё полно времени, поэтому тем же составом, только с Асей и Татиной в довесок, возвращаемся на торговую улицу. Покупаю обеим домашние платья, тёплые платки, кофты и шапки. Татине дополнительно приобретаю шубку и парочку тёплых платьев. У обувника подбираем зимние и осенние сапожки, а потом дружной толпой отправляемся в работный дом.

До работного дома идём около получаса. У входа в одноэтажное длинное здание без какой-либо отделки нас встречает служащий. Узнав цель нашего визита, провожает в комнату и просит подождать.

Через пару минут он приводит пять женщин разных возрастов. Я никогда раньше никого не нанимала и мало понимаю, как это делать, но от кухарки мне в первую очередь хочется опрятности, во вторую – чтобы человек мне понравился. Осматриваю женщин, и кажется, что никто из них мне не подходит: блондинка бросает слишком призывные взгляды на Рансона – не хочется жить под одной крышей с девицей лёгкого поведения; ещё у двух настолько грязные ногти, что готовку я бы им не доверила; брюнетка в строгом платье выглядит так, словно съела лимон, а последняя дама столь преклонного возраста, что возникают сомнения, справится ли она с нагрузкой.

– Госпожа, вы выбрали? – интересуется служащий.

– А ещё кто-нибудь есть?

– Для знатных домов подходят только они.

– Значит, есть кто-то ещё? Покажите, пожалуйста, остальных.

– Как скажете, госпожа. Подождите за дверью, – обращается он к кандидаткам, а потом уходит.

Ещё через пару минут заходит молодой на вид паренёк, за ним дородная дама крестьянской внешности и ещё одна, лет тридцати, за юбку которой цепляется маленькая голубоглазая и светловолосая девочка не старше пяти лет. Именно последняя женщина привлекает моё внимание. У неё нет грязи под ногтями, она одета в латаную, но чистую одежду, а светлые волосы стянуты в аккуратный узел на затылке. Волосы её дочери тоже аккуратно заплетены, и что мне нравится больше всего – малышка не выглядит запуганной.

Спрашиваю у этой женщины:

– Как твоё имя?

– Риса я.

– Ты умеешь готовить?

– Да, госпожа, – отвечает она. – Только дочку я не брошу.

Мне это нравится, поэтому дружелюбно улыбаюсь:

– Я живу в усадьбе в трёх часах езды от города. Тебя это устроит?

– Если возьмёте вместе с дочкой, тогда устроит, госпожа.

– Какое жалование ты хочешь?

– Собственную комнату, еду и серебряный в год, – твёрдо заявляет женщина.

– Договорились. Ты нанята.

– Правда? – её глаза вспыхивают радостью.

– Да.

– Остальные свободны, – вмешивается служащий.

Выходим из работного дома, а потом я обращаюсь к Рисе:

– Завтра мы собираемся закупить продукты на зиму, поэтому будет здорово, если ты подумаешь и составишь список необходимого.

– А сколько человек нужно будет кормить?

– Четверых, не считая вас.

– Хорошо. На каком постоялом дворе вы остановились?

– В «Двух петухах».

– Хорошо, тогда мы утречком к вам подойдём. Только вы, госпожа, не обижайтесь, но лучше нам без вас всё покупать – торговцы не будут задирать цены.

– Хорошо. Может быть, ты знаешь, где найти хорошего стекольщика и печника?

– Знаю, госпожа. Могу попросить их утром прийти на постоялый двор.

– Буду очень благодарна. Мы уедем после полудня, так что возьмите с собой вещи – оставите их в номере.

– Да, госпожа.

Расстаёмся довольные друг другом. Отправляю старосту, Асю и дочку на постоялый двор, а сама предлагаю Рансону прогуляться. Он не возражает.

Когда остаёмся наедине, Рансон спрашивает: