Твой номер один - Саммер Катя - Страница 5

Алекс

Напор ледяной воды бьет по напряженным мышцам, которые привычно гудят из-за изнурительной тренировки. После череды довольно прохладных дней Мельбурн накрыла настоящая жара – за пару часов на улице я чуть не спекся. Чертовски долго остужаю тело, пока оно не начинает дрожать. Прислушиваюсь к боли в запястье: сейчас важнее всего детали, все складывается из мелочей. Не заметив по крайней мере ухудшений, что уже в какой-то степени прогресс, я выхожу из душевой, а после в одних боксерах – и из самой ванной комнаты.

Не удивляюсь, когда застаю своего менеджера Артура, который поселился в соседней гостинице, таскающим фрукты из подарочной корзины от отеля. Уверен, шариковые ручки с логотипом Ritz-Carlton уже рассованы у него по карманам. Он говорит, что коллекционирует их, как и чайные ложки из заведений, но, как по мне, это простая клептомания. Надо, кстати, проследить, чтобы банный халат не утащил, как в прошлый раз. Потому что я плачу ему достаточно, чтобы не страдал подобной ерундой и меня не подставлял. У желтой прессы будет отличный день, если они уличат меня еще и в воровстве.

Артур, одетый к мероприятию в один из фирменных спортивных костюмов, предоставленных спонсорами для моей команды, прохаживается к холодильнику с мини-баром. Как раз когда я негромко откашливаюсь, чтобы дать о себе знать, он вздрагивает, оборачивается, приподнимает брови. А затем, спрятав руки в карманы, будто пытается унять в них зуд, усаживается в кожаное кресло и молча наблюдает за тем, как я надеваю принесенный им комплект новой формы, выпущенный специально к Австралийскому чемпионату. Хотя я дал ему запасной ключ не для сеансов вуайеризма.

– Это ты сдал меня прессе? – спрашиваю хмуро.

Сегодня я уехал на тренировочные корты на простом Uber, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хотел хотя бы размяться без зрителей, но когда прибыл на место, меня уже ждали. Это часть работы и давно пора привыкнуть, но я снова чувствовал себя, как в зоопарке, где за мной наблюдали. И тянули руки за автографами сквозь ограждающую сетку, будто через прутья клетки. Даже несмотря на жаркую погоду. Хотя австралийцы вообще не обращали на нее внимания, потому что за сутки здесь могло смениться четыре сезона: от адского пекла до холодного ураганного ветра и проливного дождя. Все привыкли.

– Я не сдал, а подсказал, где тебя искать. Как всегда, спасаю твою репутацию.

Я не просил, но Артур упертый. И, признаться, хорошо выполняет свою работу. В этом мы похожи – достигать нужного результата любыми возможными способами. Наверное, поэтому мы с ним и терпим друг друга уже долгое время.

Кстати о времени. Натянув поло, я смотрю на смарт-часы на руке.

– Мы вроде бы договорились с тобой встретиться уже на месте.

И под местом я подразумеваю крышу отеля, где через полчаса состоится пресс-ивент компании Lacoste. В преддверии турнира я должен присутствовать там как официальное лицо бренда, чтобы представить новую линейку одежды с моим собственным логотипом.

– Нужно обсудить программу.

– Мне прислали, я ознакомился.

Артур удивленно приподнимает брови.

– Похвально, но есть изменения. Я продал час твоего времени.

Не понимаю, о чем он, но формулировка мне заранее не нравится.

– И что это значит?

– Что в течение шестидесяти минут на мероприятии с тобой сможет сыграть любой желающий толстосум или блогер, которому нужен контент. Собранные деньги отправят на благотворительность.

– Играть будем в теннис? – уточняю я.

– В падел, – ржет Артур, прекрасно зная, что я не выношу этот новомодный вид спорта. – Шучу. В теннис, конечно. Специально для тебя на вертолетном поле прямо в эту минуту устанавливают мини-корт.

Мне это чертовски не по душе.

– Тоша с Фабрисом в курсе? – это мой тренерский состав, так что Артур должен был поставить их в известность, прежде чем договариваться с организаторами.

– Эти двое прилетят только завтра.

– Торговля людьми вроде бы запрещена на законодательном уровне?

Артур отмахивается от меня с противным смешком.

– Пока тебя пытаются отменить, Холлиуэлл красуется на новых фото в обнимку с бездомными животными. И всем плевать, что ты отвалил этому же фонду внушительную сумму денег, если не захотел сниматься с дворняжками. Не запостил – значит, не было, как говорится.

– Я не виноват, что у меня аллергия на шерсть.

– Которую ты, скорее всего, придумал, – парирует мой слабый довод Артур. – Потому что твоя мама в прошлый раз рассказывала о каком-то Кинге, с которым ты в детстве проводил все время. И не помер. Вряд ли это был твой невидимый друг.

Кинг был фокстерьером, а аллергией я не страдал. Но также не видел смысла делать широкие жесты напоказ, как этого просил Артур.

– В общем, не обсуждается, Алекс, – голос менеджера звучит как никогда требовательно. – Ты отработаешь этот час с улыбкой на лице, чтобы исправить собственные косяки. Так надо.

Ненавижу, когда решают за меня.

– И у меня нет права голоса? Крепостное право отменили когда… в девятнадцатом веке?

– О, ты очень избирательно вспоминаешь о своей русской мамочке, – и стоит мне только открыть рот, Артур спешит выставить перед собой руки и заговорить меня: – Без сомнения прекрасной женщине! Ты знаешь, что я без ума от нее и ее борща.

О да, прошлый Новый год я встретил в кругу семьи. Артур был приглашен. И подкатывал к моей маме. При живом отце, который ничего не замечал: у него только в бизнес-делах акулья хватка. Если бы мама его так сильно не любила, жил бы давным-давно один со своими аккумуляторами, которые производит и продает.

– Но этот выпад не засчитан, – продолжает песню Артур. – Ты должен мне еще спасибо сказать за то, сколько заработал тебе денег.

– Или себе, учитывая, что ты на проценте.

– Конечно я на проценте!

Эта шутка уже заезжена вдоль и поперек, но мы продолжаем на пару смеяться над ней. Более жадного до денег и при этом честного человека, чем Артур, еще поискать надо.

Спустя пятнадцать минут, бросив беглый взгляд на свое отражение в лифте и пальцами зачесав назад непослушные кудрявые волосы, которые все равно лягут так, как хотят они, а не я, поднимаюсь на крышу в сопровождении пресс-секретаря Lacoste, которую уже забалтывает Артур. А там… масштаб, конечно, впечатляет. Особенно плакаты с моим изображением в полный рост. Огромные плакаты. Никогда не перестанут удивлять. Мне тяжело осознать и принять тот факт, что пока я тут веду свою собственную борьбу, кто-то практически молится на меня. Бог-то один.

Но именно с таким благоговейным изумлением, как смотрят на иконы, на меня пялятся две девушки, потягивающие фуршетные коктейли. Не к месту думаю о блондинке из лифта. После нашей встречи, вспоминая пару-тройку лишних раз ее длинные ноги, я пожалел, что был с ней груб. Мама бы отругала, как пацана, за то, как обошелся с прислугой. Не таким она меня воспитывала, но что поделать: оправдывать чьи-то ожидания – точно не моя миссия по жизни.

И пока я прогуливаюсь по периметру, время близится к закату. Я разглядываю корт, и вправду установленный в центре вертолетной площадки. Вместо привычного покрытия на нем изображены логотипы бренда и моей линейки, видимо, для эффектной съемки с квадрокоптера. К счастью, жара идет на спад, и ткань не липнет к спине, но все равно пока душно. За кортом выстраивают фотозону, к которой прокладывают лимонного цвета дорожку вроде красной ковровой. А в фан-зоне, на небольшой сцене, подсвеченной неоновыми огнями, идет чек какой-то приглашенной певицы.

Чуть позже я узнаю, что ее зовут Игги, она из Австралии и, судя по репертуару, читает рэп, который я не люблю. Но Артур нас все равно настырно представляет друг другу – сваха хренова, а несколько фотографов успевает сделать фото короткого знакомства. Так как я уже давно не появляюсь на публике с особями женского пола, меня шипперят с каждой, кто окажется на расстоянии хотя бы метров пяти от меня. А некоторые таблоиды и вовсе стали намекать, что меня в целом женский пол не сильно интересует.