Проект "Близнец" (СИ) - Пожидаев Евгений - Страница 24

Рассматриваю белого «Стрижа» дальше и нахожу всё больше отличий. Причём не только снаружи, но и изнутри. Красный кожаный салон — слишком вычурно, но как же эротично и броско! Руль — фирменный чёрный бархат, приборная панель в стиле «минимализм» и даже вместо старенькой магнитолы нечто вроде вполне современного планшета.

Берусь за хромированную рукоятку и открываю дверку. В нос сразу бьёт аромат новой машины, только что из салона. Я усаживаюсь внутрь, включаю массаж сидения и сразу понимаю, что именно на этой машине сегодня поеду с экскурсией на завод. Шутка ли — но такого «Стрижа» больше нет ни у кого. Думаю, выпускай производители подобные авто серийно, они бы вполне могли потягаться с «Чайками».

Я велю Никите подготовить белого «Стрижа», а сам иду обратно в поместье. Ещё немного переговоров, борьбы с бюрократической машиной, и Аманда выбьет для меня разрешение посетить завод. По крайней мере, она сама пообещала, что сделает это до трех часов пополудни.

⁂

Стриж-альбинос, в котором мы сидим с полным комфортом, плавно несется по дороге. Мягкость хода, разумеется, не такая, как у «Жемчужины», но тоже отличная.

Многие засматриваются на мой автомобиль. Да, именно мой. Оказывается, Аманда уже решила все бюрократические вопросы, связанные со «Стрижами». Если кратко, то я, по сути, выкупил их у своего же рода, но по очень низкой цене. Если бы не она, то я бы и не знал, что, оказывается, так, действительно, можно делать.

Игорь явно будет неприятно удивлен таким раскладом. Кроме того, предусмотрительная Аманда именно на шестиколёсник как раз не стала оформлять никакие бумаги, а потому я за него не заплатил: он просто у меня в пользовании. Как только роду понадобится этот «гигант» русского автопрома, так непременно верну, а заодно облегченно выдохну.

— Алексей Федорович, а я говорил, что люблю музыку?

— Только не говори, что ты… — я невольно хмурюсь, чтобы не выругаться.

— Нет-нет, — пожимает плечами он в успокаивающем жесте, — никаких басов, никаких дурацких сабвуферов в багажнике.

— Фух, обрадовал, — я усмехаюсь, ну хоть разговором дорогу разбавили.

— Зато я установил в машину специальную акустическую систему, — гордо произнес Никита, — да не абы какую, а — «Чайковский 7.7». Звучание чистое, как горный ручей.

— Включай, послушаем.

И Никита включает. А потому всю оставшуюся часть пути мы слушаем Бетховена, Римского-Корсакова, Рубинштейна, Моцарта. Мне безумно нравилось, всегда нравилось, ведь я слушал не впервые, вот только не думал, что под «музыкой» Никита имел в виду именно шедевры классических композиторов. Скорее, уж предполагал какую-нибудь попсу или рок.

Сворачиваем с очередной улицы промзоны, и вот перед нами едва ли не главное детище всего рода Орловых на данный момент. Исполин из стекла и, кажется, композитного бетона. Необычно, что холодный серый урбанизм сочетается с футуризмом широких панорамных окон и скрытой подсветкой. Гладкие, почти зеркальные фасады отражают голубое небо, в тенях, которые будто сделаны специально, как акцент, во всю неоновые линии, словно схемы гигантского процессора.

Вместо труб — аэродинамические вытяжки, напоминающие воздухозаборники сверхзвукового истребителя. Вместо ржавых ворот, которые я ожидал увидеть, — современные минималистичные с автоматическими сканерами. Они бесшумно раздвигаются, когда мы подъезжаем.

Площадь перед входом вымощена гранитными плитами, причем некоторые из них так удачно интегрированы в зарядные станции для электроавто, что это не сразу бросаются в глаза.

Над главным корпусом нависает конструкция из больших толстых пластин и массивных балок — то ли современное искусство, то ли схематичная модель ПАДа. Даже вентиляционные решетки здесь выглядят не как нечто инородное, а как вполне себе самодостаточные элементы.

Невольно думаю только о том, что внутри, на конвейерах и из промышленных индукционных печей рождается не продукт для широкого потребления, а, что называется, «вещь!» — «Драгоритный Покров». Должно быть, чертовски приятно работать в таком месте.

— Никита, сегодня ты мой телохранитель.

— Конечно, господин, — кивает он и выруливает на свободное парковочное место перед входом в главный корпус. — Намечается что-то непредвиденное?

— Нет, не думаю.

У входа нас встречает Егор Сухов. Он здоровается, улыбается и указывает руками на массивные автоматические двери в приглашающем жесте.

Теперь уже я не могу воспринимать этого мужчину как обычного среднестатистического работника. Смотрю на Сухова и невольно думаю — насколько же он любит обе свои семьи, что Игорю благодаря этой, так скажем, слабости удается удерживать его на крючке.

Егор Сухов проводит нас сперва на проходную, которая называется здесь модным иностранным словом — «ресепшен». Сделана проходная тоже стильно и современно, а не так, как на каком-нибудь устаревшем имперском предприятии, где на голубых стенах красуется фирменная белая подводка к такому же белому потолку.

Впрочем, задерживаться на удобных креслах с массажем, возле большого аквариума с рыбками и растениями, даже несмотря на манящий запах кофейного аппарата, времени нет. Сухов, рассказывая и поясняя, ведет нас дальше.

По итогу завод поражает высоким уровнем дисциплины. Здесь просто невозможно встретить непонятных выпивших работников или тех, кто предпочитает устраивать по двадцать перекуров в день. Все чинно и благородно, а завод совсем не похож на обитель тяжелого «рабского» труда. Все, что можно делать с помощью автоматики и робототехники — так и делается.

Качество продукции тоже впечатляет, и я не только про готовые «Драгоритные Покровы». ПАД — это флагман завода, но ведь есть и более простые в изготовлении вещи. Например, разгрузка, обычные бронежилеты — многослойные и даже артефактные, уже не говорю про всякую мелочевку.

В целом, я делаю вид, что всем доволен, но особенно пристальное внимание обращаю на детали. Никита, который ходит всё время рядом, внимательно бдит, будь у него с собой меч или пистолет, он бы наверняка держал руку на оружии. Впрочем, если мне что и угрожает, то уж явно не в стенах завода. Как минимум потому, что камер здесь полно. Хотя я уверен, когда нужно Игорю и его людям, они вдруг могут внезапно перестать сохранять записи или камеры — вообще работать.

В одном из корпусов я замечаю закрытый цех, куда просто так не пройти, судя по массивным дверям со встроенным сканером.

— Егор? А здесь что?

— Молодой господин, — тут же поспешно лебезит он, — это закрытый цех, доступ сюда строго ограничен. Простите, но я не смею вас впустить, иначе нарушу протокол безопасности и вообще рискую вылететь с работы.

— Хорошо, не впускай. Расскажи, чего там такого интересного.

— Ну, — задумывается Сухов, — да… ничего такого. Там разрабатываются экспериментальные образцы ПАДов для спецподразделений империи.

Еще какое-то время Егор проводит для нас экскурсию по оставшимся ключевым местам. Он знакомит нас с некоторыми работниками, показывает различные недавно введенные в работу инновации. Даже хвастается некоторыми продуктами, которые производит завод.

В конце Егор говорит:

— Обычно после экскурсии мы предлагаем всем важным гостям примерить ПАД.

— В этом нет необходимости.

Я благодарю Сухова за экскурсию, уже хочу попрощаться и пойти с Никитой на выход, но не просто так заместитель занимает свою должность. Всё-таки мозги у него соображают, поэтому он ловко уходит от прощания и выводит нас к шикарной проходной, с которой всё и началось.

Конечно, я проявил интерес к закрытому цеху, а значит, в логике рассуждений Егора, мог попытаться в него проникнуть. И в этом он прав, поэтому, сопровождая нас к выходу, Сухов просто не дает простора для действий, и не потому, что он в стенах завода может указывать мне, что делать. Есть ведь правила, служба безопасности, а еще обо всех несанкционированных действиях с моей стороны, несомненно доложили бы отцу, а что еще хуже — брату.