Лишняя дочь. Наследство с прицепом (СИ) - Элиме Валентина - Страница 19

Прислонилась к двери таверны, глядя в след Хирану. Что он замышлял? Любыми способами и средствами выполнял свою работу или же действительно пришел пригласить на свидание? Как узнать его истинные желания?

Мужчина словно почувствовал, что на него смотрели, повернул голову и взглянул мне прямо в глаза. Улыбнулся и помахал рукой. Я же вместо ответа захлопнула дверь и вернула задвижку на место. Простояла так пару минут, прижавшись к стене, словно старое и давно высохшее дерево знало ответы на все мои вопросы. Но бревна молчали. Затем вспомнила, что у меня «гости» не накормлены, и поспешила на кухню. Сейчас мне не нужно было тайком нести провизию на второй этаж. В таверне никого не было, а в комнатах давно все уже находились в царстве Морфея.

Стоило мне открыть двери в потайную комнату, как ко мне навстречу подбежала Айна и протянула руки. Пришлось поставить поднос и поднять ребенка. Девочка тут же обняла меня, доверительно прижавшись к щеке. Она была очень легкая, словно ее не кормили долгое время. Мне стало стыдно, что я так поздно принесла им поесть. Могла бы извернуться и подняться на второй этаж незаметно, но не стала рисковать перед пристальным взглядом Хирана, который следил за мной весь вечер во все глаза. Ему бы ничего не стоило выяснить количество постояльцев наверху. Сейчас лучше не рисковать зазря. Тогда бы не испытывала чувство вины перед сущим ангелочком.

− Айна не сразу идет к кому-то на руки. Сперва ей надо убедиться, что вы ей не причините зла, − забирая поднос и расставляя тарелки на столе, заговорила Нанита. – Вы спрятали нас от жуткого человека, дали крышу над головой, одежду, еду. Теперь она доверяет вам.

Я тоже присела за стол с девочкой на руках, смахнув непрошенные слезы. Сколько же пришлось терпеть Айне и Айле? Только сейчас я подумала про мать ребенка. Если девочка здесь, то где сама Айла? Я подняла глаза на Наниту.

− Я отвечала только за нее, − Нанита взглянула на ребенка, затем разломала хлеб. – К нам ночью тайком пришли он и Эйвари, и забрали нас. Айлу еще до этого увел государь. Посадили в карету, потом он догнал нас. Один, − девушка договорила и принялась за ужин.

Айна стеснялась, что пришлось ей подать ложку и подвинуть к ней тарелку. Пока девочка ела, я трогала ее волосы. Мягкие, шелковистые, волнистые. Через прорези платья виднелась ее кожа. Чистая, без царапин и синяков. Значит, ее не обижали, но не спроста они сбежали. Не из хорошей жизни выдернул их Гюрза.

И тут за моей спиной застонали. Я тут же пересадила Айну и кинулась к Альвару. Наконец-то!

− Где я? – первое, что произнес он, приподнимаясь и озираясь по сторонам.

− У Бартли, − ответила я, удерживая мужчину, чтобы он не вставал. Рана его была слишком глубока и могла в любой момент разойтись. – Я Вета. Помнишь меня?

Гюрза перехватил мою руку и посмотрел мне в глаза, словно не узнавал. Он силой сжимал мою ладонь, будто хотел выудить из меня нужную ему информацию. Секунды двигались вперед и, наконец-то, во взгляде мужчины появились первые всполохи понимания и узнавания меня. Он медленно отпустил мою руку. Затем Альвар застонал, замычал и упал на кровать, словно вспомнил все, что с ними было до его пробуждения.

− Где Эйвари? – я понимала, что Гюрзе нужно было время, чтобы оправиться, как и прийти в себя, но и мне не терпелось узнать, где хозяйка таверны и почему она меня выбрала опекуном маленькой девочки. – Альвар, где Эйвари? – я коснулась плеча мужчины, привлекая его внимание.

Гюрза медленно повернул голову в мою сторону и взглянул на меня. За то время, когда я видела его последний раз и сейчас, он исхудал. На его щеках появилась щетина, прибавляя ему года. Глаза впали, но еще не потеряли жизненного огня. Он еще поборется. Мужчина облизал губы и сглотнул. Пришлось прервать наши переглядывания и подать ему воды. Альвар все же присел, жадно выпил, роняя капли воды на свое тело и затем прислонился к стене, закрывая глаза. На его лице была запечатлена боль.

− Что случилось с вами в дороге? Где Эйвари? Почему она не вернулась вместе с тобой? – забирая пустой стакан и сжимая его в руке, я все же верила, что услышу другой ответ, а не тот, что уже прочитала в письме между строк.

− Ее больше нет с нами, − и голос мужчины дрогнул.

Следом из моих рук выпал стакан…

Глава 14

Глава 14

Суровая правда

Вета Барринер (Елизавета)

Едва Гюрза выпалил два самых страшных для меня слова, стакан выпал из моих рук, разбился, а его осколки рассыпались по всей комнате. Казалось, это были осколки моего сердца, которое не выдержало такой трагической новости.

− Как нет? – выпалила я. – Здесь сейчас с нами ее нет. Эйвари не с нами, согласна. Она решила задержаться в столице? У нее возникли еще дела? Когда она все же вернется? – задавала я вопросы, а у самой сердце сжималось.

Я так и застыла посередине комнаты, не зная куда бежать, за что взяться. Нанита тоже замерла с ложкой в руках возле лица. Даже Айна, казалось, понимала всю серьезность ситуации, и не шевелилась. Девочка отложила кусок хлеба и прямо сейчас готова была разрыдаться. А за спиной заговорил Гюрза, уничтожая мою надежду полностью, растаптывая ее, чтобы она больше не смела даже появляться, как бы пробивался весенний первоцвет.

− Эйвари больше нет с нами, Вета, − произнес мужчина тихо. – Она не приедет ни сегодня, ни завтра. Больше мы не услышим ее голос в таверне. Теперь ты здесь полноправная хозяйка, − процедил он сквозь зубы, словно это я была виновата в гибели Эйвари. Рука Альвара потянулась в мою сторону, но я лишь испуганно отшагнула назад.

− Нанита, на сегодняшнюю ночь, как и в другие дни, вы с девочкой можете занять соседнюю комнату, но по утрам придется возвращаться сюда же, пока государевы ищейки не уедут из Лертона, − проговорила я и вышла из комнаты. Сходила за веником и совком, и вернулась в комнату за портретом, на какие-то секунды остановившись возле него. Вспомнила ухмылку, когда Хиран смотрел на государя. Но мне мужчина на картине не нравился. И почему он искал только девочку? Кто ему Айна? Кем приходится? Неужели Айла была с ним? По своему желанию или насильно? Государь годился бы ей в дедушки, не иначе. Хотя, любовь зла…

В комнате с моим уходом ничего не изменилось. Даже Гюрза сидел с закрытыми глазами также, прислонившись к стене, как и до моего ухода. Но стоило мне войти, как он тут же впился в меня изучающим глазами. Я сделала вид, что меня не волновал его взгляд, и как ни в чем не бывало начала подметать осколки. Спокойно собрала их в совок, и перед уходом обратилась к Наните.

− Отнеси потом грязные тарелки на кухню. Я пойду к себе, отдохну, устала что-то, − не став дожидаться ответа, снова направилась на кухню. Высыпала осколки в мусорное ведро, кинула взгляд в сторону плиты, где всегда стояла Эйвари с деревянной ложкой в руке и что-то размешивала, будь то ее жаркое или мазь. Казалось, что она вот-вот зайдёт на кухню, снова сделает мне замечание и, как всегда, возьмётся за свою любимую ложку. Только правда была слишком суровой. Эйвари больше никогда не войдет на эту кухню. Одинокая слеза скатилась по щеке. Вытерла ее и, поставив веник в угол, ушла в свою каморку.

Письмо так и лежало на кровати, как я его и оставила. Теперь он вызывал во мне только жгучую ненависть. Казалось, это он виноват в том, что теперь Эйвари нет и мне придется занять ее место. Разорвать бы его на кусочки или сжечь, но у меня рука не поднималась. Я не дочитала его. С дрожащими руками взяла бумагу и вгляделась в строки. Буквы плыли перед глазами, удваивались, кружились в танце, затем снова возвращались на свое место. Местами на письме от моих слез появились кляксы и отдельные слова едва ли можно разобрать, но я все же дочитала письмо.

Эйвари просила присмотреть за Айной, вырастить ее как свою дочь. Также она всецело доверяла таверну мне, и чтобы я продолжила ее дело до того момента, как ее внучка не станет взрослой. Дальше уже она сама будет решать, самой стать хозяйкой таверны или целиком и полностью довериться мне. Правда, выгнать или прогнать она меня не сможет. Эйвари Бартли позаботилась и об этом, закрепив за мной место помощника Айны. Если, конечно же, я сама буду не против. Также она указала, где хранила все свои сбережения.