Предел. Воплощение (СИ) - Сладков Евгений - Страница 45

На том находки в комнате кончились, как и на всём этаже. Пятое помещение не порадовало ничем, кроме того факта, что там мы увидели настоящую вершину удобств — отхожее место, максимально похожее на трон.

— Каменный трон. Ха-ха! А местные те ещё затейники! — согласием с моими мыслями прозвучали слова Миктлана.

— Ну, что, вниз? Тащим пожитки сюда, отдыхаем на мягких кроватках, подкрепляемся с апробацией содержимого бутылки, и в дорогу? — спросил у Светлого, снимая кристалл с оказавшейся бесполезной двери.

— Звучит как план! — поддержал предложение Микт.

Дальше и реализовали его, но с незначительными правками — отдохнули на лавках первого этажа, а для подкрепления решили использовать местную посуду, за которой Ленивой Рысью смотался Светлый, пока я распечатывал бутылку.

Для идеальности нам не хватало разве что возможности разогреть еду, которая всё ещё выглядела вполне съедобной, несмотря на прошедшие дни. А если и отравимся, то всегда можно списать на то непонятное пойло, что разливал я по бокалам, притащенных Миктланом.

Печать с бутылки сорвать вышло легко. Хлопка никакого не раздалось, но над горлышком возникло небольшое облачко зеленоватого дыма, разнося по всему этажу умопомрачительнейший аромат пряных трав, сильнее будоража аппетит. Практически чёрная с едва заметным зелёным оттенком жидкость медленно и густо потекла в бокалы, опустошая бутылку, заполняя их доверху. Последние капли отправил на палец — какая-никакая, но проверка перед употреблением. Дискомфорта никакого не ощутил — палец остался вполне себе цел и невредим.

Уселись, подхватили бокалы, и в тиши таверны разнёсся гулкий удар камня о камень.

* Ленивая Рысь: https://author.today/reader/433488/4228606

«Если напиток меняет цвет — меняй хозяина таверны.

Одним движением Воплощения!»

Софрон Бдительный

Перед глотком ещё раз взглянул в бокал, рассматривая древнее пойло, решаясь совершить задуманное. И настолько залип, что очнулся от стука чужого стакана о стол — Микт бесстрашно выпил свой залпом, не терзаясь никакими сомнениями. Не удержался от тихого комментария себе под нос:

— Безумие и отвага!..

— Ик! — словно ответом раздалось от зажмурившегося явно в удовольствии Светлого, поглаживающего живот.

Вздохнул, окончательно решаясь, и пригубил свой бокал, делая сперва небольшой глоток.

Помнится, совсем недавно довелось испробовать божественную в своём ледяном, кристальном совершенстве воду.

Теперь пришла познать и её противоположность.

Нёбо нежно обволок огонь, яркий, жаркий, жадный, постепенно набирающий остроту. Без той болезненной резкости и безжалостности, без мгновений наведённого беспамятства… Легко скользя по горлу, проникая лёгким и ласковым ощущением в грудь, настолько мягким, что за одним глотком невольно и сразу следовал другой. Пока бокал не опустел совсем… Отставляя его в сторону, в голове возникла умная, но запоздалая мысль, что не следовало так необдуманно лакать неизвестное пойло. Вот уж, действительно, слабоумие и отвага!..

К слову, сто́ит сказать, что выпитое никоим образом не являлось алкоголем, не ощущалось в нём того характерных вкуса, запаха, не обжигал он внутренности так. Откуда такие познания по данной теме могли быть у мальчишки навроде меня? Тут всё очень просто — подростки есть подростки, всегда и во все времена им хочется казаться старше своих лет, могучими, как настоящие взрослые, делать всё, что дозволено тем. Так что среди сверстников были умельцы, нет-нет, но протаскивающие подобные напитки в интернат. И хватило одного раза, чтоб понять — не моё это совершенно. Когда на следующий день не смог выполнить свой комплекс упражнений, а голова трещала настолько дико и долго, что только к вечеру почувствовал себя вновь живым. А ведь я только маленький стаканчик пригубил, в отличие от других отважных! С тех пор и зарёкся употреблять такое когда-либо, потому и до последнего сомневался, пытался уловить отголоски зелёного змия в древнем напитке…

Не уловил.

К великому своему сожалению.

Ибо все последующие события в памяти сплетались в трудно воспринимаемый калейдоскоп ярких, насыщенных картин, иногда весьма противоречивых.

Вот я ставлю пустой бокал на стол, а вот мы с Миктланом уже идём наверх, беря оставшиеся два ящика пыльного пойла. И нам всё равно, сколько они там весят. Взваливаем их на плечи и уходим прочь. Совсем прочь — вон из таверны! Уходя, прихватываем и ключ-кристалл от её помещений. Зачем? Да, Предел ведает, на кой ляд он нам.

Вышли из таверны, дошли до угла, где и свернули, оказываясь на той широкой улице, уходящей куда-то в глубины мёртвого города. Пока доходили до неё, успели один ящик опустошить — что за магия произошла? Как так вышло-то? Одни вопросы и ни одного вразумительного ответа…

На улице же остановились, осматриваясь и прикидывая, куда же двинуться дальше. Пока решали, как-то незаметно у нас «ушёл» и второй ящик. Да куда только влезло-то?! Что происходит-то вообще?! А затем, завершая долгие и порядком надоевшие обоим споры, Микт предложил несусветное. Кто бы мог предположить, что у него окажутся знания секретной техники предков?

«Разделённое исследование»!

Когда группа сталкивается с чем-то невероятным или попадает в странное место, то для лучшего разрешения такой ситуации древние всегда делились на более мелкие из одного-трёх человек. И превозмогали!

Для меня, конечно, загадка, как это у них так получалось, и как Микт дошёл до неё же, и почему я согласился с её применением в нашем случае… Наверное, сто́ит обвинить в том тёмный напиток. Но мы последовали этой методе и разделились, разойдясь по обе стороны улицы — Миктлан выбрал левую, так что мне досталась правая. Так и направились к центру города, заглядывая по возможности в каждое здание на пути — некоторые были заперты.

Первые несколько у меня оказались совершенно непримечательными — одноэтажные, пустые. Но постепенно картина менялась — сперва в зданиях стали попадаться предметы мебели, затем пошли двух- и трёхэтажные строения, наполнение которых становилось всё богаче и разнообразнее. Точнее, когда-то таковым оно было. Сейчас же моему взору представали лишь бледные тени былого. И много-много нетронутой веками пыли. В паре зданий даже довелось побродить в ней по колено — видимо, предметов, распавшихся от времени или иных причин, здесь содержалось особенно много. Хотелось просеять её всю — наверняка что-то да нашлось бы в недрах, но где ж столько времени жизни набрать? Оно-то у нас точно ограничено — еды оставалось от силы на пару приёмов. Если к тому моменту не найдём новое пропитание себе, то беда-печаль нас ждёт с распростёртыми объятиями — Голодная Смерть никогда не дремлет! Потому приходилось обследовать всё очень и очень бегло — не искать ключи, аналогичные таковому от таверны, не разгадывать какие-то иные загадки, с тем же открытием новых видов дверей или ящиков.

Так что, по сути, всё разнообразие внутри домов сводилось лишь к видам мебели да стилям письма на ней или каких-то иных предметах обихода, выполненных из вечного камня. Иногда роспись попадалась такая, что, руку дать готов на отгрызание Ликаону, Миктлан не устоял бы и зарисовал её всю, несмотря на затраты драгоценного времени.

Эти простецкие здания окраины, с которой начался наш путь, постепенно сменялись всё более и более красивыми внешне — появлялись резные украшения стен и откатных дверей орнаментами самой разной сложности. А затем и вовсе пошли настоящие шедевры местной архитектуры. Впрочем, не только здания ими являлись. Местами улица, по которой пролегал наш путь, настолько расширялась, что в её середине стояли многочисленные резные скамьи, иногда даже хотелось сказать — вычурные, а на перекрёстках располагались фонтаны, ныне, конечно, неработающие. Но воображение у меня богатое, тренированное многими книгами библиотеки, в том числе творениями древних с их захватывающими иллюстрациями, так что живо представлял себе красоту, что могла когда-то создаваться источниками воды. Расстраивало только, что ни одной статуи пока так и не встретил, не увидел, а они наверняка бы пролили свет на то, кто же здесь жил, являлся истинным хозяином города когда-то, в эпоху до пауков…