Предел. Воплощение (СИ) - Сладков Евгений - Страница 39

Коварный ковёр-ловушка.

Ковёр слишком больших размеров, чтобы его можно было миновать быстро.

Пути отступления у нас исчезли. Впрочем, с принятым решением сражаться, их для нас изначально и не существовало.

В какой-то миг в противостоянии с тварями наступила крохотная пауза. За эти секунды успел заново оценить сложившуюся диспозицию.

Пауза возникла от того, что все враги, наконец-то, оказались на земле. Не считая тех трёх крупных особей, что вели атаку исподтишка, плетя свою паутину. На земле же оставалось около двух десятков тварей. А если вешать в штуках, то девятнадцать их. По моим прикидкам, это составляло где-то четверть от всего выводка. Казалось бы, жалкие крохи по сравнению со всей стаей. Проблема только в том, что «крохи» атаковали единым кулаком, тогда как первые две трети били разрозненной кучкой, каждая тварь сама по себе, а потому и расправились с ними гораздо легче.

Но сдаваться не намерены мы!

Отбросил в сторону кирку, ставшую совсем неподъёмной. Но отбросил не просто так. Постарался кинуть так, чтоб попала она во врага. И — вышло! Замерла тушка очередного паука, пригвождённая к земле. Отрадно для глаз и слуха!

Восемнадцать.

Прыжок в нашу сторону очередной пары тварей. И ответные взмахи дубинок Микта, и моего, наконец-то, пущенного в дело ножа.

Шестнадцать.

Ещё три сразу в мою сторону. Одного перехватить у лица, подставив левую руку под удар. Второго встретить на противоходе ногой! Не сломал! Свою. А его — да! И другой ногой топнуть, раздавливая в кашу! Третьего нанизать на нож, выставленный вперёд словно копьё. Стряхнуть и воткнуть в первого, впившегося в руку сквозь рыбью броню. Больно, тварь!

Тринадцать.

Ошибся! Миктлан тоже не спал — двух тварей отправил обратно к их паучьим прародителям.

Одиннадцать.

Новая атака!

Отбить! Нанизать! Воткнуть! Проткнуть! Отбросить!

Девять.

Помочь подняться Светлому!

Семь.

Немного! Осталось немного! Хотелось мне так сказать, но пришла беда. Синхронный прыжок четырёх тварей, но не в верхнюю часть тела как обычно. В ноги! Каждому!

Упали!

Оба!

Сверху прилетело ещё чувствительных ударов. Крутиться, кататься в липкой паутине насколько возможно! Рычать, бить и колоть куда попало! Столько — сколько невозможно! И больше! На кону — всё! И — повторить! Вновь и вновь!..

Стряхнуть трупы.

Ноль!

Встать на колено! Встать, шатаясь! Встать полностью!

Стоять, сгорбившись, но гордо.

Воздев голову к своду, реветь по-звериному, глядя на оставшихся трусливых тварей!

А… Где? Там, наверху, сидел только один…

Чувствуя, как по спине пробегает волна могильного холода, а волосы на голове чуть ли не дыбом встают, прилагая нечеловеческие усилия, чтоб среагировать на встречу новой опасности, пытался успеть развернуться…

Не успел.

В спину прилетел страшной силы удар, заставивший разжать руку, удерживающую нож, и протащивший вперёд метра на два, а затем и вовсе поваливший наземь. Грудь пронзила невероятная боль, словно кто-то воткнул в меня громадную вилку, а теперь нещадно проворачивает её внутри, разрывая всё в клочья. Вместо судорожного вдоха для восстановления всего выбитого воздуха вышло лишь какое-то невнятное бульканье, не принёсшее ничего. На спине ощущалась неподъёмная тяжесть и такая боль, будто кто-то запалил костёр прямо на моих костях. Тело более не рычало, тело молча сотрясалось в конвульсиях…

В голове успела возникнуть короткая, мимолётная мысль: «Это… конец?..» — после чего что-то неосязаемое покинуло кожаный мешок с костями и мясом, гордо именующий сам себя словом «человек».

Наступила тьма.

* Неизвестный Зверь. Белый паук: https://author.today/reader/433488/4179355

«Мозг — лишний орган. В бою важны только рефлексы и ярость!»

Дисан Неистовый

Почему Миктлан бросился вперёд? Кто ему этот Власт? Почему он настолько доверился ему? Почему разоткровенничался так с ним?

По сути же внезапный и лишь временный попутчик на Испытании. Никогда и никому до того он не говорил о «Детях Тлалока», не показывал своё единственное наследие, оставшееся от прошлой жизни, — оружие последнего шанса, бывшее при нём с самого рождения. Даже Воины Предела, учинившие резню в родном поселении Микта — резиденции ордена, — так и не прознали ничего о его, Микта, существовании. Хотя бы здесь Судьба сложилась удачно для него — смог ускользнуть от их взора, смог прибиться к толпе выживших из неподалёку расположенного гарнизона, павшего под натиском Орды спустя пару месяцев.

Сами виноваты! Сами уничтожили его орден! Единственную силу, что сдерживала на их направлении Орду.

Но поскитаться в Зоне Предела, скрываясь ото всех, между этими событиями пришлось изрядно.

Два месяца выживания на грани. Сон урывками, еда не каждый день. Но он смог. Он преодолел то Испытание. Повезло, что посчастливилось найти удачную расщелину, куда никто опасный не заполз и откуда никто сильный не выковырял его…

Много испытаний прошёл тогда. Но Воплощения не обрёл. Не повторил путь Первых. Хотя и обрести так Воплощение — глупая мечта-мысль семилетки, молча захлёбывающегося по ночам от слёз и страха, а днём сгораемого от ненависти и пожеланий всем Воинам смерти.

В какой-то день, совершенно не помня себя от волны ужаса наступающей Орды, ушёл из своего спасительного убежища. Осознал себя лишь среди развалин разрушенного гарнизона, среди его немногочисленных выживших.

А далее — допросы-опросы и распределение в интернат имени Чака Несокрушимого. Годы жизни среди ненавистных личинок будущих Воинов Предела. Из-за того, чьё имя носил интернат, практически все его выпускники шли впоследствии в Академию. Лишь единицы поступали иначе, но и здесь не по своей воле, а из-за отсутствия пресловутой выпускной грамоты. Совсем уж никчёмные в физическом и психологическом плане люди. Те, кто не смог преодолеть учебную программу, какие-то свои травмы прошлого или настоящего. Куда они исчезали из интерната? Миктлан не знал, никто не знал из сверстников, но слухи ходили один страшнее другого. И потому Микт рвал жилы ради этой бумажки. Он должен был стать своим среди чужих. А уж потом обязательно найдёт способ отплатить сполна за смерть всех родных и близких. Пусть и помнил их смутно… Но свершение мести стало смыслом, целью всей его недолгой жизни.

Когда попал в Академию, когда прошёл первый этаж Лабиринта с его Испытанием, уже предвкушал частичное исполнение цели. Он же его прошёл! Значит, оставалось совсем немного, и он окажется в рядах Воинов.

Но реальность подложила подлость откуда не ждали.

За время, проведённое во тьме наедине с безрадостными мыслями и со случайно полученной травмой, он думал, что окончательно сойдёт с ума. Чувство безысходности захлёстывало душу, полностью парализуя, не давая мыслить конструктивно, рационально. Затем та гильдейская тварь, что даже мельком не взглянула на него и исчезла во мраке спуска, так и не обронив ни слова, словно и не кричал он ничего ей вслед. Чтоб там она и сгинула! Сколько раз он повторял это после? Не счесть! Но постепенно и эта злоба сошла на нет… Пусть сам Предел её покарает.

Потом… Потом появился этот странный темноволосый парень с огромным шрамом в пол лица. И хоть внешность создавала весьма отталкивающее впечатление из-за этого, но, в отличие от гильдейской, тот не бросил его. А ведь возможностей так сделать была уйма. И сам пострадавший был, но нет, не сдался. Вытащил себя и его, Миктлана. Это был чуть ли не первый раз, когда случайный человек удивил Микта. В приятном значении этого слова.

Затем новые вызовы, новые испытания. И впервые в жизни Миктлану не приходилось лицедействовать, лицемерить в разговорах, он просто мог быть самим собой. Пусть не особенно открытым — не стал рассказывать о своём Испытании со своим же двойником-Зверем, — но и лгать постоянно не приходилось. И даже шуточные пикировки приносили приятное ощущение. А уж подход Власта к решению проблем и вовсе поражал. Казалось, для него совершенно нет ни одной безвыходной ситуации. Правда, добрую часть их он сам же и создавал. Человек-парадокс, не иначе.