Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп - Страница 17

Около семи вечера она включила телевизор. В новостях — все о будничном, из происшествий — авария на танкере у западного берега Африки, одно самоубийство в Израиле и в конце сообщение: «На Гравийной улице в районе Тегернзее в конце дня взорвался легковой автомобиль. По данным полиции, речь идет о преднамеренном покушении на убийство. Взрыв был такой силы, что разбросал части машины в диаметре ста метров. До сих пор о водителе ничего неизвестно».

Фелиция посмотрела в темноту. Несколько секунд она вообще ничего не понимала. И лишь постепенно, разглядывая свое отражение в оконном стекле, она впустила внутрь себя сознание страшной действительности. Чтобы не упасть, обеими руками она оперлась на стекло. Гропиус был мертв. «Но ведь бомба, — подумала она, — предназначалась для меня!» В животе заныло. Фелиция добрела до кресла и грузно, как мешок, опустилась в него. Странные мысли путались в голове: деньги не могут сделать счастливым, а непонятно откуда взявшиеся деньги — тем более. Кто совершает одно убийство, совершает сразу два! Что утаивал от нее Арно?

Внезапно Фелиция почувствовала себя очень одинокой и покинутой в этом большом доме. Ей стало холодно. Она почти физически ощутила, как ее охватывает страх. В воображении представилась жуткая картина: расплывчатые мужские фигуры, которые охотятся за ней. Она чувствовала себя как во сне, когда неизвестная сила делает ноги такими тяжелыми, что невозможно двигаться. Ее обуял смертельный ужас.

Через некоторое время, когда напряжение немного спало, она глубоко вздохнула и встала. Взяв в спальне белье и несколько смен одежды, она собрала дорожную сумку, надела легкое пальто и вошла из коридора прямо в гараж. Бросив сумку на переднее сиденье автомобиля, она нажала на кнопку, и ворота гаража поехали вверх. Она уже собралась садиться в машину, когда в гараж с улицы вошли двое мужчин.

— Госпожа Шлезингер?

— Да? — ответила Фелиция дрожащим голосом.

— Моя фамилия Инграм, я руковожу специальной комиссией, которая расследует обстоятельства смерти вашего мужа. Это мой коллега Мурау. В деле появились новые данные…

— Он умер? — перебила его Фелиция.

— Кто?

— Гропиус!

— Нет. Профессор Гропиус успел покинуть машину за несколько мгновений до взрыва. Он отделался легким испугом, если так можно выразиться.

Чтобы не упасть, Фелиция прислонилась к капоту.

Инграм выждал минуту и спросил:

— Вы собирались уезжать?

— Уезжать? — Фелиция посмотрела на него невидящим взглядом. — Мне нужно уехать отсюда прочь! Вы слышите, мне страшно, страшно, страшно!

— Я понимаю, — ответил спокойно Инграм, — несмотря на это, я попросил бы вас ответить на несколько вопросов. Это важно. Судя по обстоятельствам, и для вас в том числе!

В сопровождении обоих мужчин Фелиция вернулась в дом и предложила им присесть.

— Мы подробно расспросили профессора Гропиуса, — начал Инграм, — и он рассказал нам о событиях сегодняшнего дня так, как их видел он, со своей стороны. Теперь я бы с удовольствием выслушал вашу версию.

— А с Гропиусом действительно ничего не случилось? — уточнила Фелиция еще раз.

— Ничего, — ответил Мурау, — мы нашли его в лесу, в добрых ста метрах от пылавшего автомобиля.

— Вы знаете, — продолжил Инграм, — профессор спас вам жизнь.

Фелиция напряженно кивнула. Она попыталась руками пригладить зачесанные назад волосы, хоть в том не было нужды.

— Тогда вы все знаете, — сказала она раздраженно.

Инграм покачал головой:

— Поверьте стреляному воробью, при двух свидетелях одного преступления найдется минимум три версии происшедшего. Вы подозреваете кого-то, кто мог бы стоять за этим взрывом? У вас есть враги?

Фелиция, размышляя над ответом, сжав кулаки, то и дело постукивала ими друг о друга.

— Нет, — ответила она наконец, — я работаю с коллекционерами произведений искусства, для которых я — посредник. В таких делах соперничество в том виде, как его принято воспринимать везде, устраняется скорее с помощью чековой книжки, чем с помощью взрывчатки. Кто больше платит, тот и победитель.

— А ваш муж, у него были враги?

— Арно? Он был исследователь старины, специалист по истории Древнего мира и занимался настенными памятниками письменности. Среди его коллег иногда случались столкновения, когда один отстаивал одну теорию, которую отвергал другой. Но разве это враги? Такие враги, которые стремятся отнять жизнь?

Инграм вынул из кармана блокнот:

— Опишите водителя, который доставил вам посылку. На какой машине он приехал?

Фелиция резко выдохнула.

— Этот вопрос я уже пыталась себе задать. Единственное, что я запомнила, он был высокий и очень худой. На нем был надет серый или синий комбинезон. Машина — автофургон. Он припарковал его в некотором отдалении от входной двери. Да я толком и не взглянула на него. — И после минутного раздумья добавила: — Чего я не понимаю, так это телефонного звонка!

— Звонка? Какого звонка?

— Гропиус как раз уехал с этой посылкой. И тут зазвонил телефон — и незнакомый голос сказал, что в 16 часов в посылке взорвется бомба и я должна покинуть дом как можно скорее.

— Когда это было?

— Без минуты или двух четыре! Зачем этот незнакомец меня предупреждал? Какой-то сумасшедший посылает мне домой бомбу, а потом предупреждает о взрыве! У меня в голове не укладывается.

Инграм ничего не ответил. Как эксперт в вопросах террористических актов, он рассматривал ситуацию под другим углом зрения.

— Итак, вы узнали, — начал он наконец, — что в посылке была спрятана бомба. И вы также знали, что в этот момент профессор Гропиус был за рулем, везя в своей машине эту коробку. Это, должно быть, было для вас страшное чувство!

— Чувство? — возмущенно воскликнула Фелиция. — У меня совершенно не было времени на какие-то там чувства. Меня преследовала только одна мысль: нужно предупредить Гропиуса. Где-то у меня была его визитка. Мне показалось, что прошла вечность, пока я нашла ее в своей сумочке; это длилось целую минуту! Наконец я смогла позвонить ему.

— Вам удалось предупредить профессора? — Инграм был явно удивлен. — Об этом Гропиус ничего не сказал.

На какое-то мгновение Фелиция растерялась. Конечно, она позвонила. Или все-таки нет? Абсурдность всей ситуации заставила ее сомневаться в себе и своих действиях. Но потом она вспомнила.

— Гропиус еще спросил, который час. Я ответила — 16 часов. Потом связь прервалась.

Инграм и Мурау переглянулись — смысл этого взгляда Фелиции расшифровать не удалось. Несколько секунд в комнате царило гробовое молчание, и Фелиция спрашивала себя, какие выводы сделали полицейские на основании ее слов.

— Я все еще в некотором замешательстве, — сказала Фелиция, — вы определенно поймете меня. И поэтому мне бы очень не хотелось ночевать здесь, в этом доме. Я бы поехала в гостиницу, в город. В ближайшее время вы сможете найти меня в «Парк-Хилтоне» в Мюнхене.

Пока она говорила, запищал телефон. Фелиция вздрогнула. Лицо Инграма стало озабоченным.

— Вы не против, если я тоже послушаю? — спросил он почти шепотом.

Фелиция кивнула и поднесла трубку к уху. Инграм подошел к ней вплотную и тоже приник к трубке.

Это был Гропиус.

— Слава богу! — облегченно вскричала Фелиция. — Вы меня до смерти напугали.

Когда Инграм узнал голос Гропиуса, он тактично отстранился.

— Я представляла себе самое худшее, когда пыталась вам дозвониться, — сказала Фелиция. Ее слова звучали высокопарно и неестественно. — Меня как раз допрашивали двое криминалистов. Теперь я смогу уехать отсюда. Я переночую в отеле «Парк-Хилтон», хотя я и уверена, что ночью не смогу заснуть ни на минуту. Как вы, профессор?

С наигранным равнодушием оба полицейских делали вид, что их совершенно не интересует разговор, в действительности же из реакции Фелиции они пытались получить представление о том, в каких отношениях на самом деле находились Гропиус и эта женщина. Так для них не осталось незамеченным то, что эти двое договорились встретиться еще сегодня.