Гений Медицины (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 28

— В этом случае не повод! — воскликнул Зубов. — Поднимем мы ему сейчас гемоглобин, так он снова упадёт. Мясо есть его не заставишь! А железо можно было в таблетированной форме выписать и домой отпустить, капать показаний нет.

— А осложнения, а другие дефициты? — спросил я.

— Дефициты он может и в поликлинике проверять, — отрезал Зубов. — А осложнений нет, организм его уже адаптировался. Так зачем вы его положили?

Я был в корне не согласен с наставником. Образ жизни пациента меня никак не касается. Как и его взгляды на жизнь. Но с таким показателем я просто не мог его не определить в отделение.

— При всём моём уважении, у него были все основания для госпитализации, — проговорил я. — Нельзя было просто отпускать его домой, он мог в обморок где-нибудь упасть!

— Ну до этого как-то не падал, — заявил наставник. — А вы решили со мной поспорить?

— Я не хочу спорить, просто у меня другое мнение, — пожал я плечами. — И я от него не откажусь.

— Не может тут быть у вас своего мнения! — повысил голос Зубов. — Прав тут я, ведь я заведующий. А вы останетесь и сегодня на ночное дежурство и подумаете обо всей этой ситуации. Если завтра не признаете, что я был прав — оставлю и завтра!

С этими словами Зубов покинул ординаторскую. Что ж, ему явно кто-то подпортил настроение. Но со мной он прогадал, его правоту я в этом вопросе не признаю, сколько бы ни пришлось оставаться в отделении. Ведь пациент с такими показателями в самом деле может до дома не дойти…

Только Клочка жаль, ему бы лучше дома отлежаться. Но он уже неплохо обустроился в моей сумке. Принесу ему чего-нибудь вкусного с обеда.

Я собрался обратно сесть на диван, но в ординаторской зазвонил телефон.

— Терапия, Боткин, слушаю, — отозвался я.

— Привет, спаситель, — услышал я знакомый голос Антона Кирилловича. — Можешь в приёмное ненадолго спуститься? Срочный разговор есть.

Зачем я резко мог понадобиться врачу приёмного отделения? Идей на этот счёт у меня не было. Но поводов отказываться тоже нет, это не похоже на очередную попытку меня подставить.

Поэтому я согласился и решил уже на месте узнать, что это за срочное дело.

Тем более, сдавать Зубову мне сегодня ничего не надо, и к тому же я снова дежурю.

Так что я ещё раз проверил Клочка и отправился в приёмное отделение. Видимо, Антон Кириллович работал сутки и сейчас к вечеру как раз должен был освободиться.

— Привет! — радостно воскликнул он, когда я зашёл в его кабинет. — Можно на «ты»?

— Можно, — кивнул я. — Что случилось?

— А пойдём в нашу комнату отдыха, там поболтаем, — ответил Антон Кириллович. — Я тут на сегодня отработал, сейчас сменщик придёт.

Он провёл меня в комнату отдыха, которая была очень похожа по обстановке на нашу ординаторскую. Врачам приёмного отделения тоже нужно место, чтобы переводить дух.

— Располагайся, чувствуй себя как в родной ординаторской, — пошутил Антон. — Чай будешь?

— Нет, спасибо, — отказался я. — Ты сказал, что срочный разговор есть.

— Есть, — кивнул тот. — Я думаю, нам надо подружиться.

Внезапное предложение, возникшее на ровном месте. Нет, я конечно всегда не против новым друзьям, но с чего бы это вдруг?

— Подружиться? — переспросил я. — Вот так внезапно?

— А для дружбы не нужны поводы, — отозвался Антон. — Я работаю в этой клинике уже год и могу тебе сказать, что друзей найти здесь сложно. Никогда не знаешь, можно ли довериться человеку. Поэтому спешу тебе сказать, мне — можно.

Теперь его слова звучат ещё более странно. Уже начинаю подозревать, не очередной ли это план Шуклина и Соколова. Правда, суть плана пока не ясна. Слишком уж в открытую действует Антон. Ладно, если бы постепенно попытался завоевать доверие…

— Я предпочитаю сам определять для себя, кому можно довериться, а кому нет, — сказал я. — Всегда «за» хорошие отношения между коллегами, но говорить о дружбе, когда я вижу тебя второй раз в жизни — это как-то поспешно.

— Я понимаю, что это может выглядеть странно, — с готовностью заявил Антон. — Но, по-моему, как раз наоборот — то, что я открыто предлагаю тебе выстроить хорошие отношения — признак моих чистых намерений. Ты выручил меня, очень мне этим помог, и я понял, что могу тебе доверять.

И всё равно мне кажется, что это какой-то странный подход.

— Я не против выстроить хорошие отношения, — пожал я плечами. — Можем попробовать. Но сходу называть тебя другом не могу.

— Хотя бы так, — кивнул Антон. — Я рад, что мы это обсудили. А теперь мне пора домой, высыпаться после смены.

И это всё? Важный срочный разговор —вот это обсуждение нашей дружбы? Нет, тут явно что-то не так. Если это не план Соколова и Шуклина, то какой-то замысел самого Антона.

Не могу я вот так сходу ему доверять. Ещё прошлая жизнь меня научила, что доверие — очень хрупкая и труднодоступная вещь.

Посмотрим, как проявит себя Антон дальше. Пока и без этого проблем хватает.

Я попрощался с ним и поспешил назад в отделение.

— Константин Евгеньевич! — ко мне подбежала медсестра Света. — Там пациенту плохо, сознание потерял! Седьмая палата. Вас первым увидела, докладываю.

Седьмая палата. Как раз туда и положили Горбунова с анемией!

— Бегу, — помчался я.

В палате упавшего без сознания пациента уже окружили его соседи, обсуждая между собой, переносить ли его на кровать.

— Так, разойдитесь, ему воздух нужен, — скомандовал я. — Вам с вашими болячками только и таскать пациентов.

Хотя всё равно приятно, когда пациенты в палате попадаются отзывчивые. Не просто оставили человека лежать на полу, а попытались что-то предпринять. Наверняка сами позвали медсестру, а она как раз встретила меня в поисках терапевтов.

Пациентом действительно оказался Горбунов. Бледный, дыхание частое, видимая пульсация сонных артерий.

Так, просканировать диагностическим аспектом.

Отдельно я тщательно посмотрел в проекции, нет ли свечений в районе головы. Всё-таки он упал с высоты своего роста и вполне мог удариться головой. К счастью, тут обошлось.

А вот сердце мне не нравится. При его оформлении в отделение терапии я не осматривал его подробно, меня больше интересовали органы, которые могли спровоцировать кровотечение. Сейчас же я увидел чёткое свечение.

Переключился на кардиологический аспект. Пульс частый, давление понижено. Так, проблема с сердцем очевидна, осталось установить, что это конкретно.

Железодефицитная анемия, свечение сердца, характерные признаки… Миокардиодистрофия!

Заболевание, при котором происходит поражение миокарда сердца из-за метаболических нарушений. Например, из-за анемии и нарушения транспортировки кислорода в клетки сердца.

В палату вбежали Зубов и Соколов. Видимо, их тоже позвала Светлана: одного как заведующего отделением, второго как лечащего врача пациента.

— Что тут происходит? — выкрикнул Зубов.

— Потерял сознание, тахикардия, свечение в области сердца, — коротко отчитался я. — Думаю, миокардиодистрофия. Рома, ЭКГ делал?

— Нет, — отозвался Соколов. — Зачем ЭКГ при анемии?

Ох ты ж… В этот раз он подставил только себя и никого больше.

— Вы вообще в медицинском учились или диплом купили на чёрном рынке? — воскликнул Зубов. — Сказали же, что нет осложнений! Я поверил вам на слово, историю думал сейчас проверить. Как можно обойтись без базового метода обследования⁈ Не понимаете, что могли человека угробить?

— Так анемия же, а не проблемы с сердцем, — залепетал Соколов. — Я и не думал…

Пока они спорили, я успел вкачать в больного немного магии своего кардиологического аспекта. И пациент начал приходить в себя.

— Рома, помоги на кровать переложить! — позвал я. — Потом продолжим разговор.

Соколов подхватил пациента, и мы перенесли его на койку. Можно было бы позвать санитаров, но я не видел смысла, тут нести было всего пару метров. Думаю, он как раз возвращался из ванной, когда из-за слабости и нерегулярного пульса потерял сознание.