Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь (СИ) - Кальк Салма - Страница 23

- Ах, нет, конечно же, я не знаю, - и глазами-то похлопать.

Сидит такая – молодая, жизни не знающая и в полосочку. И смотрит в рот важной даме, хозяйке дома.

- Вот, не знаете. С виконтом нужно быть очень, очень осторожной!

- В самом деле? – смотрю в рот, проецирую изумление. – Расскажите же, дорогая госпожа де Монгран. Понимаете, у меня нет светских знакомых – кроме нашего здешнего круга, конечно же. Госпожа де Сегюр приветлива со всеми и принимает в своём доме всех, но у неё таковы обязанности. Она никогда не станет что-то рассказывать о каком-то своём госте, правда ведь? А такие птицы залетают к нам очень редко, - вздыхаю. – И моей родственнице госпоже де Тье тоже неоткуда узнать подробности.

Госпожа де Монгран смотрит в ту сторону, где кружком собрались помянутая госпожа де Тье, её собственная дочь и ещё две юных особы. Кажется, компания её не слишком-то радует, она поджимает губы и вздыхает.

- Я думаю, с госпожой де Тье вы тоже поговорите и скажете ей, что молодой вдове надобно быть осторожнее, - говорит она сурово.

Осторожнее – это лучше прятать концы, так? Чтобы сплетни не ходили? Ладно, скажу, мне не жаль нисколько, тем более насчёт прятанья концов я с госпожой Монгран совершенно согласна.

- Конечно, - киваю я, опустив глаза.

- Понимаете, утратить доброе имя так легко, а вернуть его потом практически невозможно, - сурово говорит госпожа де Монгран. – А если ваше доброе имя окажется в руках господина Гвискара – вы рискуете, и очень сильно рискуете. Он-то непременно выйдет сухим из любой воды, и никогда не сделает ничего такого, чтобы скомпрометировать себя. Но поверьте, погубить женщину для него так же легко, как перемещаться этой их изнанкой мира, - она снова поджимает губы. – Я бы поняла, если бы он увлекался сам, и увлекал за собой, это простительно, потому что от настоящей страсти нет защиты и спасенья. Но виконт – человек лукавый и лживый, и если говорит о чем-то таком, то лишь из желания добиться своих целей, не подобающих человеку благородному. Впрочем, какие благородные цели могут быть у некроманта, о чём я вообще!

- А почему у некроманта не может быть благородных целей? – интересуюсь я как можно более наивно. – Понимаете, господин граф Ренар утверждает, что они такие же, как все прочие маги, просто им доступно немного иное, вот и всё. А у меня нет повода не верить господину графу, ведь он столько лет прожил на свете, и преподавал в столичной Академии, и всяко знает больше меня и о магах, и о магии!

Госпожа де Монгран снова поджимает губы, ей не нравится упоминание о господине графе.

- Господин граф неспроста отправлен сюда его величеством без права возвращаться в столицу и в Академию, - говорит она. – И я бы на вашем месте не одаривала его вашей дружбой.

- Понимаете, он обучает меня владению своей силой, - пожимаю я плечами как можно более равнодушно. – Кто ещё сможет сделать это так же хорошо? Я таких в нашем городе попросту не знаю. Мне кажется, это большая удача, что он оказался здесь и помогает мне. Что же до сплетников… подумать только, никакого уважения к возрасту господина графа, - вздыхаю, может быть, немного лицемернее, чем следовало.

- А вам нужно всё это – владеть силой и прочее? Задача одарённой женщины – передать свои силы детям, - важно говорит госпожа де Монгран.

- Совершенно с вами согласна, - улыбаюсь я ей. – И буду счастлива со временем поступить именно так. Но увы, всем известно, что необученный маг – это непредвиденная опасность, никто никогда не знает, в каком месте рванёт. Я не хочу пострадать… и чтобы пострадал кто-то из моих близких, тоже не хочу. Но скажите же, это правда, что господин виконт Гвискар нынешней весной нашёл здесь, в Массилии, какого-то жестокого убийцу, которого не мог найти никто?

- Правда, - кивает моя собеседница. – Де Ренель не справился сам, но – только с помощью Гвискара.

- Но это же говорит о господине виконте хорошо? – смотрю широко раскрытыми глазами. – Значит, от него не одни только лишь неприятности?

- Понимаете, дорогая моя, этот человек ничего не делает без расчёта. И если он когда-то совершил что-то достойное, то с расчётом на какую-то прибыль от этого поступка. В том числе – чтобы юные и неопытные восхищались его смелостью и находчивостью.

- Но… если и вправду есть, чем восхититься?

- Дорогая госпожа де ла Шуэтт, я понимаю, что вас притягивают новые лица, и особенно – если это мужчины, видные мужчины. Вы юны, вы, случилось так, свободны, и подле вас нет ни единой старшей женщины, которая могла бы раскрыть вам глаза на мужское коварство и предостеречь. Господин граф – мужчина, ему не понять тонкости вопросов репутации и женского сердца. Госпожа баронесса Клион покинула Массилию и не сможет руководить вами. Кто-то должен предостеречь вас, пока вы не наделали непоправимых ошибок!

Я склоняю голову, потом, правда, поднимаю обратно. Необратима и непоправима лишь смерть, всё остальное можно преодолеть, но откуда это знать госпоже де Монгран?

- Госпожа баронесса ни за что бы не стала давать мне полезные советы, уверяю вас. И… я благодарна вам за дружеское расположение. Мне и впрямь не у кого спросить совета… в некоторых щепетильных вопросах.

Госпожа де Монгран улыбается довольно, а их дворецкий в этот момент объявляет:

- Господин герцог де Фрейсине!

На ловца и зверь, что называется.

- Госпожа де Монгран, а о господине герцоге вам тоже есть, что рассказать? – спрашиваю я её самым заинтересованным на свете шёпотом.

Госпожа де Монгран вздыхает и говорит важно и серьёзно:

- Я думаю, дорогая моя, вам не следует думать о герцоге. Слишком серьёзно думать, я имею в виду. Понимаете… - она как будто подбирает нужные слова, - мне кажется, что господин герцог никак не может быть… предметом ваших размышлений.

Ах ты ж, вот оно как. А если рассказать, что тот самый герцог… Нет, не нужно. Если я что-то понимаю, появление экипажа означенного герцога на Морской улице кто-нибудь да видел, и информация разлетится только в путь. Подождём. И будем действовать по обстановке.

Пока же госпожа де Монгран поднялась, погрозила мне пальцем с самой добродушной улыбкой и отправилась приветствовать высокого гостя. Я же только вздохнула – ну вот, не было печали, она же теперь вздумает опекать меня? Или нет? Или у неё это просто рефлекс на всех юных особ, потому что у неё дочери?

Но вообще если подумать, то Викторьенн-то по смыслу, даром, что вдова, вполне юная особа. И хорошо ещё, что ей, то есть мне, никакого опекуна не навялили! Наверное, потому, что принц увидел – вроде сама справляется, можно обойтись.

Тем временем господин герцог приветствовал хозяев и тех гостей, кто оказался рядом, и пошёл себе по залу с госпожой Монгран. И я точно определила тот момент, когда он увидел меня – так и впился взглядом. Но к счастью, шёл себе и шёл, и не стал привлекать внимания ко мне своим неуместным любопытством.

Я же скоренько поднялась и пошла поговорить с кем-нибудь, предполагая, что если я буду стоять в стайке хихикающих девиц, то герцогу не захочется к такой стайке приближаться. Чтобы не обхихикали. А девицы стояли – едва ли не посреди зала, стреляли глазами по тому залу будь здоров, и хихикали беспрерывно. Там стояла и моя Тереза, и я подалась туда же.

- Добрый вечер, дамы, - реверанс, обворожительная улыбка.

- О, Викторьенн, как мило, что вы пришли и привезли Терезу, - улыбается мне Изабель де Монгран.

- Я поняла, что нам непременно нужно выбраться сегодня в гости, - улыбаюсь ей в ответ. – Расскажите же, Изабель, кого ещё сегодня ожидают ваши родители?

- Ах, если б я знала, - вздыхает дева, - маменька и папенька никогда не рассказывают, кого они поджидают. Но скажите же, Викторьенн, вы и вправду не боитесь говорить с виконтом Гвискаром?

- Отчего же я должна его бояться? – эта-то чего, её маменька – понятно, а она?

- Он же некромант, - закатила глаза юная дева. – Но так хорош, и так модно одет, наверное, только некроманты бывают такими загадочными!