Военный инженер Ермака. Дилогия (СИ) - Воронцов Михаил - Страница 28

Дальше был второй вопрос — как спасти от воды порох на затравочной полке!

Одного фитиля мало. Сам по себе он выстрел не сделает.

Тут вариантов всего два.

Первый — всевозможные чехлы, колпачки, крышечки и прочее. Нечто подобное я видел на пищалях казаков. Можно попробовать усовершенствовать конструкцию, но недостатки останутся. От ветра защитят слабо, их надо снимать и легко потерять.

Второй — поинтереснее, хотя тоже не идеальный — лоскут ткани, пропитанной жиром и уложенный прямо поверх затравки. Тлеющий фитиль прожигает ткань и воспламеняет порох.

Предупредив охрану и снова сымитировав дождь, я пальнул. Без пули, холостыми, но какая разница. Получилось! Вместо жира, наверное, можно использовать воск или смолу, но я решил обойтись без них. Жир — надежнее.

Для демонстрации своих опытов я позвал все руководство отряда. Пришел и Ермак, и сотники, и главный артиллерист Семен.

Смотрели поначалу скептически, а потом, когда увидели, что фитили горят чуть ли не под водой, начали переглядываться с удивленными и довольными рожами. И пропитанный жиром кусок ткани понравился.

Начались вопросы, на которые я подробно отвечал. В принципе, подходил любой вариант, если пропитывать тщательно и давать высохнуть. Кто самый стойкий, тот может вообще использовать рыбий жир.

— Рыбий жир, — Семен махнул рукой, как отрезал. — Мои будут с ним делать. И пусть воняет. Пусть даже в тысячу раз сильнее, зато пушка точно выстрелит! Если кто у меня пожалуется или заскулит — будет глотать его на завтрак огромными ложками. И скажу ребятам, пусть дегтя попробуют добавить, может, еще лучше окажется. Хотя и так отлично.

На этом мы и договорились. Каждый начальник подразделения возьмет по кусочку разного фитиля и покажет бойцам. Кому какое подойдет — пусть то и используют. Самому пропитать фитиль можно запросто. Но обязательно надо пробовать, потому что это все-таки не панацея, и защищать фитиль от воды все-таки нужно. С тканью для защиты затравочной полки надо быть вообще осторожными, потому что чересчур плотная не подойдет.

Окончив с этим делом и пообедав, я отправился к руднику. Когда плыл на лодке по Иртышу, подул ветер и начался дождь. Сначала мелкий, но с каждой минутой он становился все сильнее и сильнее.

Баррикада была уже полностью закончена. Получилось отлично. Именно так, как надо — не слишком высоко и не слишком низко. Пушки будут надежно спрятаны в валежнике, заметить их там невозможно.

Пушек, кстати, уже восемь. Ровно половина от необходимого числа. Люди устали дальше некуда, но кое-кто из рабочих и казаков оказался башковит и смог подменить Лаптя и его подмастерьев. А теперь пришел и я. Я тоже умею крутить бурав. Быстро и очень точно.

Макар тем временем делал в кузне железные обручи, которые мы наденем на стволы для надежности. От кожаных ремней и веревок решили не отказываться. Хотя, если разорвет железо, не спасут и они.

Яма, в которой должны спрятаться казаки Черкаса, полностью готова, накрыта жердями с парусиной и замаскирована землей. Не поймешь, что она есть, буквально с двух шагов. И дождь яму почти не заливал, находиться там достаточно комфортно. Я полагал, что будет гораздо хуже.

Лапоть, как и я, подумал о том, что от татарских стрел надо будет защищаться, и притащил сюда досок. Их превратили в щиты, которые стояли, прислоненные к баррикаде. Настолько толстые, что почти неподъемные, но поднимать их и не надо — просто сесть под ними и переждать первую волну стрел. Мы замазали грязью, замаскировали ветками, чтоб они в глаза не бросались.

…Я работал до самого вечера. Почти до темноты. Сделали всего четырнадцать пушек, еще две осталось на ночь. Укрепили их железом, нацепили пропитанные маслом чехлы. А потом приехал Черкас со своим отрядом. С теми, кто должен был прятаться в яме.

— Ночевать будем здесь, — сказал он мне. — А ты возвращайся к Ермаку, он приказал.

Опять меня спасли от ночной работы, но я в этом не виноват. Попрощавшись со всеми, отправился к Ермаку.

Он сидел в своей избе и пил густо пахнущий травяной настой.

Когда я вошел, он внимательно посмотрел на меня и произнес:

— Разведка заметила большой татарский отряд. Идут прямиком к руднику. Завтра бой. И есть одна большая проблема.

Я почувствовал, как застучало сердце.

— Какая?

— Татар гораздо больше, чем мы ожидали.

— Сколько их?

— Точно сказать разведчик не смог. Но больше, чем пятьдесят. Человек сто минимум.

— И что мы будем делать? — спросил я.

— Вот я и хотел у тебя спросить. Пока что знают только четверо — я, ты, Матвей и Лиходеев.

— А Елисей? — не удержался от вопроса я.

— А ему-то зачем? — удивленно вскинул брови Ермак. — И почему ты спрашиваешь?

Я сделал недоуменно-наивное выражение лица. Возможно, зря сейчас спросил про Скрыпника.

— Ну как же, он твой заместитель, Ермак Тимофеевич… Есаул!

— Мой заместитель — Матвей, — отрезал Ермак. — А Елисей — человек, поставленный есаулом по требованию купцов Строгановых. Им отказать я не мог. Они дали денег на поход. Им государь пообещал дать в использование сибирские земли.

— Понял, Ермак Тимофеевич, понял… — сказал я.

И сразу перевел разговор на тему завтрашнего сражения. О Елисее поговорить можно будет когда-нибудь потом.

Вот только настанет ли это «потом».

— Думаю, надо принимать бой.

— Врагов вчетверо больше. Здесь не городская стена, она никого не удержит. Да татары и через стену перескочат в два счета. Научились! Крюк с веревкой забрасывают и лезут. Пока ты веревку перерубишь, татарин уже здесь.

— Так что, вся надежда на твои деревянные пушки, — продолжил Ермак. — Хотя можем посадить на руднике и большой отряд. Но в этом случае заметят. И там заметят, и в городе увидят, что много народу куда-то отправилось. А людей Кучума здесь полно. Да и любой приезжий купец ему все расскажет. Врать себе дороже! Схватят его кучумовские, клинок к горлу, и все. Что знал и что видел, мигом поведает.

Я посмотрел в сторону. Получается, все замыкается на мне. Моя была идея встретить врага импровизированными пушками. И если она не сработает, татары будут праздновать победу, а наши двадцать пять человек погибнут. Первоначально рассчитывали, что нападающих будет вдвое меньше.

Рискнуть? А имею ли я право рисковать?

Если что-то пойдет не так, нашему «гарнизону» на руднике — смерть. Испытания прошли успешно, но кто знает, как пойдет в бою. Если пушка не выстрелит, это еще полбеды. А если взорвется, то поубивает артиллеристов. И остальные после этого не слишком смогут драться — взрыв на маленьком пятачке оглушит и деморализует.

Угол рассевания картечи будет такой, что на расстоянии пятидесяти шагов поражающая зона будет метров шесть-семь. Если дальше — то вдвое больше. Татары, скорее всего, помчатся толпой. Если только с одной стороны, то те, кто побежит позади, будут закрыты от картечи телами передних. Они погибнут совершенно точно, но остальные выживут и могут продолжить атаку.

Если бы их было меньше, тогда другой разговор… Хотя у нас за баррикадой будет не меньше двадцати пяти человек, включая артиллеристов… Из них бойцы в стрелковом и рукопашном бою не такие, как из линейных казаков, но все же… После выстрелов из пушек могут взяться за ружья.

Расстояние между лесом и баррикадой — метров двести с каждого края. Татары захотят использовать фактор внезапности. Позиционного боя не будет, он им не выгоден. Начнутся выстрелы, и сразу из города подмога пойдет. Им надо успеть всех убить и убраться.

Поэтому кинутся бегом на баррикады. Может, сначала из леса дадут навесной залп, хотя точность его будет никакой. Слишком большое расстояние. Когда побегут, начнут стрелять безусловно. Каждый, Это будет гораздо опасней, хотя у нас есть щиты и мы за баррикадой.

— Ну, что задумался? — спросил Ермак. — Сомневаешься? Учти, еще и дождь. Фитили пропитали по твоему методу, но если начнет сильно лить, осечки случатся…