Прежняя жена - Уильямс Шанора - Страница 3

Шелия посмотрела на меня из-под ресниц, и в этот момент раздался стук в дверь.

– Не знаю, дорогая, – ответила она, кладя нож на столешницу и обходя ее. – Но тебе нужно быстро соображать, потому что я не твой брат. Я не могу постоянно платить за тебя. – Она ухмыльнулась через плечо, прежде чем открыть дверь Бену.

Когда они поцеловались, я отвернулась, устраиваясь поудобнее на табурете.

– Как дела, Самира? – спросил Бен и последовал за Шелией на кухню.

В отличие от своей девушки, Бен особого значения внешнему виду не придавал. Чаще всего он предпочитал баскетбольные шорты и простую однотонную футболку, но, поскольку сегодня у них намечалось свидание в парке, он нарядился в шорты карго и футболку «Найк». Бен был симпатичным парнем, но я никогда не могла понять, что так привлекает в нем Шелию. Милый, как младший брат. Двадцать семь лет, но лицо все еще немного детское.

– Да так, ничего особенного, – ответила я. – Просто именно сейчас пытаюсь определить цель жизни.

– Цель жизни?! – засмеялся он. – Это что-то новое.

– Самире нужна работа, – ответила Шелия, открывая пакет с морковью.

– Опять? Черт, Самира! Ты, наверное, сменишь штук пятьдесят мест, прежде чем тебе стукнет тридцать.

Они с Шелией рассмеялись, а я закатила глаза:

– Не смешно, ребята! Мне нужно поскорее что-то найти. Я не могу сидеть без работы. Сегодня меня окатили ледяным душем и поставили перед фактом: нужно собраться, пока я не оказалась на какой-нибудь чертовой свалке.

– Ладно-ладно, – произнесла Шелия более серьезным тоном, но все еще улыбаясь.

– Ну, мой двоюродный брат сегодня работает барменом на вечеринке, – сказал Бен, открывая холодильник и доставая бутылку воды. – Ему платят девяносто долларов в час за работу на одной из стоек в особняке Лолы Максвелл. Черт возьми, девяносто долларов в час!

– Лола Максвелл? – Я была ошеломлена. – Серьезно?

– Что еще за Лола Максвелл? – удивленно спросила Шелия, нарезая морковь.

– Ты не знаешь, кто такая Лола Максвелл? У нее некоммерческая благотворительная организация для беременных женщин. Супербогатая и суперкрасивая. Больше миллиона подписчиков в «Инстаграме»[1]. Она же во всех местных журналах!

– Даже не пытайся объяснить это Шелии, – пробормотал Бен, сделав глоток воды. – Она не следит за знаменитостями. Хотя Лолу Максвелл могла бы знать, ведь та местная. Ты иногда так забывчива, детка.

Шелия, прищурив глаза, направила на него нож, и теперь рассмеялась я. Они всегда так забавно подтрунивали друг над другом.

– В общем, брат сказал, что там ищут официантов, чтобы подавать напитки, быть на побегушках и все такое, – продолжил Бен. – Я понимаю, что это не совсем твое, но он сказал, что платят триста долларов за ночь. Просто приходишь вовремя, остаешься до самого конца и получаешь деньги. Нужно всего несколько человек, а тусовка пафосная, но, если запишешься сейчас, наверное, попадешь туда. Брат прислал мне ссылку, по которой надо подать заявку. Могу отправить ее тебе. Я собирался воспользоваться его предложением, но у меня свидание с моей девушкой, и я не могу ее бросить.

Шелия послала Бену воздушный поцелуй и подмигнула.

– Тьфу, ненавижу бегать с подносом! – ответила я. – Отвратительная работа, а раз это у Лолы Максвелл, ты же понимаешь, какая там будет богатая и выпендрежная публика.

– Всего лишь один вечер, Самира, – заявила Шелия, бросив на меня суровый взгляд. – Ты светишь лицом, обслуживаешь нескольких человек, а потом большую часть вечера прячешься в туалетах, если уж совсем невмоготу. Не важно, главное, чтобы ты получила эти триста долларов.

– Да ладно, понимаю.

Я узнала этот тон Шелии. Если не смогу платить свою часть аренды, она найдет другую соседку. Естественно, ничего личного, просто своевременная оплата – часть нашего соглашения. Шелия – ярая противница просроченных счетов. Она платила за меня несколько раз, чтобы не опоздать со сроками. Без работы, без помощи брата и с приближающейся датой платежа за электричество эта вечеринка – моя единственная надежда, по крайней мере сейчас, пока я не нашла новое место.

Я повернулась к Бену:

– Хорошо. Отправь мне ссылку.

Я никак не могла надолго задержаться на одной работе, но стоит заметить, что я выросла с матерью, которая истощила себя непосильным трудом, поскольку отец бросил нас, когда мне было три года. Он просто взял и ушел, не забрав ничего из своей одежды и ни с кем не попрощавшись, а вместо «до свидания» прихватил из сейфа все сбережения матери.

Это ее разозлило, а ведь, как известно, с женщиной, которой пренебрегли, шутки плохи. Матери нужно было всем доказать, что она чего-то стоит, и она упорно трудилась, чтобы вернуть каждый пенни, который украл отец.

По утрам завтрак ждал нас с Келлом на плите или в микроволновке; и мы едва успевали добраться хотя бы до автобусной остановки, когда мама уже давно была в пути на работу. Вечером она ненадолго появлялась дома, чтобы сменить дневной наряд на униформу для кафе, целовала нас в щеку, пока мы корпели над домашним заданием, и исчезала.

На самом деле маме необязательно было так вкалывать. За три года она вернула украденные деньги с лихвой, и того, что она зарабатывала в качестве секретаря юриста, хватало, как рассказывал Келл, чтобы оплачивать счета. Брат всегда больше знал о делах мамы.

Но, как я уже сказала, женщина, которой пренебрегают, – это не шутка. У матери была миссия, и эта миссия заключалась в том, чтобы обеспечить семье денежную «подушку безопасности» и накопить нам на колледж. Она выполнила эту миссию, но не обошлось без последствий.

В сорок девять лет мать разбил инсульт. Умерла она в пятьдесят два. Ее нет с нами уже семь лет, но боль от этой потери все еще жива. Все, кто выступал на ее похоронах, с большой любовью говорили о том, как много она работала, как предана была своему делу, но они не видели того, что видела я. Они не видели, как мама, уставшая до смерти, с мешками под глазами, возвращается домой в полночь или позже. Они не просыпались по ночам, услышав, как она плачет, спрашивая Бога, как же со всем этим справиться.

Мама никогда больше не полюбила. У нее были увлечения (и она всегда пыталась это скрыть), но она ни в кого по-настоящему не влюблялась. Она просто работала. Всегда. Пропускала репетиции моей группы и футбольные матчи Келла. Ей не хватало времени сделать мне прическу или даже помочь выбрать выпускное платье.

К сожалению, брат пошел по ее стопам. Работает сверхурочно и постоянно в разъездах. Я беспокоюсь за него, и это беспокойство, вероятно, объясняет, почему я сама не хочу напрягаться на работе.

Работа есть работа, а деньги – всего лишь средство. Конечно, приятно иметь деньги, но люди, особенно американцы, ничего не видят, кроме работы. Каждый день они встают в одно и то же время, надрываются часами, истощают себя морально и физически, и ради чего? Ради того, чтобы какой-нибудь бизнесмен-толстосум мог сидеть в огромном особняке и смотреть, как растут цифры на его банковском счете.

Я не против зарабатывать на собственные нужды, и я не виню богатых за то, что они богатые. В конце концов, у всех своя роль, и каждый должен ее играть. Это круговорот жизни. Но по-моему, неправильно, когда деньги становятся единственной целью; именно так получилось у моей матери, и я отказалась следовать ее примеру.

Мама внушала мне и Келлу, что мы должны упорно трудиться ради того, к чему стремимся, как бы ни было тяжело, но у меня такое отношение к жизни никогда не укладывалось в голове.

Зачем убиваться из-за чека, которого не хватит и на неделю? Зачем идти трудным путем, когда есть много других вариантов?

Таких, например, как вечеринка Лолы Максвелл. В Майами стоял прекрасный вечер, а у меня была одна задача – обслуживать. Обслуживать богатых людей, стоящих с напитками в руках около бассейнов и коктейльных столиков, поить их, кормить и даже делать комплименты, если это поможет им хорошо провести вечер.