Хозяин теней. 5 (СИ) - Демина Карина - Страница 42

Не исключили.

Чуялось, Карп Евстратович крепко с тем профессором консультировался. А потому поспешил защитить ценного и перспективного специалиста. И не прогадал.

— Хуже, что в обществе это расценили… по-своему… пошёл слух, что я струсил и выдал своих братьев полиции. Что откупился, оставшись здесь, в Петербурге. Я жив и здоров, и в благоденствии, когда они умерли или вот оказались осуждены.

— А клятва?

— Слухи не берут во внимание подобные мелочи. Равно как и участие Синода. Кто-то выдвинул теорию, что я и вовсе был провокатором, которого внедрили, чтобы собрал вокруг себя тех, кто недоволен властью. Родители от меня не отказались, но… были весьма разочарованы.

Интеллигенция, чтоб её.

Никогда не любил.

Отправился бы Николя на каторгу, его б тотчас записали в мученики с героями. И сочувствовали бы от души. И плевать, что он там сдох бы. А тут вот скольких спас? Но нет, всё равно… дурь одна.

— Я больше не являюсь наследником… но, знаете, возможно, это того стоило. Я уже семь лет работаю здесь и не буду врать, что полностью искупил вину. Вряд ли это в принципе возможно. Но я там, где я нужен. Жандармы, они ведь тоже люди. И их надо кому-то лечить. Да и относятся ко мне весьма неплохо. Как-то вот так…

Вот так.

И вот этак.

— А не удалось найти того, кто дал рецепт?

— Увы. Исповедовать можно лишь живого человека. Богдан же был единственным, кто знал, откуда тот взялся…

Если на самом деле знал.

— Думаете…

— Были ли другие рецепты? До недавнего времени я был уверен, что существовали первые четыре варианта. Испытывали ли их? Да. На ком и когда? Это увы, не знаю… возможно, первые эликсиры не оказывали нужного действия или же имели слишком выраженные побочные эффекты. Но ни я, ни Карп Евстратович, который, поверьте, тоже искал, не нашли и записей о чём-то подобном нашему… обществу. И я утешал себя мыслью, что эксперимент должен был показать порочность подобного пути. Его… как бы выразиться… неправильность? Тупиковость… что тот, кто дал рецептуру Богдану, отступил. Всё же его искали и жандармерия, и родичи Богдана…

Ищут пожарные, ищет милиция… и как в том стишке, ищут, а найти не могут.

— Но?

— Однако сегодня… — Николя замялся, явно испытывая и неловкость, и нежелание говорить, но в то же время понимая, что промолчать не выйдет. — В ином случае я бы, скорее всего, промолчал. Не стал бы вмешиваться… всё-таки ситуация такова, что выглядеть я буду крайне недостойно… и многие скажут, что я пользуюсь случаем, чтобы очернить соперника…

— Если вас успокоит, то он не соперник. Его внимание Татьяне неприятно.

— Стыдно признаться, но я рад это слышать. И… у меня самые серьёзные намерения, — поспешил заявить Николя. — Да, я более не наследник… и моё прошлое… весьма… моя репутация разрушена…

— Поверьте, у нас не лучше. Да и Таньку ваша репутация будет волновать в последнюю очередь. Вы просто расскажите, как оно было. Ну, чтоб не было там тайн на пустом месте.

Потому что любую тайну будут использовать против Николя.

— Да. Конечно. Как-то… страшно, пожалуй. Впрочем, вы правы… тайны неуместны… но у меня имеется капитал. Жандармское управление неплохо платит, если так-то. Я смогу содержать и дом, и семью… просто необходимости не было. Самому мне немногое надо, но…

Киваю с важным видом человека, который готов обсуждать столь серьёзные материи.

— Я подал прошение в Гильдию на получение степени доктора медицинских и целительских наук. И Карп Евстратович заверил, что к моей просьбе отнесутся с пониманием. Хотя, конечно… не знаю. Я бы и не стал пытаться, но это иной чин. И Карп Евстратович настаивает.

— Пытаться стоит, отчего нет. Вы сильный целитель, сколь я понимаю. Я не так много целителей видел, но мне кажется, что вы вполне себе на доктора тянете.

Надо будет у Татьяны выяснить, чую, тут дело не в названиях, потому что как-то Николя и без степени обходится.[2]

— Но про дом и чины вы тоже Татьяне расскажите, — посоветовал я, потому что разбираться ещё и в делах сердечных у меня точно желания не было. — А мне лучше про эликсир вот. И рецепт.

— Ах да, — спохватился николя. — Рецепт… не уверен, что речь идёт именно о том рецепте, но дело в том, что сегодня у Роберта я отметил весьма характерные изменения энергетической структуры. Поверьте, в свое время я их отлично изучил… изнутри, так сказать. Поэтому сомнений у меня нет. У него начальная стадия дигрессии энергетических каналов третьего уровня.

Очень интересно.

Просто безумно.

[1] Клятва Гиппократа.

[2] В нашей истории согласно «Правилам испытания медицинских, ветеринарных и фармацевтических чиновников и вообще лиц, занимающихся врачебной практикой» (1838), вводились учебно-практические звания: «лекарь», «медико-хирург» (упразднено в 1845), «доктор медицины», «доктор медицины и хирургии». Каждое звание свидетельствовало о должностном положении и научном цензе. Звание «лекарь» присваивалось выпускникам медицинских факультетов университетов и медико-хирургических академий. Доктор медицины сверх практических врачебных знаний должен был обладать «неоспоримыми доказательствами своей учёности». Звание «доктор медицины и хирургии» требовало «специальных теоретических и практических знаний по хирургии». В то же время учёная степень давала право на получение чина.

Глава 20

Настоящими паразитами называются также существа, которые живут и питаются за счет других живых организмов. Для больших удобств такие существа поселяются по преимуществу во внутренних частях животных.

Граф Мечников.

— Карпу Евстратовичу доложите? — я уточняю это так, для порядку. И Николя чуть морщится, но кивает.

— Я должен. И дело не в обещании. Но… понимаете, если Роберт ввязался в ту же неприятную ситуацию, то ему нужна помощь. Он, как и я, может не осознавать происходящее.

— Он вас не любит.

— Это не важно, — и по взгляду Николя я понимаю, что ему действительно не важно, каков из себя Роберт. Что даже если тот — дерьмец первостатейный, это ровным счётом ничего не изменит. Николя постарается его спасти.

И этого вот я не понимал. Это, наверное, что-то совсем уж интеллигентски-высокое, чистое и светлое, до которого я, слава местным богам, не дорос. И вряд ли, руку на сердце положа, дорасту, потому как на Роберта Даниловича у меня имелись совсем другие планы.

Хотя и не те, что в начале разговора.

— Давайте я сам расскажу? — предлагаю. — Всё одно с ним встретиться собирался, вот заодно и про этого Роберта побеседуем…

— Д-да?

— Да.

Кстати, чистая правда.

Я позвонил.

И просьбу передал. И как выяснилось, вовремя донельзя, потому что у Карпа Евстратовича ко мне тоже вопросы имелись.

— Всё одно без его помощи не обойтись. Верно?

Кивок.

— Вот… а Карп Евстратович в этих делах понимает больше вас или вот меня. Так что я изложу ему всё, а дальше подумаем, что и как… хотите и сами вкратце. А я потом подробней. И если чего ему надо будет, то у вас потом и поинтересуется.

— Да. Пожалуй. Это… это очень разумно. Не подумайте, что я дурно отношусь к Карпу Евстратовичу или кому бы то ни было. Я осознаю, сколь многим ему обязан. И что в целом-то жив во многом благодаря его усилиям, но… рядом с ним я снова чувствую себя… тем глупым ничтожным юношей, который был горделив и пустоголов.

Ага. А ещё в его голове сидит шепоток общественного мнения. И где-то там, в глубинах интеллигентской души, Николя мечется между пониманием, что поступит правильно, сдав Роберта, и сомнениями. Ну пускай мечется.

Ему можно.

И я говорю это вслух, заодно уточняя:

— Но Татьяне вы уж сами. Не про Роберта, а так, вообще. В целом. Это не предательство кого-то там. Это предупреждение. Назидательные истории должны ведь предупреждать.

Снова кивок.

И морщинки на лбу исчезают. Всё-таки сложно иметь дело с порядочными людьми. То у них совесть, то душевные терзания. И главное, не отмахнёшься же.