Хозяин теней. 5 (СИ) - Демина Карина - Страница 18

— Не очень, — ответил Метелька.

— Ну, там, как-то одного разу Вихрастый… это из возчиков один, который на Сивого работает, он перстенек-то потерял. Ну как потерял, шлюха спёрла. Вихрастый перебрал где-то и вот… а она спёрла, значится. И дело-то житейское. Бывает. И сам-то перстенек — не бог весть какой артефакт. Я ж знаю. Я ж три года в лавке горбатился! Научился худо-бедно разбираться… — это уже было сказано с гордостью. — А Сивый прям с лица сбледнул! И орать стал. И за кнут. Вихрастого отходил, а потом полетели шлюху искать. Ну, нашли, само собою… вот…

— И чего сделали.

— Не знаю! — а глаза-то забегали, стало быть, врёт.

— Врёт, — сказал я тихо.

— Да пришиб её Сивый! Сперва выпытывал, кто заказ дал на Вихрастого. Небось, боялся, что не просто так перстенёк она стянула. Она и верещала. А меня смотреть заставил! И прочих! За науку. Вихрастый с той поры и не пьёт. Ну, почти. А девку там, на хуторе, и прикопали. С остальными…

Сказал и осёкся, сообразив, что сболтнул лишнего.

— Я… я так-то… не знаю ничего! Моё дело малое. Ехать, куда велено… делать, чего сказано! Я ж так… это всё он… это Сивый. Вы у него спросите… вы…

— Спросим, — пообещал я и, переглянувшись с Мишкой, дал разрешение Тьме.

Может, не очень человеколюбиво, но это дерьмо в живых оставлять не стоит. Сдаст ведь.

— Может, просто уедем? — спросил Мишка, глядя, как заваливается на спину Васька. — Водителя остановим. Мотор уже остыть должен бы. Этих подчистим и уедем?

Мысль была, конечно, привлекательная, но…

— Не, — качнул я головой. — Если у этого Сивого связи, то твои данные он вытащит. И сам к нам явится. А оно нам надо?

Паспорт-то Мишкин переписали, для оформления дома. А там и адресок значился, пусть не дома, но отделения, при котором мы все числились. Так что найти нас чуть сложнее, чем там, где всем компьютеры заправляют, но тоже вполне реально.

Мишка подумал и согласился, что не надо.

Вот и я о том же.

Чистота — залог здоровья. Так что сперва на хуторе этом уберемся, а потом и дальше поедем.

[1] «Тульское утро», газета беспартийная, прогрессивная и общественно-литературная; № 112 за 15 (28) июня 1914 г

Глава 9

Не единожды уже доводилось мне слышать жалостливые истории о тяготах жизни, что толкнули обвиняемого на преступный путь. Нам говорили о слезах его матери и сестёр, предлагая разделить с ними горе. Однако разве не большее горе испытывают иные матери и сёстры, жёны и дети? Родичи тех, кто стал жертвой этого сильного и здорового молодого человека, из всех дорог, открывавшихся перед ним, волею своей выбравшего разбойную…

Из обвинительной речи прокурора на открытом процессе.

А ехали долгёхонько. И по ощущениям заложили приличного такого круга, верно, хутор, на который нам нужно было попасть, расположился в другом направлении. Возвращаться через город разбойнички не рискнули, что верно: грузовик с машиной на буксире внимание точно привлечёт. А там, если родня явится пропавших искать, то расспросы последуют.

И вспомнит кто-нибудь чего-нибудь не такого.

И в целом-то просёлочными оно спокойнее.

И нам тоже.

Тела мы отволокли в сторону. Мишка убрал наручники в коробку, которую спрятал за ящик, а вот в ящики и заглянули, так, порядку ради. Нашли пару мешков, полупустую бутылку с мутной вонючей жижей и свёрток с бутербродами.

— А ничего, — Метелька разлепил куски хлеба и принюхался. — Сальце… вроде не порченое. С чесночком.

— Вот как вы можете это есть? — Мишка поморщился.

— С аппетитом, — я принял кусок и Мишке предложил. — Будешь?

— Тут покойники, между прочим, — пробурчал он, но от доли не отказался. — Господи, до чего я докатился!

— Это, братец, жизнь, — хлеб был чуть влажным, сало определённо пересолили, но в целом всё складывалось неплохо. — Обычная жизнь обычного человека… ещё скажи, что не нравится.

— Да как бы… не знаю, — Мишка сел к покойникам спиной. — С одной стороны наличие титула и рода за спиной даёт ощущение… стабильности, что ли? И согласись, что у аристократов есть свои преимущества.

— Эт да… будь на машине герб, хрена бы два сунулись, — говорил Метелька с набитым ртом, но вполне понятно.

— Зато сунулись бы другие, — отозвался я.

Не, ну а чего? Везти везут, а ехать молча как-то не интересно. Там, в кабине, вряд ли услышат. И грузовичок дребезжит, и мотор рычит. Не до подслушивания.

— Тоже верно, — вздохнул Мишка. — Мне порой начинает казаться, что той, прошлой жизни, и не было вовсе. Что выдумал я её. Или вот примерещилась. Слышал, что с людьми бывает, особенно после серьёзных травм. Что начинают они воображать, а то и вовсе погружаются в фантазии, в них и обитают.

— Это ты у Николя проконсультируйся, — Метелька подхватил крошки. — А чесноку не пожалели, однако…

— Боюсь, тогда слишком многое придётся открыть…

— Скучаешь? — я как-то прежде не особо интересовался. Да и в целом чужие душевные терзания — это скорее к Светочке, которая и выслушает, и утешит, и светом своим обнимет, от депрессии излечивая. А я что? Я только и могу, что соврать, будто всё наладится.

И то не слишком правдоподобно.

— По матушке, — он помрачнел.

А ведь Мишке тяжко.

Может, даже тяжелее, чем нам всем. Он ведь к совсем другой жизни привык. Пусть не любимый, но всё одно признанный.

Он с малых лет знал, что он не просто так, а аристократ. Жил в достатке.

Слуги там.

Охрана.

Положение какое-никакое. Жизненные перспективы опять же. А потом выясняется, что ни положение, ни перспектив, и вообще всё будущее пошло по…

— Карп… не говорил ничего? — знаю, что мой братец имел с ним беседу. И была мысль подслушать, но как-то… не решился, что ли?

Неправильным показалось.

Будто бы я ему то ли не доверяю, то ли ещё что.

— Ничего нового. Полицию… скажем так. Полиция предпочитает не вмешиваться во внутренние дела родов. Карп Евстратович сумел добыть заключение врача, но…

— Есть сомнения, что в нём правда?

— Да.

— А сам как думаешь?

— На сердце она не жаловалась. Да и знала бы, что я жив. Она была сильнее меня. В плане способностей. И связь нашу ощущала. У неё не было причин уходить.

А вот у нынешнего главы рода Воротынцевых причины избавиться от Мишкиной матушки имелись. Пусть даже с призрачными шансами на власть, но потенциальный раскол в ослабевшем роду — это не то, с чем новоявленный глава смирится.

— Мстить будешь?

— Сначала думал, что всем… вырежу под корень, — Мишка вцепился во влажный хлеб. — Почему мы перед отъездом не поели?

— Потому что спешили, — напомнил я. — А теперь?

— Теперь… знаешь, я ведь понимаю, почему они так. И это разумно. С точки зрения сохранения целостности рода. Власти. Воротынцевы за последние месяцы и так лишились нескольких предприятий.

— Не знал.

— Я присматриваю. Читаю газеты. В биржевых сводках чего только не напишут. Как понимаю, у рода не хватает сил удержать всё. Кое-что отдают новым союзникам. Кое-что теряют. Но это мелочи. А случись раскол, всё было бы куда серьёзней.

Киваю.

Власть, она такая, в ней без сантиментов надобно.

— Но не прощу. Можно было бы иначе. В монастырь. За границу… даже в закрытое поместье. Можно было бы иначе!

— Найдём, — обещаю.

— И убьём?

— Ну… сам решишь.

— Боюсь, что духу не хватит. Честно… Сав, а тебя не пугает?

— Что?

— То, что ты настолько легко к этому относишься.

— К чему?

— К людям. Вон, троих убил. И не говори, что это не ты. Ты в том числе. Я теперь больше понимаю, но… ты убил и спокоен. Сидишь вот. Хлеб кушаешь. Нас везут куда-то. И там тоже будут люди, которых ты убьёшь.

— И тебя это волнует?

— Меня волнует, что тебя это почти не волнует! — Мишка всё-таки не сдержал эмоции. — Это… это не нормально. Мне случалось убивать, но каждый раз это тяжело. А поначалу я и вовсе… ощущение такое, будто душу наизнанку. А ты вот…