Шутки Богов. Новая ответственность - Усманов Хайдарали - Страница 3

– Мы сможем продолжать свои дела. Новый Император – лишь небесная печать, не более.

Но вместе с этим многие понимали, что печать эта может раздавить их в любой момент.

Два княжеских дома и их открытая поддержка

Дом Ло и Дом Хун показали себя открыто и громко. Они не только поддержали Андрея, но и отдали ему в жёны своих дочерей. Это был жест, в котором читалось всё. Доверие… Расчет… И дальновидность…

– Мы – теперь кровь Императора. Наши дочери уже рядом с ним. А значит, и Небо на нашей стороне. – Говорили они вслух, не скрывая гордости.

Эти слова били по нервам благородных домов, которым теперь было ясно. Между ними и властью встал барьер, крепче железа – родство с Императором.

Когда первые кувшины вина появились на столах, разговоры стали тише, но злее. Одни дома рассуждали:

– Он слишком силён. Если однажды решит вмешаться, то сметёт всех нас. Нужно найти способ сдержать его силу.

Другие:

– Да он и не вмешивается! Это даже выгодно. Пусть сидит себе в горах, культивирует. А мы будем управлять городами, налогами, землями. Главное – держать его довольным.

Третьи:

– Не забывайте, он чужак. Его корни – не здесь. Если однажды он повернётся к своим тайным землям, Поднебесная окажется лишь ступенью на его пути. Нам нужен план на случай, если он решит уйти… Или стать настоящим владыкой.

Так возникло два лагеря. Примирённые – те, кто видел в Андрее символ и щит, и опасающиеся – те, кто мечтал найти способ ограничить его. И теперь благородные дома начали обсуждать, как влиять на него. Например, через его жён.

– Жёны из княжеских родов? Пусть так. Но женщины всегда общаются друг с другом. Мы должны окружить их служанками, компаньонками из наших домов. Через них будем знать всё, что творится в покоях Императора.

Через дары и просьбы.

– Он прост, ему чужда пышность. Но у всякого культиватора есть потребности. Им часто нужны редкие минералы… Духовные травы… Артефакты… Мы будем дарить это от имени благодарности – и взамен просить покровительства в мелочах.

Также можно влиять через страх народа.

– Если мы распространим слухи, что Император – страшная сила, что он может обернуться зверем или духом, народ станет его бояться. Тогда мы, как “успокаивающие сердца” советники, будем необходимы.

Стали проявляться и скрытые настроения. Так как некоторые дома уже шептались о куда более тёмном:

– Что, если его сила взята из запретных источников? Если в нём кровь зверей или демонов?

– Если это так, рано или поздно Небеса отвергнут его. А тогда именно мы – те, кто сохранит Поднебесную.

Такие слова ещё не произносились вслух на собрании, но отдельные головы уже склонялись к мысли, что нового Императора лучше держать не как союзника, а как оружие, на которое всегда должен быть запасной ключ.

В итоге первых обсуждений, уже в конце того вечера, два факта стали ясны всем благородным домам. Новый и достаточно молодой Император был слишком силён, чтобы его свергнуть или бросить вызов… Также Император оказался слишком равнодушен к власти, чтобы самому управлять…

А значит, их задача – использовать его присутствие как символ для народа и как щит против внешних врагов, но при этом всеми силами следить, чтобы он не начал интересоваться их делами…

В первые дни после коронации, в императорском дворце, установилась странная тишина. Андрей большую часть времени проводил в своих покоях или уединённых садах, занимаясь медитацией, изучением древних артефактов и погружаясь в собственное ядро.

Он ясно дал понять, что политика его не интересует. И хотя это устроило многих, тут же возникла новая сила – его жёны, дочери двух княжеских родов, которые стали теперь официальными жёнами Императора. И кто-то из них мог стать той самой силой. Императрицей.

И сейчас они – не только жёны, но и мост между Андреем и советом княжеских семей. Именно через них благородные дома начали искать влияние. Так что слуги и посланники, ещё вчера державшие низкий поклон, теперь пытались “ненароком” оказаться ближе к покоям жён Императора.

– Госпожа, примите этот редкий чай, собранный в горах Хунчжу. Считается, он продлевает жизнь культиваторам.

– О, госпожа, этот свиток с родословной нашего дома – древность, что достойна храниться в императорской библиотеке.

Подарки сопровождались и тихими и практически незаметными просьбами. Совершенно случайно и незаметно “напомнить императору о нуждах того или иного города”, “подсказать ему имя достойного кандидата для должности”, “смягчить решение совета”.

Так что Ло Иньюй и Хун Линь быстро почувствовали, что на них оказывается постоянное, почти удушающее давление. Именно поэтому обе девушки, хоть и родились в княжеских семьях, оказались единодушны. На одном из первых закрытых собраний с представителями своих родов они сказали прямо:

– Мы не допустим, чтобы благородные дома смотрели на нашего мужа как на игрушку или символ. Он – Небесный щит. Его путь лежит за пределами дворца. Мы и наши семьи обязаны защищать его спину, пока он стоит перед древними чудовищами.

Слова прозвучали резко, но именно это и стало их клятвой. Ведь они уже знали о том, что Андрей действительно тратит своё время не на парады и суды, а на битвы с тем, что обычным людям даже неведомо. Поднебесная жила спокойно лишь потому, что где-то вдали, в горах или в руинах, он сражался с теми, чьё пробуждение могло бы смести целые города.

Но чем яснее они обозначали свою позицию, тем сильнее благородные дома пытались их “раскачать”. Одни пытались действовать лестью:

– Вы – истинные матери Поднебесной. Разве не ваш долг – направлять супруга?

Другие намекали на угрозы:

– Если Император будет всё время отсутствовать, народ начнёт шептаться. Слухи могут подорвать его престиж. Разве не вам заботиться о его имени?

Третьи шли хитрее. Через родных служанок, которых подкупали или подсылали, чтобы те выведывали привычки и настроения Андрея. И его жёны быстро почувствовали – дворец постепенно превращается в поле тихой войны.

На одном из приёмов, куда были приглашены представители всех благородных домов, старшая из жён Андрея встала и произнесла:

– Мой супруг – Император. Его руки заняты не пергаментами и печатями, а Небесным Мечом, что защищает нас всех от ужаса, который дремлет за горами и морями. Он доверил управление совету, но мы, его семьи, несем ответственность перед Небом – быть его голосом здесь. И пусть никто не надеется, что мы отдадим его имя на поругание ради чьей-то выгоды.

Вторая супруга добавила мягче, но не менее твёрдо:

– Мы готовы слушать просьбы и заботы каждого дома, но помните, что это не ради ваших амбиций, а ради мира Поднебесной. Мы – щит Императора здесь, во дворце, пока он сам сражается там, где вы даже не осмелитесь взглянуть.

Эти слова остудили многих. Благородные дома осознали, что если Император стоит за пределами их досягаемости, то жёны – это непоколебимая стена перед его дверью.

Именно так постепенно сложилась новая расстановка сил. Император – сила и символ, действующий лишь в час смертельной угрозы. Как минимум, две его супруги и их княжеские семьи – фактический мост между Небесным Мандатом и управлением.

Так что благородные дома Поднебесной теперь будут вынуждены подстраиваться, искать трещины, но понимают, что прямое давление с их стороны не пройдёт. Тем более безнаказанно. И именно жёны Андрея начали ощущать, что они стали не просто украшением трона, а центральными фигурами новой политической игры. Их слово теперь могло означать союз или гибель целого рода.

После коронации возникла тишина, которая всё расставила по своим местам. Андрей почти сразу ушёл в уединение – за пределы дворца, к священным рощам и залам медитаций. Тем более, что у него имелись все необходимые возможности, чтобы с помощью пространственной техники за одни шаг переходить в долину, и обратно. Так что у него особой проблемы с этим не было. Он ясно очертил границу. Он – Небесный меч, они – управление. Этой фразой он фактически передал два уровня власти, внешний, “видимый” – совету и благородным домам. В него входили налоги, дороги, суда… И внутренний, “сакральный” – двум своим жёнам и их родам, как хранительницам доступа к Императору и Печати Поднебесной. С этого момента дворец стал напоминать механизмы с двумя колёсами. Совет княжеских семей крутил внешнюю шестерню, а его супруги – внутреннюю, что цеплялась за Печать Неба.