Авалон. Внешний Мир. Книга 5 (СИ) - Скиба Николай - Страница 2

Димон стоял прямо перед девушками, и Юки сразу понял, в чём дело.

Его лицо…

Японец замер.

Шрам. Глубокий, рваный, тянулся через всю левую и правую щёки прямо от уголков губ. Он был свежим, но уже затянулся, как будто его оставили не пару часов назад… Будто прошли годы. Димон пытался улыбаться, его губы кривились в привычной ухмылке, но глаза были пустыми, полными шока, который он пытался скрыть.

Юки Митиноши быстро подошёл к друзьям.

— Что случилось? — голос прозвучал тише, чем он хотел, но спокойно.

Димон услышал. Он повернулся, и его улыбка стала чуть шире, но всё такой же натянутой, будто он просто не хотел ещё больше расстраивать девчонок.

— Да так… — сказал он, пожав плечами, но Юки умел читать людей и чувствовал эту внутреннюю бурю в голосе парня. — Поймал подарочек на всю жизнь, по ходу.

Юки посмотрел на шрам. Он был уродливым и грубым, что неудивительно, если вспомнить как выглядят когти демона.

— Что с тобой случилось в том бою с Ревенантом?

— Яд, падла… Не знаю, очки вытекали рекой, а сам я двигаться не мог. Боль была адская, — Димон поморщился, его шрам коряво «улыбнулся». — Если бы не Жека… Он вовремя разобрался в ситуации и отправил меня на тот св… В Авалон.

— Но почему этот шрам остался? — сокрушённо спросила Лена.

— Похоже, нам остаётся только гадать. Возможно, узнаем об этом позже, в Авалоне, — спокойно заметил Юки.

Олеся вдруг бросилась к Димону, её всхлипы стали громче, почти истеричными. Она обхватила его шею руками, её тело дрожало от рыданий.

— Прости, прости, прости, — повторяла она, её голос ломался, как хрупкое стекло. Она начала целовать Диму в щёку, прямо в шрам, не обращая внимания на окружающих. Её пальцы цеплялись за его куртку, будто она боялась, что он исчезнет. Димон замер, его глаза расширились от неожиданности, но потом он мягко отстранил её.

— Лесь, хватит, — сказал он тихо, потом карикатурно махнул кулаком и добавил:

— Шрамы украшают мужчин.

Он снова улыбнулся, но Юки видел, что он был шокирован не меньше Олеси.

Юки вспомнил бой. Олеся, которая бросилась к тому мажорику, который шёл как в трансе. Кто знает, возможно, именно она и спровоцировала всю ту схватку. Ведь пока группа двигалась мимо этих людей, Ревенант не реагировал. А как только Олеся повлияла на разум «ужина» демона D ранга… Вот тогда-то это и случилось. Похоже, она всерьёз винит себя в этом. И правильно делает. Это был крайне необдуманный поступок. Но сейчас не время говорить об этом.

Дима в том бою опять закрыл её собой. Юки понимал парня, он прекрасно читал его истинные чувства к этой девушке.

Взгляд японца остановился на Лене. Она стояла, стиснув кулаки, её глаза метались от Димона к двери, за которой был Женя. Она пыталась что-то сказать, но слова застревали, её лицо искажала смесь тревоги и переживания за Женю. Юки шагнул к ней и мягко коснулся её локтя.

— Пойдём, — сказал он твёрдо. — Посмотрим, что с ним всё в порядке.

Охранник, здоровенный парень с лицом, будто высеченным из камня, преградил им путь. Его глаза были холодными и непреклонными.

— Никого не пускать, — прогундосил он, его голос был тяжёлым и резким. — Приказ Екатерины Демидовой.

— Какого чёрта? — Лена шагнула вперёд, её голос задрожал от нетерпения. — Это наш друг! Мы должны знать, что с ним!

Юки посмотрел на охранника, чувствуя, как внутри поднимается холодная решимость.

— Пропусти, — сказал он тихо, но твёрдо, его глаза сузились, а пальцы невольно сжались в кулаки. — Мы не уйдём, пока не увидим его.

Охранник нахмурился, его лицо исказилось раздражением, но тут за его спиной раздался знакомый голос.

— Пропусти их.

Высокая фигура Романа появилась в коридоре, спокойная, но с той внутренней силой, которая заставляла всех вокруг замолкать. Охранник мгновенно изменился в лице и посторонился. Роман с недоумением посмотрел на рыдающую Олесю, но кивнул Юки и Лене.

— Пойдём внутрь.

Они вошли в комнату.

Женя лежал на кровати. Его лицо было бледным, грудь едва поднималась, дыхание медленное, но ровное. Глаза закрыты, губы слегка приоткрыты, будто он всё ещё сражался где-то в своём сознании.

Лена медленно подошла и села на край кровати, но не рискнула касаться парня. Просто замерла, глядя на его лицо, и поджала губы.

Роман посмотрел на Юки.

— Рассказывай, — сказал он твёрдо, с приказным тоном. — Все подробности.

Юки нахмурился, в груди зажглась искра упрямства, но он одёрнул сам себя. Ведь он уже всё для себя решил — теперь он полноценная часть группы и пока что откажется от собственных планов.

Поэтому коротко пересказал всё. Тул, демоны, Ревенант — всё что знал. Роман слушал молча, а когда Юки закончил, просто кивнул, его лицо осталось непроницаемым.

— Я передам главе клана, — сказал он и вышел, оставив Юки и Лену наедине с Женей.

Лена смотрела на Женю, её лицо искажала тревога.

— Он… он же выживет, да? — спросила она тихо, её голос дрожал, как тонкая струна, готовая лопнуть.

Юки усмехнулся. Он заставил себя говорить твёрдо, чтобы успокоить её, и сам при этом упорно верил в свои слова.

— Если кто и выживет, то это Женя, — сказал он. — Он же упрямый.

Лена кивнула, но её глаза всё ещё были полны переживаний. Она смотрела на Женю, её пальцы сжимались так сильно, что кожа побелела. Юки замолчал и задержал взгляд на лидере группы. Его лицо, даже во сне, казалось напряжённым.

И в этот момент Женя открыл глаза.

Я сидел на террасе усадьбы Демидовых, обхватив ладонями тёплую чашку кофе. Аромат свежесваренных зёрен всегда мне нравился. Сейчас он смешивался с прохладным утренним воздухом Санкт-Петербурга. Это была запланированная встреча тет-а-тет с Катей, было что обсудить, хотя бы того же Ваню — парня, которого мы притащили из Краснодара.

Солнце стояло высоко, заливая город мягким золотистым светом, отражавшимся от стеклянных фасадов небоскрёбов и зеркальной глади Невы.

Петербург жил своей привычной жизнью: где-то вдалеке гудели машины, по набережным неспешно прогуливались туристы, а река отражала редкие облака, плывущие по голубому небу.

Да уж, это место — наша планета Земля, определённо заслуживала шанс на выживание.

В усадьбе Демидовых я всё ещё чувствовал себя как не в своей тарелке. В моём мире, где роскоши не было вовсе, всё гораздо проще. Здесь же всё было слишком идеальным, слишком далёким от моего привычного мира. Но что интересно, похоже я стал привыкать, потому что теперь чётко знал свою цель. И тогда всё остальное меркнет и становится неважным. По крайней мере не до такой степени, чтобы всерьёз переживать об этом.

Катя сидела напротив, откинувшись на спинку плетёного кресла. Её тёмные волосы, обычно собранные в пучок, сегодня были распущены, мягко падая на плечи. Она держала чашку обеими руками, грея пальцы, и её взгляд скользил по саду, где садовник аккуратно подстригал кусты.

Я смотрел на девушку и не мог избавиться от чувства, что она изменилась. Та Катя, которую я знал — резкая, холодная, с гонором, способным пробить стены, — будто растворилась. Передо мной была… Простая девчонка. Задумчивая, может быть уставшая, но точно без привычного пафоса.

Об этом как минимум говорит тот факт, что какие-то условные запреты на перемещения по усадьбе были полностью сняты. Конечно, доступа туда, куда попадают только «избранные» у нас не появилось, но ощущения «клетки» точно исчезло.

Катин взгляд, всегда острый, как лезвия её же кинжалов, теперь был мягче. Она сидела, слегка сгорбившись, и её пальцы нервно постукивали по краю чашки. Что-то в ней надломилось, и я чувствовал это. Может быть и не надломилось, но точно перевернуло восприятие мира.

— Ну что, Жень, — сказала она холодно, но без привычной резкости, почти мягко, — как ощущения спустя два дня после возвращения?

Я сделал глоток кофе, чувствуя, как горьковатый вкус обжигает горло.