На золотом крыльце 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 21

— Ауф дер хайде блют айн кляйнес блюмеляйн…

Унд дас хайст…Эрика!

— Фары! — раздался голос вахмистра. — Включай фары, юнкер-р-р-р!

Я судорожно начал шарить вокруг руля, наткнулся на нужный рычажок, щелкнул — и броневик вспыхнул! Фонари тут, оказывается, были установлены по всему корпусу, вкруговую! Они вспыхнули со страшной силой, разгоняя закатные сумерки, и тут же загрохотал пулемет Бёземюллера.

— Тра-та-та-та-та!

А Плесовских заорал:

— Защита по правому борту!

Юревич и Серебряный речитативом забормотали слова на латыни — и эфир, повинуясь их воле, структурировался за бортом, обретая форму щита. Я видел все это краем глаза, знай — гнал себе по дороге.

— Да-да-да-да!!! — загавкал пулемет над моей головой, и в кабину посыпались гильзы. — Да-да-дах!

И тут я увидел! Увидел этих тварей из тени!

Поначалу я не поверил своим глазам, но потом пришлось признать очевидное: это были барсуки. Ну, вот эти черно-белые толстенькие увальни! Только ни разу не увальни, резкие и быстрые, бегущие вровень с машиной! Глаза их светились чернотой — если такое вообще бывает — а очертания были смазаны, различить, где заканчивается тварь и начинается мутное хтоническое марево, было почти невозможно. Они являлись из тени — ровно там, где ее отбрасывали на обочину верхушки деревьев… И было их до фига!

Кто-то из них попал под машину, броневик подскочил, и я тоже подскочил на сидении, у меня аж зубы лязгнули. Еще одна тварь кинулась прямо на лобовое стекло, раздался гулкий удар — и что-то захрустело под колесами.

— Гони, Миха, гони! — орал Авигдор. — Тут еще птички!

Птички оказались целым клином страшных хтонических аистов, которые пикировали на наш броневик, делая боевой разворот. Их крылья казались рваными, нечеткими, вокруг клювов клубилась тьма, при полете за этими крупными птицами оставался след мрака, как будто и не пернатыми они были, а реактивной авиацией.

— Защита сверху! — выкрикнул Плесовских.

Старшекурсники мигом сориентировались и с левого борта переключились на зенит. Броня не мешала им магичить, я чуял, как реагирует эфир на их воздействие… Склонившись над рулем, я гнал машину вперед, аисты приближались, вахмистр стрелял — и сбивал пташек одну за другой, Авигдор палил по барсукам, но об эффективности его огня судить мне было сложно.

— А-а-а-а, мать! — Плесовских дернул за рычаг под сидением и вместе с ним резко упал внутрь кабины, и люк у него над головой захлопнулся. — Сейчас!

Ударило страшно. Аистоподобная тварь врезалась в броневик, машину тряхнуло, по лобовому стеклу потекла красная жижа, у меня костяшки пальцев на руле побелели, а нога вдавила педаль в пол до отказа. Мы мчались вперед, наматывая на колеса гравийную дорогу и ругаясь почем свет стоит.

— Еще пару километров, пацаны! — утер лицо вахмистр, когда угроза пташек миновала. — Кто хочет пострелять? А чего у вас рожи такие кислые? Испугались, что ли? Так это ж аисты, броня их держит, нормально… Вот если бакланы попрут — там держись! Говорят, они в Ингрии стадион сожрали, но я сам не видел, так что ручаться не могу… Эй, гноме, как там барсуки?

— Шайздрауф! — откликнулся Ави. — Бегут! Такие настырные!

— Ретировались?

— Преследуют!

— Кто умеет швырять гранаты? — манера вахмистра вести дела мне определенно начинала нравиться.

Кризисный менеджер, вот как это называлось. Он решал вопросы по мере поступления, используя все имеющиеся ресурсы. А если их не было — изыскивал новые, даже в стесненных условиях броневика и в компании шокированных происходящим юнкеров-студентов.

И потому я подал голос:

— Я! Я телекинетик, я умею швырять гранаты.

— А, ёпта! Так какого хрена тогда… Давай, лезь к гному, вот тебе сумка со светошумовыми — делай фейрверк! Кто еще умеет водить машину?…

Несмотря на то, что страшно было до чертиков, мы почти освоились и отбивали наскоки хтонической фауны довольно эффективно. Можно было стрелять и швырять гранаты даже на опережение. Я быстро сообразил: когда тень от верхушки очередного дерева, падающая на дорогу, начинала неестественно шевелиться — из нее с высокой долей вероятности должна была выскочить тварь. Или две. Или десять!

Мы мчались по рокадной дороге и видели расположенные чуть в стороне блокпосты дружинников князей Воротынских — их легко было распознать по оленям на гербах. Они и не думали нам помогать, плевать им было на одинокий броневик, за которым на скорости в сорок километров в час несется толпа барсуков, а по воздуху преследуют кровожадные хтонические аисты. Я думаю — дело было в песьей голове и метле на борту. Феодальные дружинники и государевы люди издавна не очень-то переносят друг друга…

За рулем теперь сидел плохо знакомый мне парень — стриженный под шапочку светловолосый Зорин. Он водил получше меня, это стоило признать. Но я зато отлично швырялся гранатами. Я их в самую середку барсучиного стада заводил, как положено, удерживая сразу по пять штук в воздухе…

Когда впереди замаячила бетонная громада Бельдягинского форпоста, я выдохнул: добрались. И мы полезли внутрь, в десантный отсек.

— Что касается жопы, — Розен легкими прикосновениями лечил ссадины и ушибы, которые многие из нас получили во время гонки и тряски. — Штука в том, что тут компы не работают. Вообще. Планшеты, ноутбуки, чипы, смартфоны… Такая Хтонь. Где-то в аномалиях огнестрел не пашет, в других местах огонь не горит, в третьих — вода вверх течет… А в Черной Угре — никаких компов.

— Ять! — сказал Серебряный, который никогда в жизни не матерился. — Я, кажется, помру теперь.

Он был компьютерным мальчиком, наш Максим.

А я понял, откуда тут такой бардак, и почему этот броневик похож скорее на металлолом. У опричников за порядком ИИ присматривает, и вся техника — жуть какая навороченная. А тут — вот такая матерая дичь. Хорошо, что я мальчик книжный, а не компьютерный.

— Господин вахмистр! — не удержался я. — А на форпосту есть библиотека?

— Ха! — сказал Плесовских. — Ха-ха!

* * *

Опричник — без этой их фантастической брони, а в такой же, как и у нас, полевой черной форме с элементами брони — помахал с бетонной башенки рукой и закричал:

— Пота-а-а-п! Подергай за рубильник! Юнкера приехали!

— Себя за хер подергай! Рубильник сдох! — заорал в ответ невидимый с броневика Потап.

— Так пекани его! — пулеметчик с башни смотрел то на нас, то внутрь форпоста.

Его позиция была хорошо защищена со всех сторон, имелась даже бетонная крыша, а довольно широкие амбразуры при желании могли перекрываться.

— Пекани? Я тебе что — алкалиновая батарейка? Или пьезо-зажигалка? Слезай оттуда и ремонтируй свой рубильник!

— А они что — на закате снаружи будут стоять? Вон, Плесовских уже глаз щурит, ей-Богу, Потап, он тебе рожу набьет!

— Тогда, может, не будем открывать? — резонно заметил Потап. — Вахмистр дерется, как черт!

Вахмистр, который дерется как черт, вылез на броню и сказал:

— Я вас, сволочей, живьем сейчас жрать буду. Открывайте ворота!

— Пота-а-ап? За рубильник подергай? — с надеждой в голосе попросил пулеметчик.

— Рубильник сдох! Себя подергай!

Вахмистр оскалился, сел на броню, ухватился за заляпанный аистиной кровью пулемет и дал длинную очередь в воздух. Тут же завыла сирена, послышался громкий мат за стенами, загорелись прожектора вдоль периметра, и топот ног возвестил: форпост «Бельдягино» живее всех живых!

Вооруженные люди в черной форме появились и на второй башне у ворот, а потом что-то загудело, и створка — мощная стальная плита — поползла вверх.

— Гребаный Потап, — печально проговорил пулеметчик. — Поручик проснулся, нам жопа…

В воротах стоял опричный офицер — как с картинки: до синевы выбрит и слегка пьян! Во всей его фигуре можно было увидеть некую лихость, светлые волосы трепал ветер, пшеничные усы были пижонски подкручены, в глазах застыло выражение вселенской тоски. Черная опричная форма смотрелась на нем щегольски, хоть и была расстегнута чуть ли не до пупа, на поясе можно было увидеть огромную кобуру с каким-то явно неуставным оружием.