На золотом крыльце 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 13

Интерлюдия

— Михаил Михайлович, вы уверены? — Полуэктов через стекло смотрел на парней, которые сидели на ступенях крыльца, внизу, под окнами директорского кабинета. — Выдох Силы?

— Совершенно уверен. Я когда служил в опричниках, у меня в командирах штабс-капитан Игнат Рикович одно время ходил, мировой мужик, настоящий вояка. Так он как рявкнет — мы сразу зубами рвать врага готовы были, и все сразу становились собранные, четкие, резкие, как понос! — Мих-Мих даже кулаки сжал. — Конкретный был командир, дай Бог каждому. Говорили — бастард кого-то из двоюродных царских братьев, не то Николая Дмитриевича, не то Алексея Федоровича… Царская кровь — не водица!

— И…?

— Он и говорил, мол, первейшая естественная техника любого менталиста — Выдох Силы. Через рот, стало быть, направляет свою волю и проецирует ее прямо в мозг адресату! И я эту эфирную картину очень хорошо запомнил и на шкуре своей испытал… Очень яркая, характерная — и впитывается прямо в башку тому, на кого нацелена, моментально, никаких следов! Нельзя по ней менталиста вычислить, если не знать, куда и когда именно смотреть.

— Так! — Ян Амосович сел на краешек стола и прижал ко лбу сцепленные в замок ладони, как будто молился. — И что нам теперь делать? Ты-то понимаешь, что это может значить?

— Это может значить, что у нас появился крапленый туз в рукаве, — ухмыльнулся Мих-Мих своей улыбкой клоуна-убийцы. — Мы можем выиграть чемпионат по кулачке среди магучебных заведений в этом учебном году!

Директор посмотрел на него странно, а потом проговорил:

— Вы полагаете? Под таким углом я на это не смотрел… В конце концов, почему бы и нет? Они эгрегоры прокачивают, что, в общем-то, не очень порядочно, а мы по их хитрости своей прямолинейностью ответим… Но выходит — у парня двойная инициация?

— А как будто вы еще не поняли? Те штуковины, следящие артефакты, что вы из роботов-уборщиков достали — они ведь эфирные слепки делают, верно? — тренер снова скорчил уморительную рожу, но взгляд его оставался цепким, хищным.

— Михаи-и-ил Михайлович, вы никак старыми связями пользуетесь? — погрозил ему пальцем Полуэктов. — Ай-яй-яй!

— Да или нет? — непростой тренер взгляда не отводил, смотрел на высокое начальство пристально.

— Да. На выпускном зафиксировали странную ментальную активность, где-то под землей, — признал директор. — И эти вражеские штуковины, и наша стационарная система дают одинаковые выкладки: у нас тут менталист завелся.

— Молите Бога, чтобы это действительно был Титов, — Мих-Мих потер лицо ладонями. — Он, по крайней мере, нормальный парень. Ладно, Ян Амосович, пойду архаровцев по домам распущу, там уже родители их приехали. Через два дня военно-хтоническая практика, а они и так в Ревеле намаялись… Мы же никому не будем говорить о наших подозрениях, верно? Колледжу ведь не нужны такие проблемы?

— Не будем… — кивнул Полуэктов. — Проблемы нам и вправду не нужны.

И тренер по кулачному бою, пожав руку директору, вышел прочь. А Ян Амосович постоял немного в задумчивости, а потом раздраженно проговорил:

— Старый кхазадский засранец! Он ведь точно знал все сразу! — а потом обошел стол по кругу, открыл ящик и достал оттуда маленькую бархатную коробочку.

Из нее на свет божий появилась изумрудная клипса, которую Ян Амосович с некоторой брезгливостью прицепил на мочку правого уха. Подойдя к зеркальной дверце шкафа, он посмотрел на свое отражение и сказал сам себе:

— Вид, конечно, сомнительный, но деваться некуда… — мужчина распустил свои седые волосы так, чтобы ушей было не видно, и клипса не бросалась в глаза.

А потом продекламировал:

— Вы с равной радостью приветствовали гром

И солнце яркое, на встречу выставляя

Свободные сердца! — и лихо подмигнул своему отражению.

* * *

Как и все хорошие книжки, «Эльфийская война» слишком быстро закончилась, и я шел в библиотеку, чтобы взять почитать что-нибудь еще. У меня впереди было целых два дня блаженного ничегонеделания. Я намеревался есть, спать, ходить на турники, читать и дурить голову Кузевичу, чтобы он или привез мне смартфон из Ингрии, или взял меня туда с собой.

Кому-то хороший опричный мобильник нужен для того, чтобы фоткаться — например, девчонкам. Кому-то чтобы играть в игры и смотреть видосы — это большей части пацанов, точно. А мне гаджет необходим, чтобы книжки читать и в сети лазить! Да в нормальный аппарат можно хоть пятьсот книжек записать, это же фантастика! Читай — не перечитай! И, опять же, будь у меня сеть под рукой — я бы нашел что-нибудь про Лукоморье, потому как Константин Константинович Иголкин — дед Костя то есть — все еще оставался личностью известной и часто выступал на конференциях и семинарах, уезжал от нас. Да и баба Вася на самом деле то курсы повышения квалификации отправлялась вести, то какую-то очередную научную работу защищать. Тоже — доктор наук, между прочим! И вроде бы даже член-корреспондент какой-то там Академии. Они-то точно информационный след оставили, можно их вычислить, можно!

Но пока все мои попытки Иван Ярославович игнорировал. Зато мы один раз спарринг устроили, и, ей-Богу, Кузевич меня оттырил! Не сбрехал, получается, когда говорил, что в старшей школе участвовал в боях без правил, за деньги. Хотя, думаю, если бы мы с ним еще пару раз в ринге постояли — я бы нашел к нему подход и настрелял бы соцпеду как положено.

Я и теперь надеялся встретить Кузевича и подурить ему голову про смартфон. Если и купил бы мне кто-нибудь его (за мои деньги, понятно) — так это или он, или жена его, или Аронович. Самые адекватные взрослые в колледже! Но к Анастасии Юрьевне я соваться не хотел — осадочек еще не рассосался, а кхазад был постоянно занят на каких-то хозработах и отшивал меня раз за разом…

— Мин херц! — раздался голос из кустов. — А ну, иди сюда, дело есть!

— Людвиг Аронович! А я только про вас вспоминал! — искренне обрадовался я и стал оглядываться.

Гнома нигде видно не было, так что я пошел прямо в кусты.

— Под ноги смотри, думмкопф! — голос его раздавался откуда-то снизу.

Я сразу не понял, в чем дело и что я вижу, а потом сообразил, что вижу кхазадскую тюбетейку внутри люка. Гном что-то там крутил-вертел, какие-то трубы и вентили.

— На двенадцать! — сказал он.

— Что — «на двенадцать»? — удивился я. — Сейчас — одиннадцать утра вообще-то!

— Дай! — в его голосе появились свирепые нотки.

— Что дать-то? — у меня в голове образовался вакуум.

— Ключ! — рявкнул кхазад.

— Какой ключ? — я похолодел, думая, что он прознал про мою находку ключ-карты. — Людвиг Аронович, скажите прямо, чего вы от меня хотите?

— Гаечный ключ на двенадцать у тебя под правой ногой, думмкопфише идиот! Дай его мне в руку! — его голос, усиленный акустикой подземного колодца, был подобен рыку дракона.

— А-а-а-а! — я протянул ему инструмент и дальше стал помогать, подавая то одно, то другое.

Когда он докрутил там все, то высунулся и сказал:

— Поедем с тобой за роботиками к Цубербюлерам. Ну, и покушать заедем.

— Та-а-а-к, — у меня внутри начал разгораться огонек азарта. — У меня — предварительное условие!

— Ва-а-ас? Какое условие, мин херц? — напрягся гном.

— Хочу порулить тем желтым роботом! — выдал я.

Лейхенберг медленно выпустил из себя воздух.

— Ну, это можно устроить, — облегченно проговорил он.

* * *

Договор подряда на погрузку-разгрузку робототехники никто на сей раз не заключал: в колледже как-то привыкли, что я тусуюсь с Ароновичем, так что обязали только сообщить опричникам. Но и опричники реагировали вяло: знакомый квадрокоптер просто приземлился на крышу кхазадского шушпанцера и лежал там почти все время поездки, только пару раз взлетая и обозревая окрестности.