Приют Деда Мороза (СИ) - Барох Лара - Страница 7

— Гретка! Еда для хозяйки стынет. Пойдем уже! — Выглянула в коридор Ирма и звала меня, не выходя из дверей кухни.

И опять сердце сжалось от страха. Как, уже? Но ничего не поделаешь. Собралась «с духом» и поспешила на кухню. А там! На столе стояли два подноса. В серебряной посуде с неимоверной красоты завитушками и украшениями в виде виноградных гроздей и листьев и еще невесть чем, дымилась яичница, с кусочком подтаявшего масла сверху. Рядом каша подозрительно белая и тоже с приличным кусочком масла. На отдельной тарелке розовый, с прожилками жира, ах, какой ароматный, окорок. В кувшине подогретое молоко. На отдельной тарелочке, судя по почти белоснежному цвету — пшеничный хлеб. Крошечная креманка с золотистым медом, и несколько ножей, вилок, ложек. Все из серебра и выполнено в одной стилистике.

От одного взгляда закружилась голова, что уж говорить про ароматы, исходящие от этих подносов!

Ирма подхватила один поднос, кивнула мне на второй, и мы гуськом направились по длинным коридорам. Поднимались по лестницам вверх и спускались вниз, шли, наверное, минут пять. А в конце нас ждала винтовая лестница уходящая в небо с коваными перилами. Свет почти не проникал, сквозь узкие стрельчатые окна, затянутые чем-то мутным.

Уф! Я изрядно запыхалась, стараясь ничего не уронить с подноса, да и под ноги приходилось смотреть все время.

— Пришли! — Ирма остановилась на верхней площадке, где обрывалась винтовая лестница. Из крошечного холла, по сравнению с остальными, вела только одна дверь. Но зато поистине — королевская! Темное с краев обожженное резное дерево. Высота дверей никак не меньше чем два моих роста, да в придачу они двойные, с коваными кольцами-ручками. А как мы эти двери откроем? У обеих руки заняты.

Но Ирма осторожно поставила поднос прямо на каменный пол и стукнула кольцом ручки об дверь два раза. Выждала короткое время и плечом толкнула дверь. Затем подхватила поднос и первая шагнула в полутемное помещение. Свет сюда проникал из другой залы. Дождавшись, пока я войду, она также плечом закрыла дверь за нами.

Небольшая комната, где мы оказались, сколько хватало глаз, была затянута резными панелями из темного дерева. Ноги тут же до щиколотки провалились во что-то мягкое, и стук наших деревянных башмаков затих.

— Госпожа хозяйка! Мы с Гретой принесли Вам завтрак! — Громко уведомила о нашем приходе Ирма. А сама уже заходила в неправильной формы залу. Я недоумевала над этим, пока не поняла, что весь этаж — это по сути, смежные помещения. А так как мы находимся в одной из башен, то в их планировке и кроется ответ.

Потолки довольно низкие, по сравнению, скажем, с кухней. Подковообразное помещение, площадью, наверное, метров пятьдесят квадратных. Справа на стене — множество узких и вытянутых окон. Слева — кресло, диванчик, вновь кресло, камин, с прогорающими дровами, диванчик. Затем утопающая в кружевах и атласных подушках огромная кровать со столбами, а сверху свешивается балдахин, правда, края его завязаны узлами. Рядом с кроватью несколько изящных резных столиков. В центре залы стол побольше, круглой формы в окружении стульев. Стены обиты нежно-голубой тканью в мелкий цветочный рисунок, а под ногами ковер, в тон стен и во весь пол.

Но не роскошь привлекла мое внимание, а одежда, мужская, женская, детская, разложенная на всех поверхностях. Буквально везде! Особенно меня потрясли крошечные детские чепчики и кружевные пинетки для новорожденных.

Вслед за Ирмой я прошла к одному из столиков. Из глубины шелковых с кружевами подушек потянулась рука и подхватила пышное крошечное платьице, расшитое золотом и утопающее в кружевах. Оно до нашего прихода покоилось на столике.

— Посмотри Габриэлла! Вот и наш завтрак подоспел! — Женщина на кровати любовно улыбалась и гладила платьице. Именно к нему она, по всей видимости, обращалась.

На вид пожилая, но далеко не старая! Темные волосы только слегка тронула седина. Да, вокруг глаз виднеется паутина мелких морщин, но глубоких нет. Большие, глубокие, слегка влажные темные глаза. Тонкий нос, высокий лоб. Но всю красоту лица портят опущенные уголки рта. Они разом придают лицу печальное выражение.

Ирма поставила свой поднос на стол и слегка присела в поклоне. Я последовала ее примеру. Затем она сделала два шага от кровати и остановилась, чуть опустив голову.

— Госпожа хозяйка! Позвольте подкинуть дров в камин? — Она говорила медленно, певуче, не так, как болтала с нами обычно.

— Конечно, Ирма! А то мы с Габи уже начали замерзать. — С улыбкой в голосе отозвалась хозяйка и вновь погладила облако кружев.

А у меня мелькнула мысль — уж не сошла ли она с ума от горя? С платьями разговаривает!

Тем временем Ирма хлопотала у камина, а я оставалась стоять с опущенной головой.

— Грета! Детка! — Неожиданно ласково обратилась ко мне хозяйка. — Я волновалась за тебя. Это же надо — пережить мор, и скатиться кубарем с лестницы? — Здесь она остановилась и глубоко вздохнула. А после паузы продолжила:

— Вижу, что Всевышний тебя в макушку поцеловал, чего не скажешь о Габи. — И снова она любовно погладила рукой платьице.

Я стояла молча склонив голову, даже не кивала в ответ, настолько была потрясена ситуацией.

— Ты очень смелая! Ирма рассказала, что ты не побоялась и вчера весь день стирала. Надеюс,ь вскоре надеть платье, за подол которого цеплялась Габи, когда делала свои первые шаги! Ох, и веселое время было! Помню, няня замерла в испуге, а Габи решительно оттолкнулась от нее и топ-топ-топ пошла ко мне! Все звуки смолкли, и мы, не веря своим глазам, следили за нашей любимицей. Ты тоже это помнишь? — Последние слова относились к платью, что хозяйка держала на руках.

Слезы выступили у меня на глазах, едва я представила эту картину. Кроха в кружевном облаке платья, делает свои первые шаги. Все присутствующие с тревогой и вниманием следят за ней, а когда она дошла до цели, зала наполняется радостными криками. Ребенка подхватывают на руки, целуют, прижимают к груди, поздравляют с первыми самостоятельными шагами… А сейчас ее нет, только кружевное облако напоминает хозяйке о тех счастливых мгновениях жизни!

Сердце сжалось от боли! В горле застрял ком. Не дай Всевышний никому перенести столько горя, что обрушилось на эту женщину передо мной!

Вслед за Ирмой я поклонилась и мы вышли из покоев. Оставив хозяйку наедине со своей болью. Как ей помочь? Какие слова утешения найти? И разве можно помочь словами?

Возвращались в полной тиши,не. Я сморгнула выступившие слезы, но комок в горле и груди давил каменной плитой.

— Давай на минутку выйдем на улицу, не во двор, а к забору. Хочу подышать свежим воздухом. — Глухим голосом попросила Ирму. Та лишь пожала плечами и повела меня темными безжизненными коридорами. Когда-то здесь кипела жизнь, раздавался детский смех… А сейчас могильная тишина и безысходность.

Мы вышли на улицу, и я зажмурилась от обилия света. Сегодня день не был солнечным, но после темных коридоров обилие света, наряду с белоснежным снегом грозило слепотой.

Я сделала несколько глубоких вдохов морозного воздуха, и комок внутри немного уменьшился.

— А те вещи, что разложены у хозяйки… это ее родных?

— Да, — Ирма тоже тяжело дышала. И ответила глухо, скорбно.

— И она с вещами разговаривает как с живыми людьми?

— Сегодня крошка Габи, вчера непоседа Артур… — Ирма замолчала на полуслове и разревелась. Громко, истошно, в голос. Она выла и рыдала, грудь сотрясали спазмы. Я притянула ее к себе, крепко обняла и молча гладила по спине. Иногда необходимо просто выплакать боль. Никакие слова тут не помогут.

Но вместе с тем, и моя боль по капельке покидала тело. А на смену ей приходило осознание, что нужно постараться что-то изменить. Отвлечь хозяйку от обрушившегося на нее горя. Пусть на короткое время, на несколько минут! Но я всем сердцем желала подарить ей эту радость.