Приют Деда Мороза (СИ) - Барох Лара - Страница 19

— Вот прямо по лежащему голому человеку у вас бьют ветками? У нас это считается наказанием. Это наверное крестьянская память в людях… — многозначительно констатировала она.

— Что Вы, это очень полезно и приятно. Летом после жаркой бани кожа начинает дышать и жара переносится заметно легче. А зимой принято после парилки голыми валяться в снегу. При регулярном посещении бани улучшается самочувствие и здоровье. — Затем немного подумала и предложила. — А хотите, я летом для Вас походную баню во дворе устрою?

Хозяйка распахнула глаза и уставилась на меня немигающим взглядом. Видимо раздумывая, соглашаться на эту рискованную авантюру или нет. А следом настал мой черед удивляться.

— Так ведь летом нет снега. Давай сейчас?

Походная баня в холод? Я не уверена, что удастся достичь нужной температуры. Мы с друзьями, когда ходили в недельные походы во время отпуска как ее устраивали? Дно застилали лапником. Вместо стен и потолка натягивали плотную ткань. Рядом с этим местом разводили костер и там грели камни, которые перетаскивали непосредственно внутрь. Для летней погоды, они отлично поддерживали тепло, а как выйдет зимой? Если только разжечь огонь непосредственно в палатке, обложив его камнями… и когда дым выветрится, а дрова превратятся в угли. Тогда можно будет попробовать.

Свои рассуждения я озвучила хозяйке и добавила, что если ей понравится, то можно будет построить деревянную баню. При входе поставить крошечный столик с лавками, там отдыхать и пить травяной чай. Затем мыльное отделение, и в конце — собственно парная!

— Так и поступим. Три дня мы будем заняты, а на четвертый ты с остальными построишь баню. Хочу попробовать как можно зимой в сугробе валяться. — Хитро улыбнулась хозяйка.

Затем я помогла ей с волосами и завернула в шкуру какого-то зверя, что нашла на полках в ее гардеробной.

Проводила до кровати и прибралась в мыльне. Поужинали мы вместе, на ночь пересказала ей повесть Пушкина — Метель. Она долго молчала, а потом резюмировала — Всевышнему видней, как распорядиться нашими судьбами.

Утром я отыскала в сундуке теплый плащ на суконной подкладке и поношенные меховые сапоги. По виду — господские, вполне годные но с оторванной каймой вверху на одном сапоге. Вот так удача! А я то переживала, как весь день на снегу продержусь в деревянных колодках?

Сразу после завтрака, мы выехали. Хозяйка надела накидку комбинированную зеленым и алым, а подбитую нежным как шелк белоснежным мехом. И весьма легкую при этом. Я помогла ей одеться и оценила качество. Ноги она укутала в белоснежные меховые сапожки.

Едва мы вышли из дома, как возле парадного входа я и остолбенела. Нас ожидала королевская карета, запряженная четверкой совершенно черных изящных коней. Сама карета обита зеленым и алым бархатом, с золотыми узорами.

Ирма вынесла завернутые в меховые мешки нагретые камни. Арн, а он был кучером, откинул ступеньку и подставив локоть, помог хозяйке и мне сесть в карету. Внутри она отделана алым бархатом и золотыми вставками. Я никогда не видела, а уж тем более не находилась внутри такой роскоши, поэтому потеряла дар речи.

— Камни возьми. — Вернула меня в чувство Ирма, и я приняла из ее рук увесистые четыре мешка. Следом Гандула подала две шкуры. — Камни положи возле госпожи и ей в ноги, после чего укрой ее шкурами. — Напутствовала меня Ирма.

— Приберитесь в покоях госпожи хозяйки. — Напомнила ей. Что и как делать в подробностях рассказала накануне, оставалось лишь освежить ее девичью память.

После чего мы погрузились почти во мрак. Лишь из тонких щелей, бывших когда-то окнами, а сейчас плотно закрытые деревянными вставками, растекался тусклый свет. Карета тут же двинулась с места и я заторопилась с камнями. Два в ноги, два по бокам хозяйки. Одной шкурой укутала ее нижнюю часть, вторую накинула на плечи и запахнула на груди. Порядок. Только трясет нещадно, так, что на лавке подпрыгиваешь. И камни, как нарочно расползались, поэтому посидеть спокойно мне не удалось. Я поминутно, то поправляла шкуру, то камни.

Сколько мы ехали? Практически в полной темноте и суете, сложно определить. Но долго, может часа четыре.

Холода я не чувствовала, потому что постоянно двигалась, но и разговаривать было сложно при такой тряске.

— Кто твои родители? — Хозяйка продолжала знакомиться с тем миром и изучала вместе с ним меня.

— Я не знаю. Меня подкинули в дом малютки совсем крохой. Я воспитывалась в детском доме. Это такое место, где собирают детей, оставшихся без родителей. Государство заботится о них, учит, помогает получить профессию.

— У вас выбрасывают детей⁈ — Хозяйка не могла скрыть своего ужаса от услышанного. — У нас я о таком не слышала. Даже самая захудалая семья берет к себе родных. Правда сейчас, после мора… Храмовники рассказали, что больше половины населения вымерло.

— Причины разные. Кого-то отбирают у родителей-алкоголиков, от других отказываются, каждый ребенок — отдельная история.

— Расскажи про алкоголиков? — Услышав незнакомое слово, хозяйка живо им заинтересовалась.

— Неблагополучные, опустившиеся люди, потерявшие цель в жизни.

— Пороть нещадно таких надо! — Авторитетно заявила она.

— Странно, что ты выросла одна, а такая добрая и умная. Как тебе это удалось?

— Я никогда не была одна, друзья, нянечки, воспитатели. Если у других было два родителя, то у меня с десяток.

— Но они же тебе не родные! — Недоумевала она.

— А какая разница? Родитель не тот, кто жизнь подарил, а кто воспитал, всему научил. — После этих слов в карете воцарилась долгая пауза.

— То есть и ты можешь стать матерью кому-то? Или я? — Наконец произнесла хозяйка.

— Конечно! Дети, они очень отзывчивые и благодарные. Они и не вспомнят по прошествии лет, что Вы или я им не родные. Я оттого и выбрала себе профессию воспитателя, чтобы поближе держаться к этим маленьким чудесным источникам света.

— Интересно ты рассуждаешь, но мне нужно время, чтобы все обдумать. Это так… не по нашему. — Наконец подобрала нужный эпитет она.

Затем вновь воцарилась тишина в карете, а совсем скоро она остановилась. Распахнулась дверца, и я поморщилась от яркого дневного света.

Арн выдвинул ступеньку и подставил хозяйке локоть. Она скинула шкуры и осторожно спустилась на землю. Следом я. Пока глаза привыкали к свету, я собирала шкуры, и потянулась было за камнями. Их следовало нагреть в обратную дорогу.

— Оставь, я сам все сделаю. — Остановил мои суетливые движения Арн.

В ответ поблагодарила его и огляделась вокруг. Карета остановилась на небольшом пятачке. Справа от нас располагались длинные одноэтажные деревянные дома. Слева несколько сравнительно небольших домиков, и снова длинные. А со всех сторон это место обступал густой высокий лес.

Людей практически не было видно, нас разглядывали с десяток мужчин в одинаковой суконной одежде, с надетыми поверх шкурами, с прорезями для головы. Может все заняты работой?

От одного их домов к нам уже бежали несколько мужчин, в наскоро накинутых плащах.

— Госпожа Катарина! — Впереди всех запыхавшись мчался Ленз, полноватый с раскрасневшимся лицом управляющий. Он склонился в пояс, остановившись возле хозяйки.

— Веди к себе. — Коротко приказала она. Ленз закивал как тот болванчик и как-то боком, не поворачиваясь спиной к хозяйке пошел впереди, руками показывая на один из домиков.

Остальные мужчины, подобно управляющему кланялись и обступив нас кольцом сопровождали к нужному дому.

Я по хозяйски оглядывалась по дороге, стараясь не отставать от решительно шагающей госпожи. Возле домиков коновязь, но лошадей не видно. Рядом, под навесом сложены ровной стопочкой дрова. Крыльцо и дорожка к нему чисто выметены. А на крыльце лежит бурая огромная шкура. Видимо вместо красной дорожки расстелили. Вокруг крыльца подозрительные желтые пятна на снегу… Это все, что успела подметить, пока мы подходили к домику.