Жена в наследство. Хозяйка графства у моря (СИ) - Новак Нина - Страница 1

Изображающая беременность от моего мужа Мона жмется к нему, словно кошка, трущаяся о хозяина. Солнечный свет струится сквозь высокое стрельчатое окно и золотыми пятнами ложится на документы, разложенные адвокатами на массивном столе. Господин Митклош и поверенный Натана склонились над бумагами, тихо переговариваясь.

Каждая строчка здесь решает мою судьбу. Тут содержание, драгоценности, автомобиль, все что Натан отдает мне.

Мы с Натаном женаты слишком недолго, но в Дургаре закон защищает жен. Защищает и одновременно оставляет за мужем право вечной опеки. Да, я получила свободу и отсудила приданое, но осталась частью рода Саршар. И теперь этот ящер может вмешиваться в мою жизнь когда пожелает.

Даже чтобы повторно выйти замуж, мне придется просить у него разрешения.

Натан сидит напротив меня, а Мона льнет к нему, ластится совершенно неприличным образом. Муж смотрит мне в глаза и жестко улыбается — кажется, он не выгоняет эту мерзавку назло.

Он знает, что ее метка фальшивая. Знает, но мстит мне за то, что я посмела пойти против системы.

Вздергиваю подбородок выше, пока господин Митклош дополняет очередной пункт договора.

— Родовое кольцо должно остаться у леди Карен, — твердо заявляет он, поправляя очки. — Это магическая защита, и закон однозначен.

Приятно снова стать Лиз Карен, хоть для меня — попаданки — это имя до сих пор звучит чужеродно.

Мона щурится, как разъяренная кошка. Положив руку на плечо Натана, подается вперед:

— Кольцо по праву принадлежит мне. Я стану его женой, как только эта… — она презрительно кивает в мою сторону — … наконец уберется отсюда.

От ее токсичных взглядов буквально жжет кожу. Мона ненавидит меня всем своим естеством.

— Разве я делал тебе предложение? — холодно осекает ее Натан.

— Я мать твоего ребенка! — истерично вскрикивает она, ее голос срывается на высокой ноте.

А я думаю о том, как Мона будет выпутываться, когда родит. Как докажет, что дитя действительно от Натана? Моя глупая сестра смогла подделать магический отпечаток дракона — тот самый фон, который Мона сейчас и излучает. Но что будет, когда ребенок появится на свет?

Наклоняю голову к плечу. Мне все равно, заберут у меня кольцо или нет.

— Кольцо рода останется у Лиз, — ровно произносит Натан. — Оно защита.

Его серые глаза в последние дни кажутся куда светлее, на их дне затаился настоящий шторм. Я понимаю, что эта буря рано или поздно вырвется наружу и тогда…

— Но я тоже нуждаюсь в кольце! — требует Мона.

— Ты в замке, под моей опекой, — отрезает Натан, не глядя на нее.

— Под домашним арестом, ты хотел сказать, — огрызается она.

— Просто заткнись, — Натан обрывает ее жалобы так жестко, что Мона вздрагивает.

Его ледяной взгляд снова фокусируется на мне.

— Кольцо — это защита, Лиз. И я пошлю с тобой надежного человека.

— Шпиона пошлешь? — начинаю я, но тут же осознаю, что такая защита мне действительно понадобится в новых землях.

Натан щурится зло и хищно.

— Ты могла поселиться в столице, но едешь в заброшенное графство на отшибе, — тянет он.

Хмыкаю. Натана бы вполне устроило, чтобы его бывшая жена оказалась на его полном обеспечении.

Контроль и еще раз контроль, да?

— Мое графство находится у моря, а не на краю света, — качаю головой.

— Я подожду, пока ты поймешь, что не справляешься, — Натан откидывается в кресле, скрестив руки на груди. — Тогда и поговорим.

До чего же он зол на непокорную меня!

— Подпишите здесь, миледи, — обращается ко мне стряпчий, придвигая стопку документов. — Внимательно прочтите каждый пункт. Если что-то не устроит, перепишем.

Я молча беру бумаги и пробегаю глазами строки, четко напечатанные на плотной кремовой бумаге с водяными знаками. Выделяют мне самое необходимое — сумма содержания не впечатляет, но ее достаточно, чтобы не умереть с голоду.

Размашисто подписываю все документы, затем Натан оставляет свой витиеватый росчерк — даже в подписи чувствуется его властный характер.

— Теперь можно переходить к обряду разрыва уз, — вмешивается второй поверенный, поглядывая на карманные часы.

Ох, снова идти к Древу, возле которого мы заключали брак совсем недавно.

Признаюсь, у меня выработалось стойкое недоверие к этому волшебному растению — тем более что за ним стоят хитрые и враждебные Боги. Но другого выбора нет: ритуал необходим как очищающее действо.

Натан поднимается, и Мона тут же виснет на нем, напоминая макаку.

— Иди к себе, — велит он ей.

— Что? Но, Нат… — она смотрит на него огромными глазами.

— Иди. К. Себе, — рыкает он резко.

Мона кривится, словно от боли. Я думаю: вот за это она боролась? За такое обращение?

— Ты пожалеешь, Натан, — пафосно заявляет она, поднимая подбородок. — Ты играешь с волей самих Богов! — Мона выходит, громко и демонстративно хлопнув дверью.

Знакомый путь до храма я воспринимаю как во сне. Ноги словно налиты свинцом, но я заставляю себя двигаться. Рядом идет горячий, как печь, Натан, и я постоянно порываюсь положить руку на свой еще плоский живот.

Одергиваю себя.

Он не должен узнать о сыне. Не должен даже заподозрить, иначе нам с малышом несдобровать. Ребенок — мне отчего-то думается, что это мальчик — стопроцентно унаследует мою магию теней, а также огненный дар кого-то из предков своего папаши.

Опасное сочетание.

Натан уничтожит его без колебаний. Если магия ребенка вырвется из-под контроля, если что-то пойдет не так, он просто уничтожит собственного сына. Ради «высшего блага», ага.

Натан, идущий рядом волнует, ощущается как жар, как пламя, хоть стихия его водная, прохладная. Но сегодня адмирал Саршар кипит не хуже вулкана.

Мы входим в храмовый зал, где нас ждет жрец.

А я смотрю на раскидистую крону Древа. Она светится в лучах солнца и выглядит очень солнечной, светлой и позитивной.

— Надеюсь обряд пройдет без неожиданностей, — тихо произносит Натан.

Я тоже надеюсь. Уж слишком хорошо помню свою маленькую смерть, когда меня осыпали черными лепестками во время брачной церемонии.

Служка в коричневой рясе подходит к жрецу, неся небольшую плетеную корзинку. Внутри поблескивают разноцветные камни — дары для богов. Святой отец неторопливо перебирает их и достает самый крупный: белый опал, словно светящийся изнутри.

Опустившись на одно колено, он кладет камень к узловатым корням Древа и торжественно провозглашает:

— Прими дар, Громовержец! Эта пара просит развода!

Опал тут же начинает растворяться на глазах. Тает, как кусок льда под солнцем, пока не исчезает окончательно, словно его никогда и не было.

Боги приняли дар?

— Отныне вы больше не муж и жена, — объявляет жрец, поднимаясь с колен.

Он скептически пожимает плечами, явно недовольный расторжением святых уз. И в эту секунду Древо снова оживает — ветви раскачиваются, листья шелестят тревожно и громко, золотясь потусторонним нереальным светом.

Мне не померещилось…

Натан

Боги приняли дар, забрали камень, в знак расторжения уз.

В сердце свербит и ноет, а зверь мечется, призывая схватить истинную и не отпускать.

« Мы не отпустим », — мысленно успокаивает он дракона.

Лиз пораженно смотрит на крону Древа, жрец тоже вдруг начинает волноваться и Натан поднимает глаза. Творится что-то странное, дерево шелестит кроной и золотые листы осыпаются дождем.

Все так же, как тогда… в день их свадьбы, но на этот раз нет черноты. Золото окутывает Лиз, словно благословляя.

Жрец закатывает глаза, он недоволен ситуацией. Служители храма в принципе не любят разводов, а тут еще внезапные знаки Богов.

Лиз поражена, она протягивает руку и лист — мерцающий и хрупкий — оседает на ее ладонь.