Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV (СИ) - Сказ Алексей - Страница 9

— Сестра! Смотри кого я привел! Эти двое… они помогут нам! — возбужденно заговорил Мусорщик, подбегая к ней. — Теперь… теперь все наладится! Мы… мы станем сильными! Ты… ты больше не будешь страдать!

Сестра лишь слабо дернулась. Ее голос был хриплым, едва слышным, полным сарказма и безнадежности.

— Наладится? — прошептала она, повернув голову к стене. — Что тут может наладиться, дурачок? Мир пришел к концу. И мы… мы тоже. Неужели ты не видишь? Неужели ты до сих пор веришь в эту чушь? В то, что «все изменится»? Это просто… нелепо.

— Нет! Не говори так! — Мусорщик схватил ее за плечо. — Надо только постараться! Надо… надо стать сильным! Я… я стану сильным! И тогда… тогда никто не сможет тебя обидеть!

Она слабо усмехнулась. Горько. Больно.

— Ты? Станешь сильным? — ее пустые глаза уставились в потолок. — Ты… ты всегда был таким. Слабым. Наивным. И я… я такая же. Неудачница. Слабачка — она перевела пустые глаза на него. — Ты же помнишь, как меня… изнасиловали. На твоих глазах, между прочим, хех, — в ее голосе было столько черной иронии. — И ты прекрасно знаешь, что ни ты, ни я… ничего не смогли сделать. Ничего. Я просто… лежала там, а ты просто… смотрел. И… ждали, когда это… закончится.

Она задрожала. Крупная слеза скатилась по грязной щеке. Ее голос стал еще тише, почти шепотом.

— Просто… прикончи меня, брат. Пожалуйста. Заверши этот ад. Все равно… все безнадежно.

Я стоял и наблюдал. Мусорщик смотрел на нее потухшим взглядом, его энтузиазм куда-то исчез, сейчас на его лице было лишь одно — горечь и невероятный… стыд! Он что-то бормотал в ответ, но сестра… ее лицо было словно каменным.

Ника до этого молча наблюдала, слушая каждое слово. Ее лицо было непроницаемым, но я чувствовал, как внутри нее нарастает напряжение. И вот, когда сестра в открытую произнесла эти слова — просьбу о смерти — Ника резко двинулась. Ее демоническая аура начала проявляться, воздух вокруг нее словно слегка заискрился, а температура будто чуть-чуть поднялась. В ее ярко-желтых глазах загорелся холодный, кипящий огонек.

Она резко рванула к сестре, протянула руку… и…

ХЛЕСТКИЙ ЗВУК!

Мощная пощечина разнеслась в тишине комнаты. Голова сестры отлетела в сторону, на щеке остались несколько кровавых зарубок от черных матовых когтей Ники.

Мусорщик в шоке застыл. Но лишь на мгновение, в следующий момент его пиетет к «демонам» мгновенно испарился. Его лицо исказилось от ярости. Он резко кинулся вперед, закрывая сестру собой, готовясь защищать ее от «призванных демонов». Сестра была в ступоре, но спустя секунду ее глаза наконец-то сфокусировались на Нике, пока по щеке стекали кровавые капли. Я тоже слегка опешил от такой прямолинейности Ники — она всегда была довольно спокойная, а тут…

— Если ты так хочешь сдохнуть, — голос Ники был холоден, но в нем слышалась скрытая, кипящая ярость, — то я легко исполню твое желание. Потому что я больше всего ненавижу сопливых, слабых, ничтожных сучек вроде тебя!

Та не успела ничего ответить, как Мусорщик, взбешенный, бросился на Нику с кулаками. Но та даже не двинулась. Он уже замахнулся, чтобы ударить ее, как моя правая рука легко перехватила его кулак. Я сжал его. Затем положил другую руку, ему на плечо, останавливая его.

— Хватит, — прорычал я своим низким зомби-голосом. Он был спокоен, но в нем звучала непередаваемая сила, смешанная с презрением к слабости. Я посмотрел на сестру, ее глаза были полны недоумения.

— Послушай меня, — сказал я ей. — Твой брат надрывается ради тебя. Он готов даже на сделку с дьяволами вроде нас, чтобы улучшить ваше положение. Он старается ради тебя и делает все возможное. А что ты? Ведешь себя, как бесполезный ничтожный балласт. Просто ноешь. Неужели ты думаешь, что одна такая? Что ты уникальна в своем страдании? Это просто нелепо… Хватит строить из себя героиню трагедии. Никому сейчас не легко. Это не драма, это реальность. Неужто ты думаешь, что твоему брату легко? Легко ли ему смотреть на тебя, такую сломленную? Он видит, как ты страдаешь, и это делает его слабее. А может быть… — я наклонил голову. — Может быть, ты… наслаждаешься этим? Наслаждаешься своей ролью жертвы? Тогда другое дело…

— Да как ты смеешь⁈ — ее голос был слабым, но уже гневным. Огонек жизни, кажется, наконец, пробивался сквозь пелену отчаяния. — Кто ты вообще такой⁈ Пришел тут и строишь из себя самого «крутого»… А что еще мне делать⁈ Миру пришел конец! И после этого… знал бы ты, что нам довелось пережить… — она обхватила себя руками и задрожала, вспоминая ужасы.

— Что с того? — мой зомби-голос был непоколебим. — Мир изменился. Правила жизни изменились. Но что с того? Вы до сих пор живы. Это уже огромная удача. И вы, по крайней мере, люди… в отличие от некоторых.

Я посмотрел на Нику, затем на себя. Мы оба были в накидках, скрывающих нашу истинную природу. Сестра непонимающе хлопала глазами.

— Л-люди? — она не понимала, о чем я говорю.

Мы в ответ одновременно стянули капюшоны.

Сестра Мусорщика вскрикнула. Ее глаза расширились от шока и ужаса. Она увидела меня — с синей кожей, выступающими венами и горящими голубыми глазами. И Нику — прекрасную, но жуткую демоницу с алыми волосами, рожками, когтями и хвостом.

Мусорщик хотел было что-то сказать, но слова застряли у него в горле.

— Брат… — прошептала она. — Кого… кого ты привел⁈

— Это… это демоны! — выдохнул Мусорщик, наконец, найдя свой голос, но он был полон испуга. — Которых я… я призвал!

— Неважно, кто мы, — перебил я его, не давая ему развить эту тему. — Важно, что мы можем. Этот мир полон возможностей, какого черта вы не видите их? Если ты действительно не желаешь своему брату плохой участи, то тебе надо действовать! Перестань быть балластом. Борись за себя. И за него!

— К-как? — ее голос был почти неслышным.

Я шагнул к ней. Достал из пространственного кольца свою «Кроссфит биту зомби-геноцида». Ту самую, с которой начинал. Положил ее на старый, пыльный стол перед ней. Тяжелая, стальная, она глухо стукнула о дерево.

— Ты знаешь как, — сказал я. — Начни с этого. Это системное оружие. Оно даст тебе опыт. Иди и качайся. Уничтожай зомби. Уничтожай недругов. Становись сильнее. Или… — я посмотрел на нее. — Или продолжай ныть и ждать смерти. Выбор за тобой.

Я отступил. Сестра смотрела на биту, затем на меня, затем снова на биту. В ее глазах стояло недоумение, но постепенно… постепенно в них разгоралась какая-то слабая искра. Не надежда. Пока нет. Но… что-то, похожее на гнев. На зачатки решимости.

Мусорщик, ошеломленный, но уже не враждебный, слушал, его кулаки разжимались. Я оставил их двоих «подумать».

Мы вышли из дома Мусорщика, оставив его с сестрой наедине. Я не знал, что они решат. Но дал им шанс. И инструмент. Дальше — их выбор. А у нас свои дела имеются.

Мы шли по улицам группировки, направляясь к рынку.

— Необычно ты так завелась, — сказал я Нике. — Я даже слегка опешил, когда ты так смачно ей врезала. Это… не совсем в твоем стиле, Ника.

Ее желтые глаза с вертикальными зрачками сверкнули в полумраке коридора. Она усмехнулась. Ее хвост, словно отдельное живое существо, покачивался в такт ее шагам. Она двигалась с невероятной грацией, каждое ее движение было плавным, хищным.

— Меня бесит эта ситуация, Капитан, — ответила она, ее голос был холоден, но в нем чувствовалась кипящая ярость. — Эта беспомощность. Эта… слабость. Если бы я так же ныла, моя семья сейчас стала бы обедом для импов. Или чем похуже. Нет места для слабости в этом мире. Больше нет. Я видела, что происходит с теми, кто сдается. С теми, кто теряет волю к жизни. Они… они просто еда. И я… я не могу позволить случится подобной глупости. Чтобы кто-то вот так просто сдавался, когда есть шанс.

Я кивнул. Ее слова были отражением ее собственного внутреннего изменения, того ужаса, который она пережила в плену импов. Он закалил ее, сделал жестче. Из наивного саппорта она превратилась в… демонического саппорта. В самом прямом смысле слова.