Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 1

Вертолёт медленно падал. Я что есть силы выжимал всё из нашей «восьмёрки», пытаясь его удержать. В этот момент появилась возможность дать левую педаль, чтобы отвернуть от возникшей перед нами скалы.

Небольшой крен, и Ми-8 развернулся. Удар справа! Правая стойка шасси задела склон. Нас подбросило вверх, будто баскетбольный мяч.

— Приготовиться! — громко сказал я, зажимая кнопку выхода на связь.

Ещё удар и вертолёт заскользил по земле.

— Вык… лючаю! — раздался сбоку голос Хавкина, который дотянулся до стоп-кранов.

Тут же двигатели выключились, но нас ещё тащило вперёд.

Лопасти остановились, а сам вертолёт слегка накренился. В кабине пахло сожжённой проводкой и керосином. Пыль стояла стеной. Я снял шлем и замотал головой, приходя в себя.

Остекление кабины было всё в земле, а сквозь левый блистер просматривалась серая скала.

— Все живы⁈ — крикнул я, и в ответ раздались подтверждения.

— Более-менее, — покряхтел Иннокентий.

— Тьфу! Полный рот земли, — расплевался Хавкин, выползая в грузовую кабину.

— Лучше песок на зубах, чем иней на яйцах. Выходим и занимаем оборону. И побыстрее, — сказал я.

Голова слегка кружилась, но тело уже начало восстанавливать ориентировку. Хавкин, сняв автомат, начал открывать сдвижную дверь.

— Доктор, как вы там? — крикнул я в грузовую кабину, поднимаясь со своего места.

— Всё хорошо. Я даже не испугалась, — раздался женский голос из грузовой кабины.

Первая мысль, когда я услышал голос Белецкой — слишком сильно ударился головой. Я взглянул на Кешу и понял, что мне это не послышалось. Глаза Петрова вот-вот должны были через блистер вылететь. А уж как я обалдел, когда увидел лежащую на скамье Антонину.

— Тебе чего в госпитале не сидится? — помог я встать Тосе и осмотрел её.

Повреждений не было. На Белецкой был надет бронежилет, а на плече висел десантный рюкзак РД-54 с нашитым красным крестом.

— Был приказ направить медика. Думаешь, много желающих было? — проворчала Антонина, надевая рюкзак.

— Не думаю. Но теперь мы с тобой попали, — сказал я, снимая автомат с плеча.

Спрыгнув на землю, я помог выбраться Антонине. Осмотревшись по сторонам, я быстро оценил наше положение.

Вертолёт накренился и аккуратно стоял на поломанной стойке. Лопасти, как и большая часть фюзеляжа были целые.

— Мы где сейчас? — спросила она, когда я потащил её за каменный валун у подножия скалы.

Здесь уже сидел Миша Хавкин и передавал сигнал «Бедствия» по аварийной радиостанции.

— Надеюсь, что в Сирии.

И это была не шутка. До границы с Турцией здесь совсем немного. Но здесь и без турков полно врагов.

Кеша выскочил следом и быстро переместился к нам за камни.

— Что дальше? — утёр он лицо от пота.

— Лезем выше.

— Справедливо, командир, — согласился со мной Петров, а Хавкин утвердительно кивнул.

Из леса раздался гул моторов машин. И тут же началась стрельба. Несколько пулемётных очередей ударили по камням, а крики на арабском стали громче.

— Живо распределились, — громко сказал я, утащив за собой Тосю и прикрывая её со спины.

Забравшись на небольшую высоту, я усадил Антонину за камни.

Ещё одна очередь прошла над головой. Огонь начался со стороны леса и не прекращался ни на мгновение. Такой накат, что головы невозможно поднять.

Я заметил только, что два больших пикапа выехали из чащи леса. Следом показались ещё два десятка бойцов и начали рассредоточиваться.

Похоже в этих лесах боевиков огромное количество.

Упав за камни, я достал автомат и начал стрелять. Тут же очередь из пулемёта ударила совсем рядом. В глаза попала пыль, затруднив мне возможность видеть.

— Твою мать! — услышал я крик недалеко от себя чуть ниже по склону.

Проморгавшись и повернув голову на болезненный голос, я увидел, как у подножия горы ворочается Хавкин, держась за ногу. Он был как раз на линии огня.

— Саныч, надо забирать, — услышал я Кешу, скрывшегося слева за другим валуном.

Конечно надо! Иначе его сейчас застрелят.

— Командир, прикрываю. Готов, — громко крикнул Кеша.

— Держи. Сейчас вернусь, — передал я автомат Тосе и выдержал пару секунд перед рывком вниз. — Кеша, готов!

Хавкин затих. Возможно, ранение серьёзнее, чем просто зацепило ногу. Пока в воздухе была пылевая завеса надо рисковать.

— Пошёл! — вскрикнул Иннокентий и начал стрелять по наступающим боевикам.

Съехав вниз, я перекатился и оказался совсем рядом с Мишей.

— Давай. Держись, — приговаривал я, волоча парня за собой.

Кеша продолжал стрелять, пока я не скрылся за валуном. Теперь надо затащить Хавкина наверх.

— Перезаряжаю! — услышал я голос Кеши и прижал раненого Мишу к камням.

В этот момент застрочил крупнокалиберный пулемёт. Камни крошились в песок, а земля ходила ходуном от столь мощной стрельбы.

— Выходите! — крикнул Кеша и начал стрелять.

Схватив Михаила, я потащил его наверх. Каждый шаг давался с трудом. Рядом с нами били пули, поднимая пыль и разбивая камни. Чувство, что вот-вот меня собьёт с ног и я улечу вниз, не покидало ни на секунду. Ощущение, что эта высота никогда не закончится. И каждый шаг давался всё труднее.

Добравшись до укрытия, я оставил Михаила на попечение Тосе.

— Он серьёзно ранен. Где эвакуация, Саша? — принялась Антонина оказывать Хавкину помощь.

— Скоро будет. Теперь дай автомат. И вот… на всякий случай, — достал я из кобуры пистолет и протянул Антонине.

— Эм… я только в тире стреляла, — запереживала Белецкая.

— Этого достаточно, — сказал я и вновь начал стрелять.

Наша цель была понятной — дождаться вертолёт или группу спецназа. Они не так далеко от нас, но сейчас это расстояние просто так не преодолеть.

— Я справа держу, а ты слева. Работаем, — дал я команду Кеше и продолжил стрелять по приближающимся бойцам в различном камуфляже.

Боевики так и норовили обойти нас со стороны и зайти сверху. Но несколько очередей не позволили этому случиться.

— Сбоку держи, Кеша. Обойти хотят, — крикнул я, сменив магазин.

Включив рацию, я вышел в эфир. Несколько запросов и на связи на аварийной частоте появился Тобольский.

— 201-й, 202-му, — запросил я.

— Отвечаю. Идём к вам. Внимательно, рядом с вами бармалеи. Идут и едут быстро…

Не успел я дослушать, как рядом со мной ударила очередь, подняв пыль и землю.

Из-за лесопосадки послышался приближающийся быстро звук вертолёта. Смотрю вверх, и вот он уже отстреливает весь боекомплект из кормового пулемёта, а из аварийного люка по духам стреляет пулемётчик.

Небольшая поляна погрузилась в пылевую завесу.

Не бросает нас Тобольский. Одна проблема — у него не получится сесть между нами и боевиками. Слишком мало места между нашим вертолётом и лесопосадкой.

Насколько только у Олега Игоревича хватит топлива, чтобы нас прикрыть? А боевики всё прибывают.

— Почему он не садится? — громко сказала мне Тося, пытаясь перекричать гул.

В клубах пыли я слышу крики и вопли от боли. Некоторые боевики бьются в конвульсиях от тяжёлых ран.

— Нет места. Так что держимся, — сказал я, меняя очередной магазин.

— Поняла.

Но очередной заход Тобольского наступающих не останавливает. Они встают и вновь идут вперёд.

Пара выстрелов и очередной боевик скатился по склону. Вот только теперь начали плотно стрелять и по нам.

Кеша и вовсе перестал отвечать.

— Зажали, командир. Надо уходить.

— Некуда, — крикнул я Кеше.

Меняю позицию, перекатываясь между валунами. Ещё пара выстрелов. Один боевик лежит, а второй только залёг. Продолжаю стрелять короткими очередями, стараясь не подпустить к нам ближе.

В строю боевиков были видны и люди в афганской одежде. Похоже, что душманы тоже здесь. Пытаются взять реванш за Афганистан.