Подменная дочь (СИ) - Лей Лора - Страница 48

— Мне будет позволено выбрать, отец? — с легкой иронией спросила родителя тела. — Или эти смотрины — пустая формальность?

— Ты… сможешь… высказаться… — главе семьи было явно не по себе, впору обнять и плакать.

— Однако, решение за Вами? Будет ли мнение бабушки иметь значение в этом вопросе? — снова надавила на «больную мозоль».

Генерал аж заерзал на стуле, а браться недоуменно переглянулись: удивились формату общения? Ха!

— Матушка…Ей трудно ясно мыслить… Не думаю, что… — залепетал (не иначе) доблестный вояка.

Я перебила «оратора»:

— Позвольте спросить, отец, на чем основано Ваше заявление об умственной неполноценности Вашей матушки? Вы сделали этот вывод на основании утренней встречи? Или Вас об этом уведомил лекарь? Или кто-то другой? — я посмотрела в сторону наложницы Нин.

Та не подвела:

— Она не может говорить! Она… она похожа на ребенка, как она может принять важное решение? Муж мой, старой госпоже Гу требуется более качественный уход в ее положении, а не общение с этой… — дамочка фыркнула в мой адрес, продолжая демонстративно прикладывать ладонь в поврежденной щеке, не забывая всхлипывать между словами, дуть обиженно губки и хмурить бровки. Артистка погорелого театра! Хотя, думаю, ей действительно больно…Впрочем, сама виновата!

«Юля, не отвлекайся!» — напомнила себе и ответила:

— Умение говорить не свидетельствует о здравом рассудке, госпожа Нин, как и молчание — о недостатке ума и здравомыслия, в чем на Вашем примере могли убедиться все присутствующие буквально несколько минут назад. Бабушка действительно не может говорить, к несчастью, хотя я надеюсь на лучшее…Но ни рассудок, ни память она не потеряла, и в этом Вы сможете убедиться лично, если постараетесь привыкнуть к общению с ней иными способами. Это трудно, но возможно, — отчитала я эту ледь, кинув заодно камень в огород настоящей родни.

Братья тихо перешептывались, поглядывая в мою сторону, а луноликая принцесса устало позевывала. Надо заканчивать дозволенные речи — как бы опять не сомлела статусная невестка.

— Надеюсь, отец, что Вы не будете судить о вещах так же поверхностно, как некоторые… И еще один вопрос. Замужество — единственный вариант моего будущего?

Генерал не ответил и нетерпеливо махнул рукой, мол, иди уже! Я откланялась и покинула высокое собрание. Битва еще впереди, хотя…И так все ясно.

— Брат, тебе не кажется, что сестра… То есть, Чень Ю, сильно изменилась? Мы не виделись…Сколько? Больше шести лет? Раньше она вела себя льстиво, старалась понравиться, не спорила с отцом, просила подарки. А сейчас ведет себя дерзко, держится отстраненно, не смотрит в нашу сторону. Непривычно как-то…Странно…

— Мама писала, что она была потрясена изменением своего статуса, сильно заболела, а потом вдруг смирилась и добровольно переехала на задворки, откуда даже не выходила… Не знаю, что и сказать. Отец хочет избавиться от неё любым способом, чего я не понимаю! Мы же росли вместе! Она больше нам родня, чем та, найденная сестра! Кстати, она должна прийти завтра… Жаль, что мама и младший отказались вернуться…

— Я их понимаю… Эта дама Нин! Как отец мог жениться на ней? Брат, ведь у нас была такая крепкая и хорошая семья! Я не буду брать вторую жену! Хватит и тунфан, и девушек в цветочном квартале! Чтобы в угоду бабе отвергнуть мать своих детей и продать выросшую рядом с тобой дочь, пусть и не родную по крови… Нет, это неправильно! Вот увидишь, это наложница перевернет весь дом! Как Айгуль отреагировала?

— Не поняла большую часть услышанного, но и ей не нравится наложница Нин… Принцесса тоже не хочет других женщин в нашем доме, хотя и не говорит об этом… В целом, она неплохая девушка, привыкнет, думаю, мы сможем жить мирно…Была бы здесь мама… А бабуля-то ничего так, я представлял ее развалиной немощной, а она…Какой стул у нее с колесами, заметил? Интересно, это Чень Ю купила? Не управляющий же Мо нашел? Или нет?

— А пойдем к нему, пусть расскажет, как они тут жили! К вечеру должен прийти младший Цзян, давно не виделись, да и с этим пареньком из уйгаров надо познакомиться, а там и старые приятели, наверняка, проявятся. Все-таки хорошо, что мы дома!

Не знаю, как провели этот день остальные обитатели усадьбы, а я устроила себе пикничок, благо, погода позволяла: тепло и сухо. В беседке накрыли стол, бабушка с момо Го и симхьи любовались природой, прохаживаясь до рощи и обратно, Мяо смоталась через забор (по старой памяти) за мясом и вином, и к вечеру у нас были шашлыки. Под это дело рассказывались сплетни, собранные служанками, строились догадки относительно приема и перемывались косточки новым жильцам. Нас никто не потревожил, что для меня было ожидаемо, а вот матриарх расстроилась, хоть вида и старалась не подавать.

По сведениям момо Го и Шенек, принцесса почти не говорит на танском, с ней прибыли две ее землячки, расторопные, но тоже молчаливые. Братья после завтрака посетили управляющего, потом к ним явился какой-то умопомрачительный красавец, и они пошли в павильон, куда поселили молодого гостя-уйгара. Тот тоже со слугами приехал, и тоже — с плохо говорящими, а вот знакомец братьев лопочет и по-куданьски, и по-уйгарски, и генерал к нему очень расположен.

Наложница Нин устроила истерику и из-за синяка, оставленного моей тяжелой рукой, и из-за двора, куда ее поселили: она хотела жить в павильоне первой жены. Генерал не стал слушать ее вопли и ушел в кабинет, где просидел с управляющим допоздна. Прибыл курьер из дворца, утром мужчины должны предстать перед государем, прием начнется сразу, как они вернуться. Ожидается человек 40–50, в основном, мужчины, но и жены, и дочери чьи-то должны быть.

— На кухне — дым коромыслом! Повару скинули меню, для которого у него не хватает продуктов, пришлось докупать, да еще горничная наложницы лезет во все щели и требует особых блюд для ее госпожи. Управляющий Мо носится по усадьбе, устраивая гостей: слуги-то, в основном, новые, ошибаются — тараторила Сяо, а момо Го кивала в подтверждение.

— Госпожа, Вам завтра надо одеться красиво и богато, Вы же давно никуда не выходили — вдруг высказалась старая служанка. — Пусть не думают, что Вы совсем затворница и глаз поднять не смеете. Может, присмотрите кого, не из этих, генеральских?

Я кивнула, прислонилась к ногам бабушки и гладила Биму. Думать о завтрашнем сборище не хотелось. Я чувствовала, что стою на пороге перемен и всеми силами старалась запомнить эти вот простые и теплые мгновения покоя и тишины рядом с близкими людьми.

События сегодняшнего дня не оставили надежд на мир в усадьбе, так что мой исход предрешен, вопрос только в способе и времени. Одно радовало: братья Гу показались нормальными, по крайней мере, я не увидела в них самодовольства, чванства и высокомерия отца, а принцесска вообще понравилась. Она напомнила мне мою школьную подругу, бурятку Наденьку Лыксокову: круглое лицо, широкие скулы и узкие глаза, которые не портили ее вовсе, полные сочные губы и гладкая кожа цвета загара.

Навскидку, Айгуль было лет семнадцать — невысокая, чуть полноватая по сравнению с местными, но руки явно знакомы не только с иглой: даже на расстоянии видны мозоли от оружия или поводьев. Беременность, скорее всего, есть — живот она прикрывала руками непроизвольно. И первый брат периодически смотрел на неё внимательно, с заботой. Пусть живут счастливо.

Второй брат, Чен Ян, побойчее (или просто моложе?), симпатичный, вострый, как говорила баба Люся. «Интересно, как они поведут себя в моем противостоянии с отцом? Чью сторону займут? Вот нет у меня воспоминаний настоящей Чень Ю о них: узнать — узнала, а впечатлений — ноль. И сестрица найденная завтра нарисуется. Короче, почти боекомплект родни».

Спать отправилась утомленная и спокойная: будь, что будет!

Утро приёма ознаменовалось визитом «доброй» мачехи, решившей, видимо, проявить сыновнее почтение к матриарху, а может, сподвигло её на этот шаг элементарное бабье любопытство. Я к ней выходить не стала, а она зайти то ли не рискнула, то ли проигнорировала недостойную. Смешно, право слово!