Подменная дочь (СИ) - Лей Лора - Страница 39

Мужик оживился, посмотрел на меня как на ангела небесного и закивал так интенсивно, думала, голова отвалится.

— Тогда иди, скажи семье и собирайся, поедешь с нами.

Староста Фу с сомнением выслушал мое обращение отпустить Хана в столицу, но пообещал присмотреть за его семьей и придержать норов супруги плотника. Уж не знаю, что сыграло роль — мое желание или деньги и авторитет старосты, но утром смущенный и счастливый Фу Хан уселся в одну из повозок и улыбался всю дорогу как дитя.

Доехали до столицы мы, как мне показалось, быстрее, чем из нее. Говорят же, что дорога, которую знаешь, короче. И вот наш караван паркуется у ворот особняка, откуда навстречу чуть ли не бегом спешат его обитатели: момо Го, Шенька, управляющий Мо, страж Пинг (этот степенно). Старая служанка от чувств расплакалась, когда из повозки помогали выйти бабуле:

— Госпожа Гу! Наконец-то я Вас вижу! Ох, Вы помолодели! Устали с дороги? У нас уже все готово, я с обеда караулю у ворот! Где Ваше кресло? Я отвезу Вас!

Никто не стал спорить, бабушка приняла заботу давней наперстницы с улыбкой, а меня взяла в оборот Мяо.

— Как я соскучилась по Вам, госпожа! И по вам, девчонки! Без вас было тихо и пусто, зато я с управляющим Мо много чего сделала, правда, господин Мо? А еще Вас ждет сюрприз, хозяйка! И интересные новости! — заинтриговала Шень Мяо. — Но сначала мыться и ужинать!

Уставшие девчонки слезли с повозки, и Мяо утащила их вперед, что-то загадочно нашептывая на ухо Сяо. Я посмеялась над ее оживленностью, потом поклонилась командиру стражей, учтиво поздоровалась с довольным управляющим и распорядилась принять на довольствие растерянного Фу Хана. С остальным предводитель слуг сам разберется.

— Уважаемые, благодарю за службу! Как вы тут поживали? Все было спокойно или вы берегли мои нервы и молчали о происшествиях?

— Благодарение небесам, госпожа, все было именно так — никаких особых происшествий не случилось. Все здоровы, усадьба в порядке, магазины тоже. У Шень не забалуешь! — с легкой усмешкой ответствовал управдом Мо.

— Действительно, госпожа Гу, без Вас в особняке было тихо, неприятностей не было! — заметил в свою очередь Пинг Фенг.

— Командир, Вы намекаете, что неприятности и я — одно и тоже? Нет меня — и их нет? Это обидно, ведь я само миролюбие и спокойствие! Вот так и узнаешь о себе много интересного!

Я шутливо надула губы, а вояка растерялся. Положение спас глава особняковой челяди.

— Фенг-ге, госпожа шутит! Барышня, заходите, не стоит терять время, ужин ждет! Поговорим позже!

И мы вошли под сень родного (?) дома. Даже не ожидала, что соскучусь по его стенам и обитателям! Но ощущение, что вернулась домой, точно было. Прикольно!

Разговоры и впрямь пришлось отложить на утро, поскольку горячая ванна и сытный ужин с капелькой спиртного из запасов Мяо разморили меня донельзя, и я уснула чуть ли не за столом. Бабушка, да и девчонки были в том же состоянии: матриарх вообще ужинала в комнате, обихаживаемая соскучившейся служанкой Го, а молодежь клевала носом рядом со мной. Шень Мяо возмущенно попыхтела, но по кроватям нас развела, пообещав назавтра не отстать, пока все не расскажет.

То ли я действительно переутомилась, то ли расслабилась в своей постели, но утро для меня наступило непривычно поздно. Первое, что увидела, открыв глаза — лицо Шень Мяо, гипнотизирующее мое тельце.

— Утречка, дорогая! — зевая, провозгласила я, приподнимаясь и потягиваясь. — Тебе, вижу, не терпится. Давно так сидишь? Есть хочу!

— Госпожа, все готово! Девчонки уже на ногах, поели, Линь и Лань пошли к старой госпоже, а Сяо накрывает на стол. Вставайте, иначе я лопну от нетерпения! Скоро придет управляющий Мо, надо успеть позавтракать.

Пришлось вставать и приводить себя в порядок. Я могла бы и сама справиться, в деревне почти всегда одевалась без помощи Сяо, только с волосами она мне помогала — длинные и густые, они требовали к себе бо́льшего внимания.

Все лето я проходила в мужском костюме и легких сарафанах из тонкого хлопка, пошитых слугами по моей просьбе сразу по приезде. Естественно, с рубахой типа «крестьянки» под ним, но не в статусных платьях — раздражали. Селяне недоумевали по этому поводу — фасон необычный, и ткань не господская, но мне было все равно, главное, удобно и немарко.

Данью местным обычаям была соломенная конусообразная шляпа, которую я носила с платьями, а иногда и со штанами. Увы, позагорать не довелось — это уж точно не поняли бы. Я и купаться-то могла редко, только во время походов в лес со стражей: они целомудренно отворачивались, пока я плескалась в неглубокой реке вдали от деревенских.

Осень диктовала одеться поплотнее, обуться в закрытые тканевые полусапожки и даже накинуть стеганую курточку: пока в доме не устанавливали жаровни, чувствовалась прохлада. Вот тоже — жаровни, печь была бы!

— Мяо, успокойся, сейчас все расскажешь! Начинай, буду есть и слушать!

И как спустила курок! Из верной служанки горохом посыпались новости, в основном приятные и забавные, были и неожиданные. Последние относились к категории «внезапно, или вы нас не ждали, а мы приперлись», как говаривала в детстве соседка по парте Эмма Швец, почти одесситка, почти русская.

Их Мяо приберегла «на закуску», поэтому я смогла поесть нормально. А то бы точно подавилась от чувств-с.

— Госпожа, тут такое дело. Вернулся Чжан Джи Хао! И привез — Мяо сделала большие глаза — таких милых собачек! На мишек похожи, клубки шерстяные! А с ними чужак чудной приехал: кожа темная как котел печной, молчаливый, худой, но страсть какой строгий! К собакам подойти не дает, сам с ними целый день возится, и место ему в конюшне командир выделил. Так он оттуда почти не выходит! Волосы в косу плетет, бус на нем как на девушке, одет не по нашему! Чжан сказал, это тренер их, собак, то есть, и что Вы об этом знаете!

Ух, ты, у меня дыхание перехватило! Ай да Чжан, выполнил задание, привез аленький цветочек! Расцелую молодца! Захотелось бежать и увидеть, но Мяо еще не закончила, придется терпеть.

Пока Мяо продолжала делиться впечатлениями о щенках, я вспоминала все, что слышала или читала про них. Тибетские мастифы, или цанг-кхи, одна из древнейших пород, первые письменные упоминания о ней восходят чуть ли не к XII веку до н.э.: в хрониках описываются огромные лохматые собаки, живущие при монастырях и охраняющие монахов от разбойников и диких зверей. Их напарниками в деле охраны выступали маленькие тибетские спаниели, которые поднимали шум при приближении опасности, а мастифы устраняли ее.

Псов, у которых над глазами были рыжие отметины, считали священными. Их называли питомцами Будды, а отметины — вторыми зрачками, которыми они видят мир духов. Цанг-кхи еще называли «собака-лошадь»: помимо охраны их использовали для перетаскивания грузов и в качестве пастухов.

Вне древнего Китая мало что слышали об этой породе, поскольку щенков, как эксклюзивные дары, получали лишь изредка послы или некоторые представители знати, однако, считается, что тибетские мастифы имелись в армиях Александра Македонского и Чингисхана.

Эта порода — одна из самых крупных в моем прошлом мире. Когда я про них читала, поразилась тому, что рост и вес тибетских мастифов определяются минимальными пределами, а не максимальными, как у остальных пород. Например, кобели должны быть в холке не менее 66 см, обычно — 70–77 см, суки немного мельче. По весу — в среднем 60–80 кг, но встречаются и потяжелее. Несмотря на такие богатырские параметры, псы пропорционально-сложенные и смотрятся гармонично.

Тибетский мастиф, прежде всего — сторожевой пес: он отлично справляется с охраной территории и имущества, способен защитить хозяина от злоумышленников. Эта собака преданная, ориентированная на человека, контактная, общительная, хотя спокойно может оставаться в одиночестве.

При правильном воспитании хозяин и его семья для мастифа — главное в жизни, он готов ради них на все. Этот суровый и грозный с виду пес отлично подходит для жизни в семье в качестве компаньона. Любит детей, терпелив с ними, никогда не обидит и постоянно будет опекать. Так же хорошо относится к домашним животным, которые проживают с ним в одном доме, вне которого никогда первым не нападет на другую собаку, если та ведет себя миролюбиво.