Демон в наследство (СИ) - Йейл Алекса - Страница 33

Совсем несвойственная ему эмоция, которую Селена меньше всего ожидала увидеть на лице повелителя Седьмого круга, как он совсем недавно с гордостью назвал себя.

— Расскажи!

— Ты не хочешь знать, поверь мне, — на удивление мягко ответил Ваал, но этим лишь подстегнул ее интерес.

— Расскажи… — практически взмолилась Селена.

— Ладно, твоя взяла. Но помни, что ты сама попросила. Эта душа прожила в мире смертных всего десять лет, — пустым голосом начал он. — Мальчик, у которого из родных была только мать. В его деревню пришел кашель, мать слегла. И он продал душу за то, чтобы она выздоровела.

«Все же ребенок…» — зажмурилась Селена.

— Мать поправилась, — меж тем продолжил Ваал. — Но ей было наплевать на сына, как и раньше, просто он не хотел этого замечать. На радостях она начала прикладываться к бутылке. Однажды ночью спьяну не закрыла заслонку на печи. Они оба сгорели. Мать отправилась в небытие, сын — на Седьмой круг.

«Не хотел этого замечать…» — почему-то эти слова болью отозвались в ее сердце.

Мальчик был готов ради матери на все, потому что мать для ребенка сродни божеству. Она дарует кров, еду и тепло, даже если его, тепла этого, совсем мало. Безусловная детская любовь. Не оттого ли мальчишка пожертвовал своей душой? Пускай ребенок не понимал ее истинной ценности, но ничего значимей у него не было, поэтому он отдал самое дорогое…

И Селена с изумлением осознала, что понимает его. Она помнила, что почувствовала после того, как задремала на стуле у постели матери, а по пробуждению обнаружила ту хладной, бездыханной, глядевшей в потолок застывшим взором мертвых поблекших глаз.

В тот момент Селена лишилась опоры, компаса в мире. Почувствовала себя потерянной. Да и, по правде говоря… продолжала чувствовать до сих пор. Без константы. Без ориентира. Из-под ее сомкнутых век вытекли первые две слезы.

Почувствовав странную связь с этим мальчиком, которого даже не знала, Селена открыла глаза и шагнула к маленькому светлому деревцу.

Наплевав на все, она опустилась перед ним на колени, как встала бы перед живым ребенком. Погладила ветви, словно ерошила детские волосы. Этот мальчик понимал, как много значит для него мать, поэтому спас ее. Селена же свою не спасла и лишь сейчас осознала, как много та в действительности для нее значила.

На похоронах она не проронила ни слезинки, после них — тоже. Кто бы мог подумать, что слезы и боль утраты все это время ждали своего часа и копились, копились, копились…

Ровена Монтгомери не была святой, но все же…

— Мама… — сдавленно прошептала Селена.

Подавшись вперед, она порывисто обняла деревце, словно одно оно могло понять ее сейчас. Обняла и расплакалась, прижавшись щекой к теплому гладкому стволу.

— Несмышленыш… — уловила она едва слышимый шепот, и по ее волосам пробежались мозолистые пальцы.

Но Селена уже не могла остановиться. Здесь и сейчас она оплакивала Ровену Монтгомери, свою мать, чей покой потревожили, не оставив даже могилы, куда можно было бы прийти.

Глядя на плачущую Селену, Ваал поймал себя на том, что понимает ее чувства. Более того, он и сам испытал их — уловил отголоски.

Ваал ненавидел Ровену Монтгомери, презирал ее, но любовь ребенка к матери не была ему чужда. Лилит тоже никто не назвал бы доброй. Она ужасала в той же степени, что и восхищала. Долгие века на троне Инферно не могли не оставить на ней свой отпечаток, как и история ее изгнания из Эдема. Не по своей воле дочь света стала королевой тьмы.

Лилит бывала очень жестока, но Ваал любил ее, как и Селена любила Ровену.

А Ровена призвала демона, чтобы заключить сделку, предложив в качестве оплаты свою дочь. Эта женщина не заслужила любви. Ни единой слезинки не заслужила.

— Несмышленыш… — выдохнул Ваал и, потянувшись, пробежался пальцами по волосам Селены. Ему хотелось, чтобы эта тоска прекратилась. Ваал не желал чувствовать ее.

Но Селена не успокаивалась, и ему оставалось только ждать, легко перебирая рыжие локоны у нее на затылке. И с чего он так размяк по отношению к смертной девке? Дело было в их связи, не иначе. В треклятом ритуале.

Ваал и взял-то ее сюда лишь затем, чтобы она хоть немного поняла устройство мира, в котором ей придется какое-то время жить. Сперва ему нужно было вычислить, кто его предал, чтобы девчонка не попала в руки к врагу. А уж затем… Селена расплатилась с ним, так что можно будет отпустить ее на все четыре стороны. Благо, долго чувствовать ее не придется — все равно она больше сорока не протянет в мире смертных. Помрет или от очередной чумы, или в родах.

Вот только Ваалу очень не понравилось думать о том, что Селена будет от кого-то рожать. Странное чувство собственничества проснулось и выпустило яд в его кровь. С Ламией Ваал ничего подобного не испытывал. Ее предательство оскорбило его как повелителя, но не ранило сердце. Интересно, почему?

Тем временем тоска Селены начала угасать, и на смену ей пришла решимость, которая очень не понравилась Ваалу.

Вытерев слезы, Селена поднялась с земли и, повернувшись к нему, посмотрела ему в лицо, стоически поджав губы.

— Освободи его душу, — потребовала она.

— Пойдем к остальным, у нас еще много дел, — хмыкнул Ваал и схватил ее за плечо.

— Это несправедливо!

— Демон, заключивший эту сделку, уже наказан, — он собственной рукой подписал приговор и велел устроить публичную казнь, чтобы другим неповадно было нарушать правила. — Его четвертовали, — и Ваал с наслаждением наблюдал, как этого обманщика разорвали лошади. Демона убить не так просто, поэтому остатки его тела бросили в Горючие пески близ Флагетона, чтобы он последние часы своей никчемной жизни медленно горел заживо и в итоге иссох.

— Но мальчику-то от этого не легче! — не сдалась Селена. —  Я возьму на себя заботу о нем. Обещаю.

— Нет.

— Столяра-то ты освободишь! Как и многих других. Я видела, сколько меток ты оставил на деревьях. Десятки!

— Дело не в этом, — нахмурился Ваал. — Идем, — он потянул сильнее, но она уперлась ногами.

— Это жестоко по отношению к ребенку! — продолжила бушевать Селена. Ваал почувствовал ее гнев, воззвавший к его собственной ярости, такой родной и знакомой. — Всяких грешников ты освобождаешь, а душу невинного существа оставляешь томиться веками? Какое ты имеешь право гордиться своим правлением, если тебе не знакомо сострадание?

— Ах вот как…

Крепче сжав плечо Селены, Ваал посмотрел на нее горящим взглядом. Глупая девчонка, она и не подумала отступить!

Не зная порядков Седьмого круга, законов и устоев, она посмела требовать своего. И не у кого-то, а у самого повелителя! Неслыханная дерзость. Даже Ламия себе такого не позволяла. После одной совместной ночи Селена слишком уж осмелела.

Она считала, что ему не знакомо сострадание? Значит, можно не проявлять его по отношению к ней. Изначально Ваал собирался поберечь ее и не посвящать в тонкости освобождения душ, но теперь… Если засомневалась в нем, как в разумном правителе…

— А ну идем! — приказал Ваал не терпящим возражений тоном.

— А иначе что? — сверкнула Селена глазами и, извернувшись, вырвалась из его хватки. — Снова закинешь меня на плечо и потащишь?

— Нет, — отвернувшись, он бросил напоследок: — Оставлю тут и утром прикажу кому-нибудь забрать тебя. Если выживешь.

Вернее, если не сойдет с ума, когда посреди ночи поймет, что скрыто под ее ногами. Здесь ей ничего не угрожало, по крайней мере, ее телу, а вот разуму… Что ж, некоторые уроки Селене следовало выучить назубок. Например, чье слово здесь — закон.

Ваал неторопливо пошел прочь, чтобы Селена при желании могла без труда догнать его.

Еще около минуты она не двигалась с места, видимо, ожидая, что он вернется. Не дождавшись, поплелась за ним. Селена так и не проронила ни слова до самой опушки, но Ваал был этому только рад. Она и так уже наговорила достаточно.