Первая греза цветущего лета (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 12

– Значит, в Илонд вы не хотите? – уточнил Ференц, пусть и ожидал другого ответа.

– Нет, не хочу.

– Что ж, не скажу, что рад этому решению, но принимаю его. Тогда выслушайте меня, Тильда. Я готов дать нашему браку еще один шанс. Последний. Не стану скрывать, вы симпатичны мне как женщина. Да, я не лучший муж, и…

Ладошка Тильды накрыла его руку.

– Я тоже, – тихо сказала она. – Тоже хочу попробовать еще раз. Только… не так, Фран.

Король с горечью усмехнулся.

– Ваших любовников я терпеть не стану, – сказал он тихо.

– У меня нет любовников. И не будет. Даю слово.

– Хорошо. – Он все-таки кивнул. – Давайте начнем сначала. Может, что-то и получится.

И ведь Ференц понимал, что зря так поступает. И эта новая попытка не принесет ничего, кроме боли. Однако где-то внутри жила глупая надежда: все еще можно изменить. Хотя бы попробовать…

– И с чего же мы начнем? – спросил он, не глядя на Тильду.

– Расскажите мне что-нибудь о вас, – попросила она. – Например, вы любите литературу?

– Литературу? – Ференц даже обернулся. – Допустим… Правда, сейчас у меня совсем нет времени на чтение.

– И какая же книга ваша любимая?

– Книга? Скорее, это не книга… Так, поэзия…

– И?

Тильда улыбалась. Фран почувствовал, что краснеет, как подросток. Так глупо он себя давно не чувствовал. И стихи не читал… Никому…

– Автор неизвестен, – предупредил он. – А само стихотворение…

Звезда пролетела. Быть может, то я или ты?

А может быть, небо льет слезы на спящую землю?

О чем ты, последняя песня упавшей звезды?

Мне хочется знать, и найду я ответ непременно.

Быть может, о том, как в небесном далеком краю

Гуляют созвездия, воле всевышней покорны?

А может, о том, как указывать путь кораблю,

Чтоб он миновал беспрепятственно серые волны?

А может, о будущем? Только вот эта звезда

Его потеряла, и есть лишь мгновенье полета.

Но, глядя на небо, в груди расцветает мечта,

Ты с ней ощущаешь дыханье небесной свободы.

Звезда пролетела… Остался невидимый след,

И где-то внутри ощущение горького света.

Угасла она, но оставит тебе, как привет,

Прекрасную грезу цветущего звездного лета.

Последняя строка отзвучала. Ференц смущенно отвел взгляд. Додумался… Слышал бы кто, как король тут рассуждает о поэзии.

– Очень красиво, – тихо произнесла Тильда. – Очень.

– Моя бабушка когда-то назвала это стихотворение глупым, – вспомнилось Франу.

– Почему это? – удивилась его жена.

– Сказала, звезды думать не умеют. И нечего забивать себе голову глупостями. – Ференц вдруг рассмеялся. – У меня очень рассудительная бабушка.

– Я бы хотела с ней познакомиться. Может быть, навестим ее?

– Пока не получится. Слишком все неспокойно в столице. Может быть, к осени.

А ведь осенью будет уже год, как они женаты. Так быстро… Жаль только, что бессмысленно.

– Теперь расскажите мне, что читаете вы, – попросил Ференц, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Как и все девушки. – Настал черед Тильды краснеть. – Романы о любви. Ваша матушка мне недавно подарила один, он чудесный. Правда, мне не очень легко читать на лиммерском, говорить проще.

– Наверное, непросто привыкнуть к чужой культуре?

– Да, немного, – согласилась Тильда. – Но я привыкаю. Уже ловлю себя на том, что и думаю на лиммерском.

– Занятно. Кстати, здесь, в Монтери, очень хорошая библиотека. Здесь есть книги на разных языках, мой отец их собирал.

– Он любил литературу?

– Нет. Но делал это в угоду матушке, она любит читать. А Алекс вообще обожает. В детстве для него было худшим наказанием, если отец закрывал доступ в библиотеку.

– А для вас?

– Для меня… – Ференц задумался. – Когда меня оставляли в комнате и запрещали ее покидать. Я был очень подвижным ребенком и не мог долго сидеть на месте. Или задавали много уроков – это тоже требовало усидчивости, которой у меня не было. Поэтому когда я сказал отцу, что хочу обучаться в военной академии, он был только рад и дал разрешение.

– Вы обучались в военной академии?

– Да. Из-за войны не смог закончить обучение как положено. Так, по верхам… Но три курса отучился как надо. Жаль, что это время быстро пролетело. Мне нравилось там. Как ни странно, в закрытом пространстве я ощущал себя свободным. Со всей этой муштрой… Теперь там все изменилось.

– А я никогда не покидала дворец, – призналась Тильда. – Жила очень уединенно. Только ближний круг, каждый день одни и те же лица. Моя матушка очень строгая женщина, она воспитывалась при монастыре, и ей казалось, что мы с братом все время ведем себя не так, как полагается принцу и принцессе.Но Тео хотя бы мальчик, наследник. А я… Я должна быть тише воды. Брат поддерживал меня, круг друзей у нас был общим, и это тоже не нравилось матери. Она ругала его, затем меня. Требовала послушания. Это было невесело.

– Представляю, – хмыкнул Ференц. Оказывается, и с Тильдой можно нормально разговаривать. Надо же!

– Ваше величество! – На дорожке появился слуга. – Ваше величество, прошу простить, но советники собрались и ждут вас.

– Я скоро буду, – отмахнулся Фран. – Идемте, я провожу вас, Тильда.

И они медленно пошли обратно к особняку. Теперь оба молчали, будто исчерпали весь запас слов на ближайшие дни.

– Увидимся за обедом? – спросила королева.

– Да, если совещание не затянется до ночи. Благодарю за прогулку.

Фран коснулся губами ее руки и оставил на пороге отведенных покоев, а сам поспешил в зал совета. Да, непросто будет построить мостик доверия с собственной женой, но в сердце все еще горела глупая надежда: а вдруг получится?

После встречи с Лорис Арт чувствовал себя в замешательстве. Нет, у него давно не осталось к ней чувств, и все же их столкновение взбудоражило память о прошлом, заставило окунуться в те дни, когда он был юн, беспечен и полон надежд. Илонд изменил его. Того Артура, который был влюблен и счастлив, больше не осталось, а этому, новому, было больно вспоминать прошлое. Арт ощущал себя потерянным. И что с этим делать, он не знал.

И все-таки сейчас все было намного понятнее, чем когда он только вернулся из Илонда. Он во многом разобрался. Понял, почему его вдруг объявили преступником. И пусть у него еще остались вопросы, они были в основном адресованы Франу, а тот отвечать не желал. Хотя, картина была ясна: обвинение в заговоре. Настоящем или нет, не в этом суть.

И с чувствами к Тильде Арт определился. Понадобилось время, чтобы понять главное: там, в Илонде, Артур искал хоть какую-то опору. Его симпатия к принцессе стала такой опорой, позволила не пойти ко дну. И все же это была лишь симпатия. А с Тильдой он об этом так и не поговорил. А еще Артур понял, что Ференц действительно любит свою жену. Между ними и так все сложно, и Арт не хотел, чтобы стало сложнее.

С этими мыслями он направился к Холдену. Арт не знал, какой прием его может ожидать, но все же был рад встрече со старым товарищем.

Холден обосновался в небольшом домике у самой реки. Здесь все дышало уютом: аккуратный дом, резные перила на крылечке, ряды еще не высоких молодых деревьев вокруг. Арт позвонил в колокольчик у калитки, и из-за дома вылетела звонкоголосая собачонка.

– Кто там, Конфетка? – раздался девичий голос, и хорошенькая хозяйка дома вышла на пороге.

– Здравствуйте, тея, – обратился к ней Артур. – Здесь живет Мик Холден?

– Да, тей, – ответила та. – А вы…

– Артур Донтон, его однокурсник по академии.

– Мик, к тебе пришли! – крикнула девушка куда-то вглубь дома. – Вы проходите. Конфетка, иди сюда!

Собачонка подбежала к хозяйке, а из дома появился Холден. Он заметно прихрамывал. Видимо, то самое ранение, о котором говорил Брайт.

– Артур! – воскликнул он радостно. – Это и правда ты?