Обречённая. Вирус любви - Трофимова Любовь - Страница 4

– Марина, какой диагноз? – подавшись вперёд, усмехнулась я и, поймав на себе сочувственный взгляд, похолодела.

– А ты разве ещё не в курсе?

Виктория

Я пялилась на смущённую и подозрительно притихшую подругу, не понимая, что происходит и о каком диагнозе идёт речь.

Тем временем к нам подошёл официант и, немного постояв, понял, что появился слегка не вовремя. Даже собрался уйти, но я его остановила.

– Постойте. Мне вот этот салат, десерт и фруктовый чай, – попросила я, почти не глядя ткнув пальцем в несколько позиций меню.

– А вам? – записав всё в блокнот, парень повернулся к Марине и, не дождавшись её реакции, тактично кашлянул: – Простите, вы уже выбрали, или мне подойти позже?

– Блинчик с вишней и кофе, – буркнула подруга и, проводив его взглядом, резко сменила тему: – А куда вы в отпуск планируете? К морю, в горы или?..

– Марин, о каком диагнозе ты говорила? – медленно, почти по слогам произнесла я и, постукивая пальцами по столу, прищурилась.

– Забудь, – отмахнулась подруга и, нервно хмыкнув, покраснела: – Видимо, я что-то перепутала. Просто сегодня распределяла по картам результаты исследований и наткнулась на данные одной девушки.

– И-и? – начиная нервничать, поторопила я и, гулко сглотнув, добавила: – При чём здесь я?

– Представь, она твоя тёзка. Причём полная тёзка, – улыбнулась Маринка и, загибая пальцы, затараторила: – Фамилия, имя, отчество, дата рождения. Абсолютное совпадение. Обалдеть просто! Вот я и подумала, что это ты, но раз это не ты, то… Прости, я дура. Стыдно до ужаса.

– И что там у этой девушки не так? – затаив дыхание, уточнила я, а Маринка отмахнулась.

– Да ерунда всё это. Ты же и в клинике нашей, наверное, ни разу не была, а я уже такое себе надумала. Там онкология в последней стадии, то есть шансов почти нет. Вот я идиотка. Уф, гора с плеч. Так что там с отпуском? Куда поедите? Как круто! Я так за тебя рада, ты даже не представляешь.

Ёрзая на стуле, Маринка без умолка тараторила и, блуждая рассеянным взглядом по залу кафе, теребила прядь волос.

А я падала в бездну… Слушая беззаботное щебетание подруги, я словно находилась под толщей воды. Оглохшая и ошарашенная. Страшно узнавать такое, а особенно страшно, когда не ждёшь таких новостей.

Делиться с Маринкой своим секретом я не стала. Да и пока не хотела верить, что всё настолько серьёзно. Ведь он бы позвонил. Не мог не позвонить! Или примчался бы.

Взять себя в руки оказалось невероятно сложно, но я всё же усмехнулась и, взглянув на подошедшего официанта, спокойно приняла свой заказ.

– Бывает же, – выдавила охрипшим голосом и, покачав головой, намекнула: – А разве можно вот так выдавать информацию, содержащую личные данные и врачебную тайну? Часто так делаешь?

– Вика, ну ты серьёзно? – манерно оскорбилась Маринка и, надув губы, пробурчала: – Мы же подруги, и я действительно была настолько шокирована совпадением, что решила поделиться.

– А кто у вас сообщает такие диагнозы? – ковыряя вилкой салат, уточнила я и, помявшись, дополнила: – Ты сама обзваниваешь или врач?

– Врач, конечно, – посмотрев на меня с недоумением, фыркнула Марина и, закатив глаза, вздохнула: – Не представляю, какого это. Как подумаю, просто бр-р, мурашки по коже.

– А если бы это был мой диагноз? – отодвинув тарелку, спросила я, а подруга нахмурилась.

– Но не твой же. К тому же… Ой, всё! Уже жалею, что рассказала. Ты ляпнула про свадьбу, а я от растерянности сморозила глупость. Забудь.

Ещё примерно полчаса мы изображали дружескую беседу, но обе чувствовали себя неуютно. Свои причины я знала, но почему так нервничает Маринка, понять так и не смогла.

Вскоре внезапно вспомнив про неотложные дела, подруга поспешно попрощалась и, чмокнув меня в щеку, упорхнула.

Выйдя из кафе, я поёжилась от вечерней прохлады и, рассеянно оглядевшись, решила пройтись до дома пешком. Всего двадцать минут прогулки, но для меня они были бесценны. Теперь бесценны…

Маринка не могла знать о моём визите в клинику, ведь в тот день на смене была другая сотрудница.

В начале весны я сильно простудилась, но начальник считал, что пропускать работу имеют право только покойники. Выполняя его срочные поручения, я ползала с температурой и, пытаясь не упасть, пила таблетки буквально горстями.

Температура отступила быстро, а вот противный кашель мучил меня не одну неделю. А потом случился первый приступ. Проснувшись ночью, я поняла, что задыхаюсь, а в лёгких всё булькает и хрипит. К врачу обращаться было некогда, а ночной кошмар быстро забылся. До следующего приступа. А потом ещё одного.

Месяц я убеждала себя, что скоро всё пройдёт. Утренний кофе заменила на травяной чай, а в сумочке на постоянной основе поселились мятные леденцы.

Тревогу забил Ромка. Застав очередной приступ, убедил меня пройти хотя бы флюорографию и даже договорился о процедуре в мой выходной день. А когда мы приехали в клинику, где работал Рома, он уговорил меня сдать ещё несколько анализов и пройти пару исследований, пообещав всё оплатить.

Я решила, почему бы и нет, а теперь… Почему не сказал? Ведь он же знает. Не может не знать!

Подходя к дому, я всё же не выдержала. Набрав номер любимого, остановилась и, слушая длинные гудки, зажмурилась.

– Пусть это будет ошибка, пожалуйста, – прошептала в пустоту и тут же услышала родной голос.

– Вика, у тебя что-то срочное? – не поздоровавшись, спросил Рома и, прерывисто вздохнув, добавил: – Прости, я чуток занят.

На заднем фоне приглушённо играла музыка и слышался смех и чья-то болтовня, но меня не особо волновало, почему он врёт, что занят. К своему ужасу, сразу же поняла, что задать главный вопрос просто не смогу.

– Я соскучилась, – прошептала тихо, а Рома снова вздохнул.

– Я тоже, малыш, но мне надо готовиться к конференции. Начальница бушует, и я должен… – его слова звучали так фальшиво, что я невольно скривилась.

– Надеюсь, в отпуске хоть немного отдохнёшь, – намекнула я, но Рома вдруг замолчал.

– Прости, не получится, – после небольшой паузы, пробормотал он, а я всё поняла.

– Сейчас или вообще? – чувствуя, как глаза заволакивает слезами, подсказала я услужливо.

– Заявление не подписали, – проигнорировав мой намёк, пожаловался Рома.

– Если хочешь что-то мне сказать, говори, – надавила я, а он раздражённо выдохнул.

– Вика, это моё будущее, моя карьера. Понимаешь?

– И-и? А как же МЫ?

– Мне нужен небольшой перерыв. Прости, – протараторил Рома и, не прощаясь, бросил трубку.

Виктория

Никогда! Рома никогда не вёл себя так отстранённо и холодно. До этого момента…

Всегда звонил первым, беспокоился, если я долго не отвечала, вечерами слал сообщения романтического содержания, желал сладких снов, доброго утра, или хороших выходных, если был занят. Присылал цветы, сладости и маленькие сюрпризы.

Через три месяца наших отношений предложил переехать к нему, но я не хотела торопить события. Даже случайно обнаруженное кольцо повергло меня сначала в панику, а потом уже появилась радостное предвкушение.

А теперь ему требовался перерыв. Серьёзно? Накануне запланированного отпуска, незадолго до предложения руки и сердца, в самый разгар наших отношений. Перерыв?

Впервые он оправдался работой, при этом ни словом не обмолвился о моём диагнозе. Пожалуй, впервые соврал, явно находясь вне дома. Бросил трубку, оставив меня одну в самый странный и страшный момент моей жизни.

Я не винила его за ложь и слабость, даже мысленно поблагодарила за жестокий жизненный урок.

А вернувшись домой, впала в состояние ступора. Привычно выполняла домашние дела, зачем-то готовила, заваривала чай, мыла посуду, готовила одежду на завтрашний день, чистила обувь, перебирала материалы для предстоящего проекта. Но!..

Всё это проходило как в тумане. Без мыслей, без чувств, без эмоций. За пару часов до сна я по привычке смотрела вебинары по журналистике, но информацию почти не запоминала. Делала пометки в блокноте, а потом смотрела на свои каракули и не могла понять смысл происходящего.