Обречённая. Вирус любви - Трофимова Любовь - Страница 1

Денис

– Пропустите, это очень важно! – раздалось за дверью и после короткой перепалки последовало возмущённое: – Глаза разуйте, я доктор!

Из-за приоткрывшейся двери послышался недовольный ропот пациентов. Ромка заглянул в кабинет, нашёл меня взглядом и, расплывшись в широкой улыбке, ворвался, даже не поздоровавшись.

– Лена выйди, у меня тут дело жизни и смерти.

На его несусветную наглость моя молчаливая ассистентка привычно скривилась и, бросив на меня вопросительный взгляд, протяжно вздохнула.

– Пойду свежие снимки и анализы заберу, – встав со своего места, пробормотала она и, покачав головой, направилась к двери.

– Ром, ты уже оборзел, – допечатывая данные по последнему пациенту, заметил я и, сохранив сведения, повернулся к другу.

Он уже устроился на стуле и, подперев подбородок рукой, сверлил меня задумчивым взглядом.

– У меня ещё три пациента, – кивнув на дверь, прозрачно намекнул я и, обречённо вздохнув, добавил: – Ладно… Выкладывай, что у тебя там?

– Нужно твоё экспертное мнение, – невозмутимо сообщил Ромка и, шлёпнув на поверхность стола тощую карточку, дополнил: – И прогнозы.

– Экспертное? – не торопясь заглядывать в карту, хмыкнул я и, покачав головой, подколол: – Ты же у нас вроде как круглый отличник. Или память мне изменяет?

– Не нуди, – огрызнулся он и, понимая, что я могу и послать, быстро смягчился: – Денис, очень надо. Дело жизни и смерти.

– Сказал доктор онкологического отделения, – взяв карточку, пробормотал я. Стойко игнорируя недовольное сопение друга, начал листать странички и, просматривая бланки анализов, рассеянно перечислил: – Хм-м… Гемоглобин понижен, СОЭ повышен, лейкоциты и тромбоциты…

– Это ещё не всё, – наблюдая за мной, буркнул Ромка и, пролистнув несколько страничек карточки, ткнул пальцем в расшифровку компьютерной томографии.

– Метастазы, четвёртая стадия… – вздёрнув брови, подытожил я и, отодвинув документы, отклонился на спинку кресла и развёл руками: – Ну всё же ясно. Что тебя смущает?

– Всё, – потупив взгляд, произнёс друг и, подняв на меня жалостливый взгляд, спросил: – Как такое сообщать? Ты её возраст видел?

– Поздно ты спохватился, – усмехнулся я и, глянув на корочку карты, нахмурился: – Двадцать пять лет. М-да уж, совсем молодая.

– Я не смогу, – поджав губы, прошептал Ромка, а я выпучил глаза и шокировано выдохнул.

– Ром, ты шутишь? И что ты предлагаешь? Зачем ты пошёл в онкологию, если заранее знал, что тебе регулярно придётся сообщать страшные новости, потом бороться за жизнь пациентов, иногда успешно, иногда не очень. Да, молодая, но что поделаешь. А кто-то из наших совсем с малышами работает и ежедневно ставит смертельные диагнозы тем, кто ещё ни говорить, ни ходить не умеет.

– Здесь особый случай, – стиснув голову руками, простонал Рома, а я прерывисто выдохнул, борясь с желанием отвесить ему оплеуху.

– Рома, нам с тобой скоро по тридцать! – пророкотал я, не понимая, как встряхнуть друга.

– Не смогу…

– Тут я тебе не помощник, – развёл я руками, а Ромка ударил рукой по столу, вынуждая меня отпрянуть.

– Она. Моя. Невеста, – отчеканил он, а я завис, начиная осознавать всю серьёзность ситуации.

– Пиздец, – после долгой паузы протянул я и, взъерошив волосы, зачем-то спросил: – И когда свадьба? Ты вроде ничего не говорил.

– Почти невеста, – прошипел он сквозь стиснутые зубы и, встав, подошёл к кулеру. Налил воды, выпил залпом и, смяв пластиковый стаканчик, поделился: – Через неделю планировали с ней ехать в отпуск. Горы, романтика, закаты и я… даже кольцо уже купил, а тут это.

– Виктория, – придвинув карточку, прочитал я задумчиво и, нахмурившись, напомнил: – Ты нас не знакомил. Не помню никакую Вику в нашей тусовке.

– Она особенная и…

Я видел, что ему нелегко. Вообще не ожидал, что Ромка женится первым. Он зарекомендовал себя как вечный гулёна и знаменитый бабник. Даже в клинике, где мы работали, каждая медсестра младше тридцати могла бы похвастаться короткой интрижкой с этим ловеласом.

Не удивительно, что он скрыл свою пассию. Невероятно, что подготовился заранее к такому событию, как предложение, ведь раньше за ним подобных романтических подвигов я не замечал.

Всегда успешный, яркий, обеспеченный, а тут такое… Я просто не представлял, что посоветовать, но всё же решил высказать своё мнение.

– Ром, ты должен сказать. Возможно, ещё есть шансы. Нет, не так!.. Шанс всегда есть.

– Не смеши, – швырнув стаканчик в урну, буркнул он и, вернувшись на стул, закрыл лицо руками и едва слышно произнёс: – Полгода, максимум.

– Любишь её? – уточнил я, а когда друг кивнул, спокойно продолжил: – Свози её в отпуск, сделай предложение, окружи заботой и любовью. Вы справитесь, а если нет, то…

– Денис, она обречена! – рявкнул Ромка и, сжав руки в кулаки, прорычал: – Полгода за ней ухаживал. Как пёс бегал… Цветы, конфеты, кино, рестораны, выставки… Всю душу мне вытрепала, прежде чем…

– Так ты о потерянном времени горюешь? – хохотнул я и, пытаясь сдержаться, попросил: – Давай после работы посидим где-нибудь. Мне ещё троих принять надо.

– Вечером я занят, – не поднимая головы, пробормотал Ромка и, забрав карточку обречённой невесты, пошёл к двери.

– К Вике поедешь? – на автопилоте уточнил я и, не дожидаясь ответа, поддержал: – Вот и правильно. Будь мужиком, скрась остаток её жизни, а, возможно, она ещё не…

– Да к ней, – недослушав, подтвердил Ромка и, взявшись за ручку двери, добавил: – Расстанусь, пока не поздно. Не хочу все эти страдания вместе с ней переживать.

– Ну и гад же ты, Рома!

Денис

Догонять, выяснять и бить морду, естественно, не стал. Да и не моё это дело. Ромка в очередной раз подтвердил свою бесшабашность и равнодушие, и за годы нашей дружбы я давно перестал обращать внимание на его беспринципность. Но не сейчас…

Я был не прав. Профессию и специализацию он выбрал с умом. Подумаешь, кто-то загибается, его дело – ставить диагнозы, расписывать лечение и контролировать процесс выздоровления. Или постепенного угасания. В частной клинике, где мы работали, он был на хорошем счету и излишней сентиментальностью не страдал.

И сейчас он вряд ли думал о чувствах обречённой невесты. Скорее всего, о себе любимом. Ничуть не удивлюсь, если он скинет свою особую пациентку на кого-то из коллег и спокойно уедет в отпуск один. Так ведь проще, и душа не болит.

В дверях Ромка разминулся с моей ассистенткой Леной и, подмигнув, улыбнулся. Гондонище!.. Лена, наученная горьким опытом, закатила глаза и, переглянувшись со мной, покачала головой. Тут же пригласила следующего пациента, и остаток рабочего дня прошёл, как обычно.

За исключением того, что я никак не мог избавиться от мысли об обречённой девушке, которую собирается бросить мой друг.

Общие знакомые всегда удивлялись, как мы умудрились сдружиться ещё с первого курса меда и пронести… а, скорее протащить эту дружбу через десятилетие. Нас было трое: Ромка, в миру Ромео, я ботан обыкновенный, и Мишка – дрищ в халате.

Правда, Мишка давно перестал быть долговязым и прыщавым задротом и, накачав гору мышц, покорял сердца юных красоток. Как и я, он выбрал кардиологию, но работал в другой клинике.

Я всё ещё любил погружаться в изучение профессии, читал научные работы, искал новые методы лечения и посещал все возможные конференции, чаще всего мотаясь на них за свой счёт. Как любил повторять Ромка, ботан – это пожизненный диагноз.

Впрочем, своим диагнозом неисправимого бабника он гордился, регулярно пополняя список временных пассий, ставя новые рекорды и соблазняя на спор молодых студенток, проходящих у нас интернатуру.

Никогда бы не подумал, что этот олух влюбится и даже решит жениться, и теперь меня пожирало любопытство. Оставшихся пациентов я принял по ускоренному сценарию и, заполнив данные, решительно поднялся из-за рабочего стола.