Путешествие в Древний Китай (СИ) - Лей Лора - Страница 29

- А ты уверена, что он тот самый самурай, как и в твоем мире?

- Очень похоже на то. Помимо характерного внешнего вида, в пользу моей догадки говорит отношение к мечу: его и Сэтоши. Понимаешь, для самурая меч –его душа, за даже случайное прикосновение к нему самурай убьёт в тот же миг. У самурайских мечей есть имена! И я застала Хироюки в момент, когда из-за боли он не мог поднять упавший меч и РАЗРЕШИЛ это сделать Сэтоши, а тот поднял катану дрожащими от благоговения руками. А как поступали твой отец или Ронг-дае (дядюшка, старший уважаемый человек)?

- Отец не разрешал брать меч, боялся, что я поранюсь.

- Чувствуешь разницу? Там первом месте была забота о тебе, здесь – о мече. Такое поведение воспитывается годами и на всю жизнь. Далее. Я видела его тело: на спине нет ран, значит..

Бай Юн аж подпрыгнул от возмущения:

- Ты…! Ты…! Как ты…

- Сядь и слушай дальше, и помни, что я сказала раньше, хорошо? Следов от ран на спине нет, спереди – есть. Значит, он хороший воин, за спину никого не подпустил ни разу или его кто-то прикрывал – для случайных людей это невозможно. Дом – это тыл, а где мы были с тобой недавно, и куда нас пригласили позже?

- В его доме…Так он нам доверяет, получается? Иначе Сэтоши бы нас в сад не повел, так?

- Думаю, да. И еще, его за нас просил Чжао Ливей, который давний знакомый Гао Ронга, который друг твоего отца. Ничего странного в этой цепочке не находишь?

- Ты хочешь сказать…Они знают, кто мы? И помогают из-за этого? Выходит, наши прятки бессмысленны? О-О-О, вот так …– Бай Юн схватился за голову. – И что теперь делать, сестра?

- Да ничего, признаться и открыто сотрудничать. Все равно все тайное становиться явным. А то даже смешно получается: все всё знают и молчат. Так что вскрываем карты, братец? Думаю, возможностей выяснить все быстро и качественно у Хироюки-сана больше, чем у таких Шерлоков Холмсов, как мы.

- Это кто? Ладно, понял, потом. Поговорим с самураем когда?

- Завтра, после массажа. Или сегодня. Как пойдет. Согласен?

- Да. В целом, он мне понравился, хоть и необычно выглядит. И то, что ты его лечишь… А Сэтоши забавный, но вроде хороший! А как ты их понимаешь? Ты знаешь их язык? Ты его специально учила? Зачем?

Бай Ниу перевернулась на живот и продолжила рассказ:

- Мне пришлось. Вместо того, чтобы закупать детали для ремонта японских иномарок у посредников, я вышла напрямую на производителей. А они китайский не очень уважают, поэтому или английский, или японский, причем, последний предпочтительней, поскольку нация эта довольно закрытая, и если хочешь их расположить к себе и получить преференции, надо прогнуться немного. Обращение и переговоры на японском, внимание к их культуре и прочее очень помогают!

Вот и выучила: книги, фильмы, аниме, живое общение было мне в помощь. Я с ними в бане прописалась одно время! Они очень любят сидеть в горячей воде, да и я тоже. Это такой кайф! Увидишь, и не возражай! Пойдем вместе!

Да, так вот... Год потратила, зато потом мне детали на дом доставляли! И намного дешевле, чем на рынке. Ну и кэндо занималась, там тоже на японском термины. А съездить на острова не успела…И надо же, где пригодилось! – хихикнула попаданка.

Бай Юн слушал сестру внимательно, хоть и не все из сказанного ею понимал:

- Непонятные слова тоже потом? А почему его дом такой странный? И сад без цветов совсем?

Ответить Ниу не успела: пришел Сэтоши, и они отправились в баню.

Глава 28

Много лет спустя Бай Юн, вспоминая первые дни общения с сестрой, со смехом отмечал, что его рот не закрывался от удивления почти все время, и если внешне ему удавалось порой сдержаться, то внутри себя он так и пребывал в «офигении» – это её словечко емко отражало суть тогдашнего состояния парня.

Первое посещение японской бани было незабываемым. Потом он втянулся и полюбил этот тип омовений, но в тот день пережил его с трудом. Однако ни отказаться, ни вырваться от Ниу он не сумел. И пришлось насладиться ощущениями сполна.

Сэтоши привел их в закрытую часть помещения рядом с домом Тайра, показал, где ополоснуться, где взять полотенца, одежду и средство для мытья волос, пообещал, что их не побеспокоят, и, лукаво улыбнувшись испуганному Юну, удалился.

Комната, в которой гости оказались, имела одну открытую стену с видом на заросли бамбука вдоль высокой стены, ограждавшей территорию сада. Внутри Бай Юн увидел большую овальную бочку с пристроенной к ней печью, два длинных деревянных короба-«гроба» с опилками и камнями соответственно, две лежанки и широкий таз с низкими, по сравнению с бочкой, бортами.

Приказ сестры поверг парня в шок:

-Раздевайся и садись в таз, голову мыть будем.

Сама Ниу в это время подвернула рукава рубахи и сняла юбку.

- Я не буду раздеваться, ты, сумасшедшая женщина! – заверещал Бай Юн. – Это неприлично!

- А ходить грязным прилично? В волосах скоро мыши заведутся! Стесняться с девушкой будешь, если захочешь, а со мной нечего! Чем ты меня можешь удивить, как ты думаешь? А вот я тебя, если послушаешься, смогу, да так, что всю жизнь благодарен будешь! А-Юн, не валяй дурака, раздевайся и садись, вода стынет. Вот, возьми маленькое полотенце, прикройся, если уж так не в мочь. Шевелись, я сказала, а то сама раздену! – прикрикнула грозно девушка.

Ну не мог парень ей сопротивляться, сам не понимал, почему! Скинув кое-как одежду, красный, словно зад обезьяны, с обмотанным полотенцем низом живота, уселся бедолага в наполненный негорячей водой таз. Сестра окатила его сверху из ковша, налила на волосы какую-то жидкость и заставила тереть голову, сама же при этом занялась его длинной шевелюрой. Промыв волосы, сунула в руки растерянному брату небольшую плетеную рукавицу-мочалку и брусок сапонина, и, отвернувшись-таки, велела помыть тело.

Немного погодя, убедившись в выполнении задания, тиранша заставила юношу залезть по приставленной скамеечке в бочку с ГОРЯЧЕЙ водой и усесться в ней на лавочку так, чтобы не вода не доходила до груди. Бай Юн, стиснув зубы, терпел, а Ниу, приподняв его заплетенные в косу волосы на макушку, принялась разминать ему шею и плечи. И это мигом отвлекло парня от обжигающей купели. Руки Ниу причиняли легкую боль, но она была невыразимо приятной!

-Это и есть массаж?

- Он самый! В верхней части позвоночника и на плечах собирается все испытываемое человеком напряжение, а массаж расслабляет тело и снимает неприятные ощущения. Долго я тебя мять не буду – сидеть в фурако впервые можно, как вы говорите, одну треть «чашки чая» (15 мин). Но впечатления ты, надеюсь, получишь!

Юн согласно кивнул – ему понравилось.

- Так. Вылезай и – в офуро, мокрое сбрось, зарывайся весь, по шею, волосы я прихвачу. Действуй!

Юноша вылез из купели, прошел к первому «гробу» и шагнул через борт в пахнущие смолой горячие кедровые опилки. Было непривычно и странно, но тепло мягкой стружки, хвойный запах и сестра (!) не оставляли выбора: Юн лег во весь рост, накидал опилки на пах, а Ниу – на все остальное его тело. Под голову ему, чтобы не замусорить волосы, она подложила сухое свернутое полотенце.

-Полежи чуть-чуть, расслабься, отпусти все мысли, потей и наслаждайся! С потом выходит вся скопившаяся на теле грязь, опилки ее впитают, кожа очистится и задышит. Здоровья прибавится, прыщей нигде не будет!

Бай Юн последовал совету, постарался расслабиться, и вскоре ему было хорошо и в опилках, и на горячей гальке в другом «гробу», а лучше всего – на лежанке, когда Ниу, накрыв его толстым полотенцем, несколько минут гладила и мяла его стопы. На этом моменте Юн для мира был потерян.

***

Пока брат спал, Ниу с наслаждением помылась с головы до ног и попарилась, чуть не уснув на последнем этапе сама. Сэтоши, благослови боги его родителей, осторожно постучал в стенку и негромко спросил:

- Госпожа, Вы в порядке? Тайра-сама вернулся, а вас ждет ужин.

- Сэтоши-кун (суффикс, используемый при обращении к юношам), да, уже выходим, дай немного времени, мы только соберемся!