Повесть о вере, надежде, любви (СИ) - Лей Лора - Страница 4

Приём больных заканчивался с наступлением сумерек, и доктора шли домой – ужинать и учиться. Кухней в доме лекаря, как и остальными делами по хозяйству (стирка, уборка, огород, скотина-пара поросят, коза, десяток кур), занималась Гым Джа – пожилая соседка, одинокая молчаливая вдова. С ней у Ын Су установился некий вооруженный нейтралитет: она не нравилась вдове, чужеземке было неуютно в обществе экономки (?). Последняя явно не одобряла присутствие в доме одинокого, пусть и пожилого, мужчины странной молодой особы, которой тот уделял слишком уж много внимания и тратил на нее время и деньги. Даже пусть эта девица-родственница.Якобы…

Учитель действительно не жалел для Ын Су ни времени, ни денег. Если в отношении времени между ними не было разногласий – общение доставляло с каждым днём всё большее удовольствие обоим, то с финансовыми тратами на себя Ын Су была недовольна: ей было неловко приниматьтакуюзаботу Учителя. Она понимала, что соответствующая эпохе одежда – жизненная необходимость, но Учитель не ограничился прожиточным, так сказать, минимумом.

Вскоре после ее выздоровления и последующего решения о совместном проживании, старый лекарь уехал в столицу. Его не было больше недели, за которую Ын Су чего только не передумала, сидя в доме, даже есть не могла, погрузившись в переживания и страхи. Вернувшийся Учитель застал ее в слезах, удивился, но явно был тронут. Задержку вызвала бюрократическая волокита по оформлению Ын Су «вида на жительство». Да, да, Му Ён «сделал» ей документы как своей троюродной внучке, ну или как-то так, короче, ее пребывание в Корё стало легальным. Сколько это стоило Учителю, Ын Су могла только догадываться. Вместе с «паспортом» мужчина привез девушке сундук «с приданым» –так он, посмеиваясь, охарактеризовал подарок. Благодаря спасителю у Ын Су появилось несколько платьев, пара мужских костюмов типа тех, в которых она пыталась бежать от генерала, несколько пар обуви, плащ-накидка, теплая стеганка и ещё разные мелочи. Помимо одежды, Учитель приобрел и «дамские штучки»: заколки, гребень, браслет, что-то вроде косметики. Ын Су пыталась отказаться, но мужчина был непреклонен:

-Доставь мне радость, прими и носи всё. Это от души. Я так давно не делал никому подарки. Не обижай отказом.

Пришлось согласиться и принять презент. Так и повелось: из каждой поездки Му Ён привозил девушке то книги, то украшения, то вещи, то сладости. Лекарь уезжал не часто, но приходилось: некоторые богатые пациенты требовали особого отношения, вот и пользовал их лекарь на дому. Выезжал и к бедным, если возникали тяжелые случаи. Учитель не отказывал никому, помогал с одинаковым старанием любому пациенту, не делая разницы в чинах и званиях, чем раздражал власть придержащих – это Ын Су поняла позже. Только вот плату за равные услуги брал разную: с обеспеченных – одну, с бедняков - другую, а и вовсе лечил неимущих даром.

Держался Учитель всегда и везде с неизменным достоинством, не высокомерно, но и не лебезил перед высокородными, на уколы отвечал хлестко, при этом обвинить его в неуважение не осмеливался никто. Ын Су восхищалась его выдержкой и мастерством ведения беседы. Чем больше она наблюдала за Му Ёном, тем сильнее укреплялась во мнении, что Учитель имеет больше граней, нежели показывает миру. Хотя он и был с ней откровенен, Ын Су чувствовала, что многое мужчина просто не считает нужным показывать, и дело не в недоверии к ней: у каждого есть тайны, которые должны таковыми оставаться. Это она понимала как никто.

Зима подошла к концу, дни становились длиннее, природа оживала, и с ней вместе оживала Ын Су. Она поправилась, стала лучше спать и есть, реже грустила –не потому, что забыла прошлое, просто некогда было: Му Ён чутко следил за ее настроением, умело предотвращая приступы меланхолии увеличением учебных нагрузок. Интенсивные занятия принесли свои плоды: ученица бегло читала иероглифы, почти без ошибок писала, всё лучше ориентировалась в лекарственных растениях и препаратах, активнее участвовала в диагностировании заболеваний по пульсу и приготовлении снадобий, взяла на себя обработку поверхностных ранений, переломов, вывихов и прочих травм. В деревне к ней привыкли, здоровались, задавали вопросы по лечению. Даже Гым Джа перестала игнорировать Ын Су: не отказывалась от помощи на кухне и в доме, научила разводить огонь в плите и варить рис в большом котле, показала, как собирать яйца, чтобы несушки не волновались – в общем, перестала считать Ын Су бесполезной нахлебницей. Учитель наблюдал за их притиркой, но в отношения женщин не совался.

А вот знания вбивал во «внучку» не на страх, а на совесть, ежедневно и ежечасно. Несмотря на заметные достижения, доктор не давал Ын Су расслабиться: доставал заданиями и вопросами, привлекал к изготовлению лекарств, брал с собой на выезды, затягивал в долгие диспуты на самые разные темы за ужином, потребовал научиться готовить (Не умеешь? Чушь какая!). Но самое ужасное – заставил освоить каллиграфию! ЕЁ, пластического хирурга! Ох, и поругались они тогда! Ын Су впервые повела себя как прежде, в той жизни: дерзко, смело, громко, экспрессивно! Учитель наблюдал с видимым интересом, не возмущался, выглядел довольным даже. Но от намерения научить Ын Су искусству каллиграфии не отступил, а аргументы привел железобетонные.

- Красивый почерк – не блажь, пойми. Это проявление уважения к читающему. А ещё это способ тренировки концентрации внимания и приведения духа в равновесие, достижение внутренней гармонии. Этому искусству обучают воинов меча наравне с физическими упражнениями, не знала? Спокойный дух– уверенность в действиях – победа в сражении–жизнь, вот такая цепочка. И наоборот: смятенный дух – ошибочные действия–поражение в бою–смерть воина. Вижу, ты понимаешь? Ты импульсивна, а значит, чаще действуешь на эмоциях, когда надо быстро принять решение. Спокойствие воина тебе не повредит, девочка. Я прав?

Ын Су смотрела на Учителя широко раскрытыми глазами. В этот момент в мозгу вспыхнуло воспоминание: «Если ты сразишься с Ки Чхолем сейчас, то сможешь победить? – Скорее всего, я проиграю.. – Проигрыш в твоем мире означает смерть? – Поражение в бою-да…». Генерал…Чхве Ён…

Следующий вопрос Учителя был подобен выстрелу в голову:

- Он был воином? Тот человек, которого ты хочешь найти?

Ын Су распрямилась подобно пружине и выскочила из комнаты. Выбежала на задний двор и остановилась у сарая с курами. Подавляемые все эти месяцы горестные мысли хлынули из глубин сознания, затопили болью потери. Перед внутренним взором возник высокий черноволосый парень в синем облачении командира королевских стражей, его выразительные глаза смотрели прямо в душу, а губы шептали: «Имджа»…Видение было настолько ярким, что Ын Су потянулась к нему всем телом и душой, но руки схватили лишь пустоту…И тогда она застонала, потом завыла как раненный зверь, прижав ладони ко рту, глуша крик…Сердце заломило, и Ын Су ползла по стене сарая, не в силах устоять на ногах. Так она и сидела в зимней ночи, раскачиваясь из стороны в сторону, пока обеспокоенный ее долгим отсутствием Му Ён не вышел на улицу и не начал звать ее по имени. Ын Су с трудом поднялась навстречу Учителю. Глаза ее были сухи, но в них плескалась боль.

- Прости, прости меня, девочка! Прости старого дурака! – причитал пожилой мужчина, чувствуя себя не менее паршиво и искренне сожалея о сказанном. – Прости, я не … Мне жаль…Прости! Пойдем в дом, холодно. Пойдем…

Ын Су позволила отвести себя в комнату, напоить горячим отваром с мятой, ромашкой и медом и уложить. Учитель сидел рядом с ней, гладил по голове, извинялся, успокаивал… Под его бормотанье Ын Су забылась тяжким сном, в котором она снова бежала по ночному Сеулу к вратам, ныряла в слепящий проход и оказывалась не там, куда стремилась. Она опять переживала потрясение и отчаяние, кричала, звала Его, захлебывалась рыданиями и… проснулась. Села, наткнулась взглядом на Чжан Му Ёна. Он не ушел. И Ын Су заговорила…