Баба Аня рулит в замке (СИ) - Фарди Кира - Страница 5

Что это? Гроб?

Бархатная обивка, лакированное дерево…

Липкий страх затуманил сознание, словно густой туман, проник в каждую клеточку тела.

«Стоп! — пробилась сквозь панику первая разумная мысль. — Если это гроб, значит, я похоронена и не могла прийти в себя».

Анюта раскинула руки, и они упали свободно рядом с телом. Лоб покрылся испариной теперь уже от облегчения: таких широких гробов не бывает.

Она попыталась встать, но что-то мешало. Тогда снова пошарила руками и обнаружила, что пристегнута ремнями к этому самому ложу.

Паника опять начала затапливать сознание. Где она? Кто привязал старую бабку к кровати? И зачем? Неужели Петька решил так жестоко пошутить?

Но внук ее любил и был не способен на такое. Он, скорее, спрятал бы ее туфли, чтобы не убежала из дома. Но привязывать…

Никогда!

Анюта начала дергать ремни, пытаясь освободиться, но затянули вражины их крепко. Еще и запах в помещении был странный, отдавал то ли медикаментами, то ли маслом. В животе заурчало от страха и голода. Сколько она здесь? Час? День?

Вдруг раздался тихий щелчок, и впереди, в кромешной тьме, зажегся кружочек света.

«Глазок, — догадалась Анюта. — Кто-то подглядывает за мной, значит, здесь есть люди».

Она замерла, не зная, что делать, но и лежать, беспомощно ожидая неизвестно чего, было невыносимо.

— Я здесь! — крикнула она. — Помогите!

Дверь приоткрылась, и в квадрате света появилась дородная женщина. Ее фигуру облегало пышное лиловое платье в пол, на гладкой прическе красовался кружевной чепчик. Строгое лицо не улыбалось.

— Госпожа Анриэль, вы проснулись, — сказала женщина дежурную фразу, но Анне показалось, что ее приветливость наигранная.

«Анриэль? Кто такая?» — удивилась она, но вслух завопила:

— Проснулась, мать твою и чужую! Что ж ты, старая карга, под дверью караулишь? Ждешь, получается, пока я, связанная, окочурюсь? Ишь, явилась, цаца небесная! Сними эти ремни, немедленно!

Но дама нисколько не растерялась и невозмутимо приказала:

— Девочки, госпожа сердится.

Она посторонилась, и в комнату влетела стайка девчонок в таких же лиловых платьях, вдобавок еще повязанные белыми передниками. Волосы девушек были расчесаны на идеальный пробор и уложены в строгие причёски.

Они быстро зажгли везде свет, подлетели к Анюте и начали расстегивать ремни. Девочки работали слаженно и чётко, словно выполняли эти действия постоянно. У бабки даже закралось подозрение: не в сумасшедшем ли доме она оказалась.

— Готово, дама Сабина, — весело сказала одна из девчонок, темноглазая высокая брюнетка.

— Отлично, позвольте, я помогу вам встать.

Дама взяла Анюту за плечи и посадила. Потом помогла спустить ей ноги с кровати и опять отошла в сторону. Девушки принесли тазик с водой, кувшин и полотенце. Они крутили- вертели Анюту во все стороны, обмыли ей руки, лицо, ноги, потом показали на платье.

Анна смотрела на все эти действия круглыми глазами. Она не понимала, где находится. Казалось, отключилась у себя в бане, увидела чудный сон, что она была на площади в бочке с кипящим маслом, а теперь вдруг проснулась в совершенно незнакомой комнате. Чтобы не показать свою растерянность и страх, она по привычке начала ругаться и объектом выбрала даму Сабину:

— Где мой чай, дармоедка? Где пироги с черникой, чтоб тебе икнулось? Аль решила, я тут засохну и кормить не надо?

Женщина, не теряя своей улыбки, тихо ответила:

— Чай уже заваривается, госпожа Анриэль. И пироги скоро подоспеют. Не извольте гневаться. Просто решила дать вам выспаться.

— Выспаться! — Анна вскочила, потянулась, сделала выпады руками и ногами. — Это сколько же я спала, что все косточки занемели?

— Ровно три дня и три ночи, госпожа.

— Сколько? — баба Аня икнула от шока, а потом села на привычного конька. — Да ты, девка, спятила? Три дня! Да я за это время, бестолочь, могла три огорода вскопать, корову подоить и с половиной деревни посплетничать! Выспаться она мне предлагает!

— Вас привезли в замок уже спящей, — оправдывалась дама.

Анюта резко наклонилась, вскрикнула и схватилась за поясницу.

— И что ты сделала? У меня теперь спина болит, как у дракона после месячного запоя! А ты тут маячишь! Иди, говорю, чай неси, пока я тебя метлой не отходила! И чтоб пироги не горелые были, слышишь, рукожопая ты моя радость! А то я тебе кружевной чепчик на самое причинное место натяну!

Девушки мгновенно выпорхнули из комнаты, дама тоже попятилась, но шла медленно, видимо, опасаясь за свой статус. Дверь захлопнулась, и Анюта наконец выдохнула. Она сразу бросилась к окну, предположив, что оно находится за плотной драпировкой стены, и была права.

Вот только узкая полоска окна находилась на такой высоте, что без стремянки или большой лестницы невозможно было забраться. Анна только поняла, что на улице темно, то ли вечер, то ли и вовсе ночь.

— Что б вам пусто было. Чтоб чирьи по всему телу повылазили! — взбесилась бабка и бросилась к двери.

Она распахнула её и тут же попятилась: перед ней были широкие спины рослых девушек в фиолетовых костюмах. Их талии опоясывали кожаные ремни, на которых висели короткие кинжалы.

— Госпожа Анриэль, — загородила дорогу Анюте одна из них, — вам пока нельзя выходить из спальни.

— Это ещё почему, чмо огородное?

— Его Высочество приказал вам не покидать эту часть замка.

— Высочество? — удивилась Анюта.

Девица захлопнула дверь перед носом у Анюты, оставив ее в полном недоумении.

И сразу в голове замелькали картинки: король, его свита, стражники, жрец в белых одеждах. Получается, она все еще находится в своем сне.

В каком-то уж чересчур реальном сне, и зовут ее здесь Анриэль. Только почему-то ее все боятся, держат взаперти.

— Вот сволочи! — ругнулась по привычке Анюта. — Да я сама милота!

На всякий случай она пнула створку ногой и взвизгнула от боли: только сейчас заметила, что никаких туфель на её ногах нет. Но во всем теле ощущалась чистота, словно, пока она спала, ее отмыли от вонючего масла до скрипа.

— Ладно, я вам ещё покажу! — пригрозила кулаком закрытой двери бабка и решила на всякий случай осмотреться и найти какое-нибудь оружие для защиты.

Комната была большая. В её центре изголовьем к стене стояла широкая кровать. Сейчас с неё свисали ремни, которые несколько минут назад перетягивали тело Анюты. Зачем они были нужны, она пока не понимала.

Вдоль стены напротив кровати примостились два диванчика, а между ними — столик на кривых ножках в виде львиных лап. Анюта повернулась в другую сторону и вспыхнула от радости: наконец она сможет разглядеть себя в зеркало.

Анюта бросилась к нему, остановилась в двух шагах и замерла, раскрыв рот, уставившись на отражение.

Это была не она.

Совершенно не она.

Анна икнула и попятилась, отражение попятилось тоже.

На нее смотрела девушка с растерянным, но очень красивым лицом. Вместо привычных впалых, морщинистых щек – точеные скулы, тронутые нежным румянцем. Вместо шнобеля с бородавкой на кончике – аккуратный, прямой носик. Вместо седых кудряшек, вечно выбивающихся из-под платка, – волна пшеничных волос, ниспадающих до талии.

И глаза…

Это были особенные глаза насыщенного зеленого цвета, словно в них плескались морские волны. Опушенные длинными ресницами, они смотрели сейчас на Анюту будто вопрошали:

— А ты кто?

Анюта видела не себя, согнутую от старости и болезней старуху, а воплощение неземной красоты, словно богиня сошла с полотен великих художников, прекрасная и недоступная, как мечта.

— Нет, нет, это игра моего воображения, — прошептала она. — Я сплю.

Она ущипнула себя за щеку и взвизгнула от боли. Девушка в отражении сделала то же самое. Анюта увидела, как на нежной коже разлилось красное пятно.

Она зажмурилась и сильно потрясла головой, надеясь, что это видение исчезнет. Когда она открыла глаза, девушка в зеркале все еще была там. Но теперь в ее глазах появилось любопытство.