Заклинатель 4 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev" - Страница 12

А вот людоедство стало практической потребностью. Жрать в проклятом лесу нечего, кормить рабов чем-то надо, вот и выбрал путь наименьшего сопротивления, не особо терзаясь моральными принципами. К этому моменту он зашел так далеко, что поворачивать назад было поздно. Сам наверняка тоже жрал человечину, за пять веков и не к такому привыкнешь.

— Что нашли в погребе? — я покосился на рыжую.

Воительница скривилась, неохотно кивнула.

— Что и подозревали — подвешенные к потолку тела, — пауза. — Похоже это была их кладовая.

В голосе неприкрытое отвращение. Понимаю. От таких «заготовок на зиму» у любого пропадет аппетит. За исключением местных разумеется.

— Я приказала похоронить их отдельно и поставить надгробный камень, — продолжила Тара.

Я кивнул, признавая правильность такого подхода. Нечего мясникам и жертвам делать в общей могиле. Людоедов вообще следовало бросить на поживу воронью, но как оказалось, они тоже оказались своеобразными жертвами.

Огонь продолжал полыхать, черные клубы маслянистого дыма уходили наверх. На другое стороне поляны наемники разбирали трофеи. Предположение, что найденное в разграбленных купеческих караванах добро уродцы приносят сюда, нашло подтверждение. В одной из комнаты дома-казармы обнаружились сваленные в беспорядке многочисленные вещи. Большая часть, как и предсказывала Тара, давно пришли в негодность, но кое-что сохранилось и дележом остатков сейчас занимались бойцы, азартно споря и позабыв о событиях, которые к этому привели.

В чем-то подобное отношение к жизни выглядело даже соблазнительно. Никаких забот, никаких мыслей о будущем. Взяли с боя добычу, поделили, остались довольны. Никаких размышлений на тему: что, как и почему. Только радость, что рисковали жизнью не понапрасну.

— Жизнь — это совокупность решений, принимаемых каждый день, — не знаю зачем, тихо изрек я старую поговорку мар-шааг.

Воительница услышала и заметила:

— Я слышала что-то подобное раньше.

Я поневоле заинтересовался.

— От кого?

Рыжая пожала плечами.

— От одного парня, еще в детстве. Он недолго пробыл с отрядом и потом куда-то ушел. Поговаривали, что он принадлежал к одному старинному знатному роду, — она остро на меня взглянула. — Это ведь один из постулатов мар-шааг? Ты тоже его последователь? Говорят, среди аристократов древнее искусство пути духа до сих пор пользуется уважением, несмотря на почти исчезновение всех адептов.

Я усмехнулся, но ничего не сказал. Какая разница сколько у философского течения последователей. Если хоть один исполняет заветы, значит оно живет. При этом мар-шааг практикуют для собственного самосовершенствования, а не для того, чтобы учение не умерло. Которому тоже все равно, существует оно или нет. Ведь цель совершенно иная.

— К слову о мертвом колдуне, после его смерти проклятье Мертвого Урочища исчезло? — спросила Тара.

Вопрос застал врасплох, я поднял взгляд, изучая пространство над поляной через колдовской взор. Из груды вырвался разочарованный вздох.

Уроды-каннибалы вели примитивное хозяйство, тем больший диссонанс вызывал сложный многомерный конструкт, до сих пор висящий в магическом фоне. Все равно что смотреть на суперсовременный спорткар посреди крестьянского двора.

— Не исчезло, — глухим тоном ответил я.

— Можешь развеять? — по-деловому осведомилась рыжая.

Ее непосредственность поражала. А точнее неосведомленность в магических делах и от того наивность в обсуждаемом вопросе. Но смеяться не хотелось, поэтому я просто отрицательно покачал головой.

— Даже пытаться не буду. Слишком опасно. Наверняка в структуру вплетены ловушки, при попытке взять под контроль может последовать что угодно, начиная от нанесения повреждений на физическом уровне и заканчивая принудительным вытягиванием жизненной энергии.

Существовала локальная привязка к местности — якоря в виде каменных плит с рунами, разбросанные по чаще, от них конструкт уходил в тонкий мир. Это была сложная и очень запутанная система. Разобраться в ней с ходу не получится, тем более взять под контроль. Понадобится очень много времени, чтобы понять с какой стороны подступиться. Но тогда в дело вступит тлетворное влияние жесткого излучения, а становится уродом я не хотел, тем более занимать место погибшего мага.

Обо всем это я не стал говорить, ограничившись общими словами, что уничтожить конструкт по щелчку пальцев не получится. Даже если найти и сломать все камни с рунами, не уверен, что выйдет.

— То есть, чаща проклята навсегда? — уточнила Тара.

Подумав, я неопределенно дернул плечом, задумчиво протянул:

— Не думаю, скорее всего заклятья будут разрушаться, но очень медленно. Запас прочности у этой штуки серьезный, процесс может затянуться на годы.

Рыжая кивнула, принимая объяснение. Создавало впечатление, что спрашивала на автомате, не особо интересуясь услышанным. Выступать в роли избавителя проклятого Мертвого Урочища не входило в ее планы. Что неудивительно, из наемников вообще редко получались герои.

Что касается меня, то я взял свое, получил новый опыт — узнал новый тип заклинаний. Расширил кругозор по работе с тонким миром, подметил кое-какие особенности. Если взять паузу и структурировать увиденное, уверен из этого выйдет толк.

Может даже получится наделить «Колдовской доспех» способностью высасывать из врагов жизненные силы и передавать мне. Правда в сильно ограниченном объеме по сравнению с тем, что творится здесь, но все же.

А вообще, было бы неплохо. Сражаешься, а броня сама тебя лечит, да еще попутно наносит урон, вытягивая жизнь из противников. Красота. Это будет покруче стандартного Малого или Среднего Восстановления.

Мертвый маг тянул энергию со всей чащи, используя случайно заснувших и не проснувшихся путников в качестве бурдюков с жизненной силой, которых высасывал досуха, у меня в таких масштабах оперировать не получится, зато смогу применить сам принцип в ограниченном объеме в собственных интересах.

Подобное знание дорогого стоило. А значит вылазка сюда уже с лихвой окупилась.

— А что насчет блуждания по лесу? Когда дорога привела нас обратно в лагерь. Это исчезло? — осведомилась рыжая.

Ее настырность начала утомлять. Я скользнул взглядом по ненастному небу, покосился на полыхающий костер, мимолетно отметив снижение накала страстей в толпе наемников у сваленного в кучу добра, кажется, дележка добычи подходила к концу, и лишь после этого неторопливо ответил:

— Проклятье не исчезло, а значит комплекс чар, накрывающий дубовую чащу и запутывающий следы, тоже продолжает работать.

Лицо воительницы вытянулось.

— А как же мы тогда отсюда уйдем?

На долю секунды по усыпанному веснушками лицу скользнула тень ужаса. Перспектива остаться в проклятом месте навсегда вызвала страх. Я едва не засмеялся, настолько искренние чувства показала обычно бесстрашная валькирия.

Ведь в таком случае все изменится. Мужскую и женскую физиологию никуда не денешь, и статус лидера не поможет. В конечном итоге все закончится поножовщиной, часть убьют, остальные разделят между собой внимание единственной дамы. И Охотнице придется выполнять женскую роль в окружении двух десятков самцов, удовлетворяя их потребности по очереди. Для гордой воительницы участь хуже некуда, но спрашивать ее не будут. В конечном итоге от многочисленных связей появятся дети, скорее всего, несущие на себе следы уродств. И отряд наемников займет место прошлых обитатели чащи.

Представив картинку, что вообразила Тара, я не смог удержаться, по моим губам скользнула улыбка. Понимаю почему рыжая так испугалась, будущее, мягко скажем, так себе.

— Что ты лыбишься, думаешь это смешно⁈ — неожиданно рявкнула рыжая.

Черт, заметила, надо быть осторожней, капюшон скрывал только верхнюю половину лица, оставляя открытой нижнюю.

— Вообще-то нет, — стерев улыбку, ответил я, и перейдя на деловой тон сухо объяснил: — Дело не в направлении, а в исходной точке отчета. От огороженной валунами площадки под дубом с родником уйти до сих пор невозможно, дорога будет приводить обратно. Но если стартовать отсюда, — я выразительным взглядом обвел поляну, — то все получится.